КД 6
Шрифт:
Иммунитет к магии разума.
Защита от физических атак 45 %
Умение: Полет.
Умение: Регенерация — восстанавливает 1 % хп за 1 минуту.
Умение: Стрелок — атака встроенным иглометом: урон 100–150.
Умение: Воин ближнего боя — колющий удар встроенным оружием — шип Нарвала.
Специальное оружие: клюв Хранителя Глубин. Босса Южного провала Лучистого озера: дробящий удар, урон 1200–1600, откат 30 секунд.
Специальное
Поздравляем! Вы заложили новую ветку в големостроении. Летающие големы. За рецепт его изготовления, вы можете получить 333,3 золотых в любом отделении гильдии големостроения. Также вы можете продать рецепт изготовления за 333. 333 золотых (необходимо согласие Майор, hfbvouer).
Поздравляем! Умение «Големостроитель» разблокировано: вы можете строить големов любого уровня.
Поздравляем! Вы получили +5 к Интеллекту.
— Охренеть, да эти твои големы, просто золотое дно, второй раз уже миллион за них дают, надо срочно водоплавающего делать… Майор?
Майор лежал на песке слабо и редко дыша.
— Опять эта кома, да, что с ними такое? Надо еще уровень набить, может это опять их излечит?
Мы перенесли его поближе к костерку уложив рядом с МарьИвановной на меховую накидку. Настроение упало. Все пододвинулись поближе к огоньку, следя за парящим под сводом пещеры Гошей.
— Хорош мелькать, — не выдержал я, — спускайся давай уже, дай на тебя полюбоваться.
Гоша, сложив крылья, рухнул вниз, лишь в последний момент притормозив и совершив классическое супергеройское приземление с упором на одно колено и кулак.
У меня от зависти аж челюсти свело.
— Не, не, не, чувак, ты это брось! В нашем клане так никто не приземляется. Мы обычно приземляемся на лицо, тормозя зубами, потом эпично поднимаемся… м-м-м на колени, затем сплевываем грунт и ползем обратно мочить врагов… как-то так. Лети, давай, потренируйся. Хотя погоди, дай на тебя посмотреть сначала. Калян, да хватит уже с ним обниматься, прибереги свой пыл для Брумгильды. Да, отойди ты уже!
Двухметровая фигура голема внушала уважение и по первому времени вводила в оторопь, и даже пугала, особенно когда его черепашья голова выстрелила вперед на длинной шее, чуть не заехав мне по лицу. Черный черепаший глаз внимательно всмотрелся в мои глаза. Затем голова втянулась обратно в панцирь, заменяющий ему грудную клетку и больше не шевелилась, лишь продолжала провожать меня внимательным взглядом больших черных, блестящих глаз. Покоилось туловище на паре ног сложенных из пустых панцирей раков и тараканов, сверху плотно закрытых крупной рыбьей чешуёй. Во время полета они складывались вдвое, улучшая аэродинамику. Широкие крылья, каждый из которых состоял из дюжины плавников летучих рыб и пары десятков тараканьих крыльев, заменяющих Гоше маховые перья, плотно складывались и прятались под пластины добытые с крогонов, которые я когда-то хотел использовать для изготовления нагрудников. Одна из гибких рук заканчивалась длинным, узким костяным мечом, вторая страшным черным клювом когда-то принадлежавшем Хранителю Глубин. Спереди, чуть ниже панциря бугрилась большая разноцветная ракушка, под которой прятались аккумулирующая железа и щупальца языканоеда, которые должны были выстреливать во врага, парализуя того электрошоком. (А наш престарелый големостроитель, оказывается, тот еще извращуга).
— Ладно, лети, черепашка-ниндзя, добывай родному клану опыт и дятлов с собой возьми, а то орут не переставая, задолбали уже.
Гоша расправил крылья, взмахнул, поднимаясь в воздух.
— Только зря там не рискуйте, на крутышей не нападайте.
Гоша качнул черепашьей головой и спланировал к воде, насаживая на пику, вылетевшую из воды рыбину. Клюв хранителя метнулся вперед, отсекая той голову. Нам капнул первый опыт.
— Нормально, а мы можем и отдохнуть.
Все устало повалились на песок, поближе к затухающему огоньку. Калян доломал два оставшихся у нас деревянных щита и стал понемногу подбрасывать дровишки в огонь.
— Вот и настало время для черепахового супчика,
— А чего тут греть? — маг печально посмотрел внутрь панциря, — тут аж сверкает все от чистоты, ни капли бульона, ни волоконца мяса не осталось.
Тишину пещеры сотряс дружный вопль: "Зема!", перешедший в разнообразные ругательства.
Однако энтузиазм наш скоро сошел на нет: во-первых, хитропопый элементаль так и не появился, во-вторых, жрать все равно хотелось, а в-третьих, всякого съедобного у нас было выше крыши, поэтому все засуетились, насаживая разнообразные куски озеропродуктов на пики и пристраивая их над костром. Чего тут только не было, начиная от филе летучих рыб до мяса пресноводного кальмара, от осьминога и до черепашьих яиц. Все это уютно шкворчало и шипело, наполняя залитую холодным светом пещеру уютом родного дома. Мясо, упав в желудок окончательно прижало меня к полу, и я только сейчас почувствовал, как устал, глаза слипались, натруженные мышцы приятно гудели, голова все сильнее клонилась на грудь.
— Калян, первым дежуришь, — я со стоном счастья повалился на песок, — часа через полтора меня разбудишь, я посторожу.
— О, раз ты все равно на дежурстве, расскажи, что там у тебя в походе к Хаосу дальше было.
— Да, что там рассказывать? О том, как получив кольцо-пропуск мы с Раздолбаями, баферами-укурками, и десятком гномов-ветеранов телепортировались к нам домой? Как Пахан с помощью постельного белья, занавесок и ламповых абажуров пытался замаскировать их под цыганский табор?
Глаза мои окончательно закрылись, и я моментально провалился в сон. Снился мне Другмир, его двух, трехэтажные дома, покрытые разноцветной черепицей, уютные тенистые парки, мощенные брусчаткой дороги…
Вот по одной из таких дорог, в сторону герцогского замка, строевым шагом, в колонну по двое, маршировал взвод широкоплечих уродливых цыганок. Разноцветные, многослойные юбки неплохо скрывали их кривоватые, заросшие густым мехом лодыжки, но вот яркие румяна, нанесённые на щеки, все же не смогли отвлечь недоуменные взгляды прохожих от длинных, начинающих седеть, бород. А надвинутые до самых глаз абажуры не скрывали мощных шнобелей и бакенбард. Сопровождающий их полуорк, то и дело сдвигал в сторону остолбеневших прохожих, громко вопя:
— Пропустите! Сегодня в герцогском парке состоится цирковое представление бородатых женщин, будет доступно гадание на кофейной гуще и выбитых зубах, аттракционы с боевыми молотами и полетами людей на пендельной тяге. Пропустите, пропустите, мы начнем только у замка, все кто пройдет с нами прямо сейчас, сможет поучаствовать в представлении абсолютно бесплатно.
М-да, выход в катакомбы, идущий из сгоревшей харчевни напротив, был не доступен, ибо при пожаре пол обрушился, заваливая его напрочь, да к тому же, поверх пепелища сейчас активно шло новое строительство, вот нам и пришлось пилить к замку. Там был единственный еще не заваленный вход в катакомбы, по крайней мере из известных нам. Вот и пришлось устроить этот цирк. А заинтригованные жители поддержали нашу сомнительную затею. Ко времени, когда боевая группа, возглавляемая Каляном, добралась до парка, вокруг них собралась толпа в три сотни горожан. Сказать, что сержант Сискотрас, который в этот день командовал десятком стражи охраняющим парк, был удивлен надвигающейся на него процессии, это ничего не сказать. Но все же он смог взять себя в руки, выйдя вперед и остановить стихийное шествие. Но не успел он даже спросить, какого хрена здесь, вообще, происходит, как из рядов граждан выплыла героических пропорций слегка небритая красотка, чуть не воткнувшись в замершего стража грудью двенадцатого размера. Из-под изящной шляпки на стража озорно блеснули поросячьи глазки. А затем… У сержанта перехватило дыхание… завороженные взгляды стражи зачарованно уставившись на край ее поднимающегося подола. Показался грубый, пыльный ботинок, обнажилась спрятанная под юбками игриво подогнутая гномья ножка… затем нога резко распрямилась, раздался отчетливо слышимый хруст, и сержант, не успев даже охнуть, в позе эмбриона завалился на земь. И тут началось обещанное веселье. Взметнулись вверх разноцветные юбки, мелькнули выхваченные из-под них огромные боевые молоты. Сплочённый гномий строй врезался в оцепеневших от изумления стражей, разметывая их в стороны словно кегли. Раздались испуганные вопли. Со всех сторон к месту схватки понеслись стражи города, на встречу ним бросились перепуганные горожане. Шум, крики, суета — отличная рабочая обстановка.