Keep out
Шрифт:
– На втором этаже поищи, мистер Выискивающие-голубые-глаза. Эй! Вы точно чокнутые! Оба! Зачем я только свернул к вам? – окончательно рассвирепел Рассел.
– Спасибо, можешь идти, – хладнокровно ответила Роззи. Быстро сообразила, решила подыграть и произнесла машинным голосом: «Вы нам больше не нужны».
– Больше не попадайтесь мне на глаза! – едва сдерживаясь, процедил Рассел.
– Правильно, любезнейший сэр, идите к черту! – смахнула Роззи. – Буду счастлива вас не видеть. Мотай!
– Слышь!..
– На редкость послушный мальчик. Глуповат, жаль… а так вполне,
– Слушай! Если бы не!..
– Если бы не что? Давай уж говори, раз начал, – Розалита впилась глазами в бедного паренька.
– Рассел, иди, куда шел, – вмешался Мартин.
– И помните! – закричала Роззи. – Гордон Фул (лучший артист) обязательно передаст вам «привет». И это не просто угроза!
Рассел погавкал на прощание и скрылся. Про объявление мировой важности забыл, тихо закрепился за каким-то столиком и принялся завтракать, радуясь в одиночестве.
– Ты что делаешь? – рассердилась Роззи, уставившись на Мартина.
– Что я? Ничего, относительно тебя. Сижу себе, завтракаю. Ем. А ты?
– Я-то? Да так, развлекаюсь, от скуки избавляюсь… Ты-то из-за чего приуныл? Вчера на работе было важное совещание что ли? Но ты ведь не работаешь…
– Шутишь всё. Знаешь, мне приснился сон, а там заброшенный лагерь. Что-то похожее на лагерь. Табличка сверху «Держись подальше». Да и вообще кругом эти таблички валялись. Возле автобуса и на дороге. Я потом по тропинке шел и пришел к этому лагерю «Держись подальше». Жутко страшно. По ту сторону ворот дома старые, очень старые. Еще кто-то от меня убегал что ли, не знаю, не мог разобрать. Жутко мучился, а проснуться не мог никак. Что-то в голове рассчитывалось, как будто я с кем-то разговариваю о чем-то, но сразу же забываю о чем. А еще «держаться подальше». Держись подальше. От чего? Зачем? Надо же так. Приехали отдохнуть. Ага! Как выжатая тряпка. Как будто два дня не спал. На душе кошки скребутся… Настроение никакое.
– Что? – громко вскрикнула Роззи. – Правда? «Держись подальше»? Мне тоже. Ха-ха! Не ври! Мне тоже это приснилось. Еще во сне себе говорила: «Для дуры абракадабра, для дуры абракадабра». Не врешь? Я вспомнила! Никогда не помню своих снов, представляешь? Хотя как ты можешь врать?.. Ничего себе! Нет-нет… Не может быть! Как? Серьезно? Не обманываешь меня?
– Везде эти таблички «Держись подальше» …
– Ах! Я так и думала! Экстрасенсы! Нострадамусы! Волшебники, в конце концов. Почему я не удивляюсь?
– Ладно, тише. Не кричи. Не удивляется она. Наверное, потому, что мы с тобою всегда мечтали отправиться в путешествие. Так намечтались и так всё обдумали, что и не удивляемся, когда это происходит наяву. Вот и шанс появился.
– Какое мудрое объяснение, милорд! О горе мне! Только не говори… не говори, что мы (правда, настоятельно не рекомендую) избраны. Избиратель копыта когда-нибудь отбросит от последствий им рожденного шаблона. Век холодного и сырого индивидуализма! Легкие сюжеты, чтобы возвышаться над поверхностью. Вот, небольшая улыбочка тебе подходит. Словами стряпать я умею. (И где же это я нахваталась?)
– К сожалению, это не шутка. Шаблончик и к нам пришел. Шаблон этот щупальца протянул во
– Да, я знаю. Раз случилось, так случилось. Я так и думала. Скажи, а если тысячу хороших и плохих примеров избранности с XIX по XXI века мне привести, проще будет нам по избранной дорожке идти? Или притвориться непросвещенными в проблеме? Как с ремейком про бэтмена. «О, бэтмен! – сказала бы я, если бы окончательною дурехою была. – Я удивлена и непомерно поражена твоим появлением в городе». Бэтмен: «Ага». Я (после нежданного просветления): «В 1939 году (я с позиций объевшейся зрительницы); но очередной ремейк утверждает что-то в стиле «раньше ничего не было, а о героях за 200 лет никто ни слова не говорил и не слышал, а самое главное – не привык к их жужжанью и бряцанью». Альтернативная реальность какая-то с «незнанием». Так что… Сенсация!» Я увлеклась.
– Ты избрана, и это твой вопрос центральный. Увлекаться будешь ты теперь всё чаще, пока не превратишься в себя настоящую.
– Ты избран, ходи теперь ты задом наперед. Уйти, чтобы вернуться. Заговорить, чтобы заткнуться. Герой времен; здесь пузо лопнуло земное от важности твоей. Хвала!
– Уже другая ты… Потеряны концы.
– Итак, вопрос повторяется. Скажи, а если тысячу плохих и хороших примеров избранности с XXI по XIX века мне привести, проще будет нам по избранной дорожке идти?
– На что-то можно надеяться, если ты подготовишь внезапный сенсационный и, естественно, никогда и никем-никем не слыханный репортаж о великой избранности обычных детей обычного города обычной планеты Земля, обычной…
– Вселенной. Тогда и удивляться не придется и охать, и ахать. Постное приключенье.
– Да, ха-ха, что-то странное… Странная странность! Тьфу, растиражировали даже это. Не надо Спайди прыгать с крыш зданий, потому что посмотрел в кино.
– Это не из «Алиски» случаем? «Странная странность». Нестранная странность. Я недавно читала, девочкой себя представляла. Всего лишь два слова совпали, а уже настроили комбинаций будущих приключений.
– Ага.
– Лучше бы это было продолжением сна, потому что для реальности персонально пугать каких-то детей как-то слишком примитивно. Кто-то решил нас напугать. Что он сделал? Написал на бумажке «Испугайся!» и ткнул ею в морду. Ладно, хватит. Испортим путешествие. Какое есть, такому и рады будем. Хотя бы такое. Какое-никакое.
– Как насчет послеобеденной прогулки?
– Конечно. Полностью согласна. Да, сэр! А это происходит наяву? Представляешь, мы раскроем с тобой убийство и нас наградят медалями. Вся в предвкушении!
– Они тебе нужны, Роззи, медяшки эти? Нет. Лучше бы нашли подземный ход на шоколадный завод Вилли Вонки, – улыбнулся Мартин. – Налопались бы конфет.
– Ах! Ты что, читал недавно, малыш? – хохотнула Роззи. – Нет, медяшки всё-таки лучше. Нас в новостях бы показали. Эх! А ты не заметил еще красивое сердечко на скатерти?
Через минуту в двери столовой появился заместитель директора. Громко объявил:
«Всем на улицу! Строимся для физзарядки на лесной поляне. Через десять минут перекличка на крыльце!»