Кеес Адмирал Тюльпанов
Шрифт:
– Я, адмирал, желаю изучать природу. Я весь этот козявочный мир наизнанку выверну, дьявол его забодай!
При этом он становился на карачки и начинал ползать кругом. То и дело он останавливался и блаженным таким голосом говорил:
– Эле, поди сюда. Посмотри, какие у него усики! Как они шевелятся! А какие крылышки!..
Тут Эле к нему наклонялась, и вместе они рассматривали то, чего кругом полным-полно, что кусается, зудит и мешает жить.
– Стой! – орал Рыжий Лис на меня. – Не раздави своим башмачищем! Это ведь тонкое
Тьфу ты, мать честная! Они меня просто замучили своим козявочным миром.
– Не понимаю! – возмущался Рыжий Лис. – Почему тебе не нравится наша любовь к природе?
Наша! Вы слышали? Быстро они спелись.
Около какого-нибудь цветка Лис мог просидеть целый час. Он пересчитывал лепестки, листочки, чмокал губами, приговаривал.
Я ему сказал:
– Слушай, любитель природы, у меня дома такой цветок есть, что ты лопнешь от зависти.
Лис стал выяснять, какой такой цветок. Конечно, вы поняли, что я говорил про тюльпан. Он на фургоне у меня нарисован. Лис поморщился и сказал:
– Враньё, адмирал. Нету таких цветов. Я думал, у тебя трезубец намалеван. Какой ещё тюльпан…
Но Караколь и Эле в один голос подтвердили, что красный тюльпан рос у меня во дворе, что этот цветок теперь в гербе нашего братства, а я сам собой Адмирал Тюльпанов, прошу любить и жаловать.
Тут Лис выпучил глаза и говорит:
– Так вот ты какой адмирал? Цветочный? Я пожал плечами.
– Не морской?
– Ну почему же… – начал было я.
– Ура! Цветочный адмирал! Здорово! Ну, брат адмирал, это ты здорово!
Он прыгал на одной ноге, кувыркался. И сначала было даже заявил, что поступает в тюльпаны. Потом стал задумчивым и отозвал меня в сторону.
– Адмирал, – сказал он и выставил ногу. – Я должен сделать признание. Очень, очень важное признание.
– Какое? – спросил я.
– Видишь ли… – Лис почмокал губами. – Я тут кой-чего наколоколил-натраливалил. Назвался графом Аренландским. Но это как бы тебе сказать, не совсем верно. Это я слегка того, присочинил…
– И про Аренландию?
– Ну нет. Аренландия есть по правде. Папаша мне рассказал. Только я там ещё не граф. Буду попозже. Аренландия – это, брат, мечта. Надо ещё выяснить, откуда Эле про неё знает. Но собака не здесь зарыта.
– А где?
Тут Лис меня ещё дальше отпихнул, прижал к самым кустам и зашипел прямо в ухо:
– Поклянись печёнкой и левой пяткой на прокол калёной иголкой и правым ребром поклянись, что будешь молчать.
Я всем этим поклялся. А Лис огляделся кругом и зашептал:
– Я говорил тебе, что путешествую инкогнито? Что странник высокого происхождения?
– Говорил.
– Так вот, все эти графы и герцоги – мокрота под носом. Я страшную тайну тебе доверю. Как Адмиралу Тюльпанов. Цветочному адмиралу. Другому бы не сказал… – Тут Лис наморщил лоб, выпучил глаза и сказал раздельно: – Я не граф и не герцог. Я… Стрекозиный Маршал!
– Что?
– Я Маршал всех стрекоз, жуков, мошек и букашек! Я повелитель козявочного мира!
При этом лицо у Лиса было какое-то сумасшедшее. Я даже подумал, не спятил ли он.
– Верь мне, адмирал, верь! – забормотал Рыжий Лис. – Я верю, что ты цветочный. Ты верь мне, что я стрекозиный. Будешь мне верить? – А у самого на глазах чуть ли не слёзы и щёки горят.
– Ну ладно, – промямлил я.
– Спасибо! – горячо сказал Лис. – Век не забуду! Ты да я, цветочный да стрекозиный, мы гору свернём! Спасибо! До Аренландии я доберусь тоже, и там уж такое государство козявочное устрою!..
И Лис отошёл с мечтательными, горящими глазами. Нет, того рыжего никогда не поймёшь. Издевался он надо мной или вправду хотел быть Стрекозиным Маршалом?
Но хоть Лис и немного ку-ку, в нужную минуту голова у него варит что надо. Здорово он не растерялся, когда нас поймал Кристофель. И Берендрехту ловко заткнул глотку, а то бы совсем конец. Опять же спасибо Лису, когда выбирались из дома. Он хорошо знал, как поставлено дело у иезуитов, кто чем занимается и где его место. Сказал, что отец Антонио не выйдет из кабинета и многих ещё, наверное, примет за ночь – такая работа у этого комиссара, – а днём он уже будет в другом месте.
Префект – это у них вроде бы распорядитель – от комиссара ни на шаг. Он пропускает людей к отцу Антонио. А Кристофель рыскает по саду и вокруг дома. Наверное, есть ещё парочка телохранителей, но их посты ещё дальше, по улице.
В общем, Лис повел нас прямо через решетку сада в другой сад, соседний, а из него на противоположную улицу. И точно, никто нас не окликнул, никто за нами не погнался. Да и Пьер был с нами. Думаю, он свалил бы любого телохранителя. Так что мы не очень беспокоились.
Ну вот я и передохнул. С того места, как мы выбрались из дома иезуитов, рассказываю дальше.
СНОВА ВМЕСТЕ
На улице полусветло. Дома плавают по слою тумана, как большие коробки. Мы мчимся по пустынной Верверс Дейк и не можем остановиться, потому что Пьер тащит нас дальше и дальше. Вместе с какой-то ранней повозкой проскакиваем мимо сонного стражника, барабаним ногами по мосту и вот уже пылим по дороге.
– Ой, не могу! – кричит Лис. – Не могу я больше! Давай отдохнем…
Я тоже едва бегу. В горле горит. Мне-то лучше, чем Лису. Пьер волочит меня за толстый ремень, привязанный к ошейнику.
– Пьер! – кричу. – Стой, не могу! – и бросаю поводок. Упали мы с Лисом на траву, дышим, как загнанные лошади.
А Пьер бегает рядом, повизгивает, толкает нас мордой.
– Ох, не могу!.. – стонет Лис. – Это он снова туда…
– Куда?
– К той пещере.
– Где наши остались?
– Ну да…
– А они ещё там?
– Откуда я знаю.
– Тогда побежали скорей!