Кекс на пляже
Шрифт:
Его голос подозрительно задрожал, я поспешно сказала:
– Спасибо! – И сделала глоток из своего бокала.
Он тоже выпил, но от темы не отклонился:
– Скажи, а ты… любишь меня хоть немножко?
– Ленечка, – опешила я. – Извини, но я сейчас не готова…
– Ладно, не говори ничего, – поспешно сказал он. И тут же, сам себе противореча, спросил: – Ну а почему ты со мной все это время возилась? Я ведь видел, как тебе тяжело… Почему, а?
– Ну, мне было тебя жалко… – начала я, но по его потемневшему лицу поняла, что моя правда никому не нужна, и сказала совсем другое: – Конечно, ты мне нравишься.
Он просиял, а я коварно спросила:
– А ты когда на меня внимание обратил?
– Ну… – отчего-то смутился он. – Сначала мне твои ножки понравились…
– И только-то? – возмутилась я.
– А потом я увидел, что ты не только красивая, но еще и умная, добрая…
Я довольно улыбнулась.
– Знаешь, я сегодня домой звонил… – задумчиво проговорил Леня. – Ну, рассказал, конечно, что с девушкой познакомился…
– И? – заинтересовалась я.
– И мама посоветовала сказать, что у меня нет денег. Тогда, мол, девушка сразу потеряет ко мне интерес.
– Оригинально!
– Что, типа, она сама в молодости бывала на курортах и прекрасно знает, как это бывает.
Я хихикнула:
– Она сама-то поняла, что сказала?
Леня недоумевающе посмотрел на меня:
– А я сказал, что ты знаешь, как у меня с деньгами, и это ничего не изменило, наоборот… Рассказал, сколько ты для меня сделала…
– Что, прямо в подробностях?
– Ну, не то чтобы… В общих словах.
– А она?
Он промолчал.
– Ленечка, это все прекрасно, – совсем развеселилась я. – Но зачем ты мне об этом рассказываешь?
– Чтобы ты приехала ко мне в гости и не боялась моих родителей. Они будут рады, ведь я рассказал о тебе столько хорошего…
– Спасибо, я подумаю, – я доела мороженое и облизала ложечку. – А теперь пойдем?
Леня расплатился, и мы вышли из кафе.
Уже начинало темнеть, включились развешанные на деревьях гирлянды разноцветных лампочек, придавая набережной празднично-новогодний вид. Поток отдыхающих уплотнился, и никто больше не обращал на нас особенного внимания. Море осталось где-то в стороне, отгороженное стеной света и шумной толпой.
– Здорово, – я восхищенно вертела головой по сторонам. – Жалко, что мы раньше вечером в город не ездили. Тут так классно!
– Теперь будем ездить, – утешил Леня. – Хоть каждый день!
– Да некогда уже, уезжать скоро…
– Не напоминай, – сморщился он.
Я послушно сменила тему:
– Это что там за дикие вопли?
Впереди стояла плотная толпа, из середины которой доносился душераздирающий «Владимирский централ, ветер северный».
– Пошли посмотрим!
Мы приблизились и, встав на цыпочки, заглянули поверх голов.
– Да это же караоке! – запоздало сообразила я.
Песня кончилась, невысокий корявый мужичок потешно раскланялся, сорвав море оваций – на экране высветилось: «Баллы – 95. Вы поете великолепно!»
– Ничего себе, великолепно! – возмутилась я. – Смотри, какое безобразие! – повернулась я к Лене, и тут меня осенило: – Ленечка, спой! Я же тебя так и не слышала!
– Да нет, я не могу… – привычно забубнил он.
– У меня сегодня день рождения, – коварно напомнила я.
– Но тут столько народу…
– А в театре у тебя мало народу?
– Ну, там все другое, там сцена…
– Ленечка, хорош ломаться, – сурово сказала я. – Если ты и в мой день рождения не споешь, я…
– Ладно, – сдался он. – Что ты хочешь?
– А что ты можешь?
– Да все, что угодно.
– Пойду ассортимент заценю и что-нибудь подберу, – я решительно полезла сквозь толпу.
Добравшись до потрепанного альбома с репертуаром, я начала увлеченно листать его. Так, «Куда уходит детство» – не то, «Из вагантов», м-м-м, что-то знакомое, а, это «Во французской стороне, на чужой планете…» – ну неплохо, только простенько, для Ленечки надо что-нибудь покруче. Какие же мне еще песни-то нравятся? Как назло, все из головы вылетело. Хочу что-нибудь красивое и грустное…
А, вот! «За полчаса до весны». Красивая и грустная, как по заказу…
Я помахала рукой, подзывая Ленечку.
– Вот это сможешь? – я ткнула в строчку.
– Да, помню такую песню… Конечно.
Я полезла в сумку за кошельком:
– Сейчас я деньги…
– Ты что, перестань! – возмутился он.
Дождавшись, когда отпоет предыдущий товарищ, Леня взял в руки микрофон. Зазвучала мелодия, он запел…
– О, какой хороший голос! – вдруг услышала я и обернулась: рядом стояли двое бородатых мужчин.
– Оперный певец! – похвасталась я.
– Это ваш молодой человек? – поинтересовался один из бородачей.
Я смутилась, но подтвердила:
– Мой.
– А где он работает?
– В Астрахани, в музыкальном театре.
– А что, у вас в Астрахани свой музыкальный театр есть? – удивились они.
– Я не из Астрахани.
Они понимающе переглянулись, и я зачем-то уточнила:
– Из Москвы.
Бородачи хотели еще что-то спросить, но я перебила:
– Давайте послушаем!
– «Опозданием мы наказаны…»
Я думала, Ленечка повернется, посмотрит в мою сторону… хоть как-нибудь даст понять, что поет для меня. Но он напряженно смотрел только на экран. Интересно, на сцене своего театра он так же выступает?
Песня закончилась, и Леня подошел ко мне. Я так разволновалась, что даже баллы забыла посмотреть. А народ у нас тупой, похлопал нисколько не больше обычного! Эх, ничего не понимают в искусстве…
– У вас хороший голос, молодой человек, – обратился к нему первый бородач. – И дыхание хорошее… Давайте с вами споем что-нибудь вместе!