Кем ты раньше был для меня
Шрифт:
Казалось, что Гвен удивилась словам Доун, но потом она улыбнулась и кивнула в ответ.
— Как выглядят ауры остальных? — Доун начала глазами выискивать участников, находящихся поблизости.
— У Кэти и Сэди ярко-розовые, у Ноя голубая, у Хезер розовая, что весьма неожиданно. Наверное, всему виной Алехандро.
Хезер закатила глаза, услышав упоминание о себе, и резко отвернулась. Гвен хмыкнула, припав губами к чашке, а Доун внимательно наблюдала за реакцией обеих девушек.
— Гвен, Хезер действительно была настолько подлой во время предыдущих сезонов?
— Да,
Доун мотнула головой, не отрывая глаз от красавицы с восточными чертами.
— У неё было трудное детство. Родители вечно заняты, променяв дочку на работу, поэтому она начала полагаться лишь на саму себя. Это очень грустно.
Гвен приподняла бровь, но у неё не было иного выбора, как согласиться.
— И правда. Она не такая уж плохая, всё еще заносчивая, но это терпимо. Алехандро оказывает на неё позитивное влияние.
— Доброе утро, дамы, вы обе выглядите замечательно, — поприветствовал девушек Дункан, прежде чем Доун успела ответить на замечание Гвен. Парень обвил их руками, вызывая смех.
— Доброе утро, Дункан. Ты на удивление энергичен, а ведь еще даже не выпил свою порцию кофе, — со вскинутыми вверх бровями заметила Гвен. Ярко-красная аура Дункана рассказала Доун, что правонарушитель замышляет нечто нехорошее. Взглянув на панка, девушка не сдержалась от нравоучений.
— Дункан, твоя аура говорит, что ты хочешь доставить всем неприятности, — Гвен неодобряюще посмотрела на парня, нахмурившись.
— Дункан, что ты хочешь сделать на этот раз? На прошлой неделе Хезер почти убила тебя, — Дункан хмыкнул и помотал головой, заметив Скотта сквозь окно.
— Мне хочется проучить рыжика за все неприятности, которые он доставил Доунни.
Обе девушки смотрели на панка так, словно у него выросла вторая голова.
— Что? — правонарушитель не понял, чем вызвана реакция подруг.
— Ты назвал меня Доунни.
— И что с того?
Гвен покачала головой и поцеловала парня в щеку, улыбнувшись Доун.
— Просто игнорируй его. Ты нам нравишься, Доун, поэтому не забивай голову.
Доун, извинившись, покинула компанию, чтобы вернуться в комнату. Только переступив порог, до слуха девушки донесся звонок телефона. Она ринулась в сторону звука, но было слишком поздно: вызов затих, переключившись на голосовую почту. Желудок Доун скрутило, когда она обнаружила, кто решил о ней вспомнить.
Один пропущенный вызов от Элизабет Флэтчер в 9:45, 7 Июля 2012 года.
Единственное слово мигом ударило в сознание Доун — мама. Почему она звонила? Они практически не общались, и когда наступал момент разговора, мама обычно говорила Доун, что она — ошибка и чудачка. Когда другие дети издевались над ней, родители отвечали, что виновата Доун. Вместо защиты некогда любящие родственники окатывали дочь холодом безразличия. Иногда Доун казалось, что они вовсе не её родители.
Решив перезвонить матери, девушка села на кровать, скрестив ноги, и уставилась в окно. Готовясь к медитации, она очистила сознание, концентрируясь исключительно на Матери-природе и
Неосознанно она подумала о Скотте, распознавая его гневную темно-красную ауру. Наверное, он злился из-за их утреннего разговора. Неудивительно, что парень поник, — Доун бы тоже расстроилась, — но она не была готова к выяснению отношений. Не сейчас. Всё же, её тронуло то, что Скотт предпринимает попытки заговорить, вместо игнорирования факта жестокого предательства. Пожалуй, он сам не осознает, насколько сильно переживает.
В голове предстал образ шестилетнего Скотта. Воспоминания о совместно проведенном времени постепенно всплывали в памяти. Некоторые отрывки вызывали улыбку: например, когда Доун сказала, что у него милые веснушки. Мальчик сильно смутился и приказал больше об этом не упоминать. О, и тот случай, когда они строили песочный замок — это была их последняя встреча. Доун с теплотой вспоминала слова Скотта о том, что она слишком хороша для принцессы.
Тягостный вздох пронзил комнату, когда девушка сравнила прошлого Скотта с нынешним. Казалось, что это два разных человека. Маленький Скотт защищал её, когда остальные дети решали поглумиться над девочкой: он бы взял её за руку, отпугивая обидчиков одним лишь яростным взглядом. Когда они познакомились, ситуация в семье Доун накалялась, родители даже не хотели слышать голос дочери. Она страдала просто находясь рядом с ними.
Но со Скоттом не было боли — их общие воспоминания дарили радость. Пусть он и не знает, но он вытащил её из темной пучины — только сейчас до Доун пришло это осознание. Прошлый Скотт был тихим, добрым мальчиком. Маленькая Доун мечтала, что когда-то она сможет в него влюбиться.
Доун рассмеялась вслед мыслям, настолько дикой казалась ушедшая мечта. У них нет совместного будущего, даже если они попытаются, то вызовут лишь обоюдные страдания — станут отражением её собственной семьи. Доун не переживет повторения.
Тук, тук.
Доун оторвалась от медитации и открыла двери, даже не удивившись, встретив на пороге Скотта. Девушка замерла и затворила преграду между ними, надеясь, что Мать-природа простит её грубость.
— Лучик, может, откроешь дверь? — голос парня казался подавленным. Доун прислонилась к дверной раме, пытаясь разобраться с собственными желаниями.
— Нет, — слова решили всё за неё. Она услышала расстроенный вздох Скотта.
— Хорошо. Можем поговорить хотя бы так?
— Да.
Судя по звукам по ту сторону двери, Скотт отошел назад, собираясь с мыслями.
— Доун… Прости.
Он снова лишь попусту тратил время — и её, и собственное. Скотт не чувствовал себя виноватым, старался таким способом вывести её на разговор. Доун обладала недостатками, но глупость — не один из них.
— Я знаю, что ты думаешь, что провинился. Действия говорят громче слов.
— Но я искренне извиняюсь!
— Тогда докажи.
— Что ты хочешь от меня? — снова тяжкий вздох вырвался из груди Скотта.