Кендермор
Шрифт:
Внезапно несущиеся галопом кони стали на дыбы перед болотной трясиной, увлекая за собой повозку с тремя ничего не ведающими пассажирами. Тассельхофф взвился в воздух, и, перевернувшись вниз головой, приземлился между двумя хлюпающими кучками земли, заросшими травой, больше известными в простонародье как "кочки". Вытащив руки, почти на четыре дюйма ушедшие в холодную, тинистую воду, он отряхнул с них вязкую болотную тину и поднялся на ноги. Кендер разочарованно оглядел только что выстиранные штанишки.
Он шагнул к повозке, но тут
Когда дорога кончилась, Вудроу удалось остановить повозку. Теперь он осторожно пробирался к испуганным лошадям, которые стояли по щиколотку в воде с расширенными от страха глазами.
— Моя одежда! Она испорчена!
Вопли Гизеллы шли слева от повозки. Вудроу бережно двинулся по кочкам, местами проваливаясь в грязь по колено, пока не отыскал гномиху.
Гизелла сидела в болоте, неуклюже раскинув ноги и опираясь сзади на руки. Темная вода доставала до пышной груди. И только два дюйма одежды, которые не тронула влага, оставались еще оранжевыми. Гномиха не на шутку испугалась, когда с ее плеч в темную, грязную воду спрыгнула настоящая лягушка.
Выплевывая изо рта и убирая с глаз густые пряди мокрых рыжих волос, она заметила кендера, стоявшего у повозки рядом с Вудроу. Гизелла уставилась на него.
— Не думаю, что на твоей карте обозначено это болото. Или ты намеревался преподнести нам маленький сюрприз?
Гизелла уселась на приступку сзади повозки, безропотно выливая зеленую жижу из малиновых сапог.
— Они никогда уже не будут выглядеть, как прежде, — угрюмо заключила она. — Я выторговала их в одну из прекраснейших ночей в моей жизни, — но, заметив любопытный взгляд кендера, добавила, — а впрочем, неважно, как они мне достались.
Гномиха переоделась в консервативную (по крайней мере, для Гизеллы) фиолетовую тунику, брюки и простенькие рабочие сапоги черного цвета. Штанишки Тассельхоффа прилипли к ногам, отчего кожа ужасно зудела, но запасных у него не было.
— Похоже, нам придется поворачивать и возвращаться южной дорогой, — проворчала Гизелла. — И теперь мы не сможем добраться в Кендермор вовремя, до ярмарки.
Она вздохнула.
— Мои арбузы… Я могла бы обновить весь свой гардероб за деньги с их продажи…
— Я так не думаю, мэм, — внезапно сказал Вудроу, выглянувший из-за повозки.
— Я по поводу возвращения и южной дороги. Я отвязал лошадей и пустил их в болото, так вот: вода не слишком глубока. А в некоторых местах даже сухо.
Юноша стряхнул с глаз густой чуб и посмотрел прямо на Гизеллу.
— Ну и? — терпение Гизеллы было на пределе. — О чем ты, Вудроу?
— Кажется, вода не поднимается выше четырех или пяти дюймов в некоторых местах. Это значит, что с тяжелыми колесами повозка не провалится, если мы будем ехать ровно и не спеша. Думаю, мы
— И куда? В Кзак Царот? Откуда нам знать, что мы поблизости от Кзак Царота? Откуда нам знать — может, это болото никогда не закончится?
— Ничто не бывает вечным, мэм, — сказал Вудроу. Гизелла печально улыбнулась в ответ на неловкое философствование.
— У меня раскалывается голова.
— Я знаю, как это поправить, — Тас услужливо высунулся из повозки и протянул руки к ее вискам. — Просто привязать два сухих…
— Спасибо, не нужно, — торопливо отрезала Гизелла, выскальзывая из его ладошек, и нырнула внутрь.
— …эвкалиптовых листа, — рассеянно закончил Тас. — Смотри сама.
Вудроу направил коней к отдаленной рощице. Он держал коней за уздечки и не гнушался поглядывать под ноги, продираясь через кочки и заросшую камышом трясину. Каждый его след тут же утопал в грязи. Чтобы удержать сапоги на ногах, юноше пришлось намертво сжать пальцы. Высокая влажность живо напомнила вчерашний дождь и зной. Грязно-серая туника Вудроу облепила его жилистое тело; в тех местах, где он выдирал полоски ткани для повязок на голову, края обтрепались.
Он был занят: одновременно шлепал назойливых мух, отгонял прочь водяных змей и старался сохранить равновесие на скользких кочках.
Тассельхофф примостился рядом с Гизеллой, которая крепко сжимала в руках поводья и упорно делала вид, что правит конями, совершенно игнорируя тот факт, что их ведет под уздечки Вудроу.
Местность постоянно чередовалась: на смену болотистым пространствам, которые выглядели обманчиво сухими, приходили обширные мелководные заводи. Впереди, где-то в пятистах ярдах, маячили невысокие заросли кустарника и деревьев, и все трое втайне надеялись, что за ними трясина, наконец, закончится.
— Интересно, откуда взялась вся эта вода, — задумчиво произнесла Гизелла. — С тех пор, как мы миновали селение Кве-Шу, нам не попадалось не то чтобы ни одного озерца — ни ручейка!
Тас снова развернул карту.
— Наверное, ее несут горные ручьи, что стекают с хребтов севернее Кзак Царота, — тыча пальцем в бумагу, заключил он.
Гизелла нетактично хмыкнула.
— Не думаю, чтобы эта макулатура на что-нибудь годилась, разве что рыбу заворачивать, — сказала она, шлепнув по обратной стороне карты.
Тас готов было возразить, но тут Вудроу резко остановился и поднял голову.
— Вы слышите? — спросил он.
Оба — и Тассельхофф, и Гизелла — замолчали и прислушались. Спереди доносился отчетливый звук падающей воды.
— Ага, — завопил Тас. — Вот и ручей, про который я говорил.
Но Вудроу выглядел скептически.
— Судя по звуку, оно намного больше ручья.
— Есть только один способ разузнать, — сказала Гизелла, щелкая языком, чтобы подогнать коней. Вудроу не отпускал уздечек, пока путники не достигли рощицы, а затем исчез в густой поросли кустарника.