Кендермор
Шрифт:
Он вернулся мигом, и лицо его было таким же белым, как его стеганый жакет во времена своей молодости.
— Что там, Вудроу? — спросила Гизелла.
— Это не ручей, мэм, — выдохнул он. — Сколько может объять глаз, везде вода.
Первым ответом Гизеллы стало внезапно навалившееся на нее удушье.
Человек и гномиха обернули на кендера вопрошающие глаза. Гизелла с чувством толкнула его в грудь.
— Твой дядюшка Берти и про океан забыл?
ГЛАВА 6
— К порядку! К порядку!
Молоток мэра Мерлдона Метвингера отскочил от тяжелого деревянного стола, который использовался в Кендерморском
В День Аудиенций на мэра возлагалась обязанность собирать членов Совета, которые должны были выступать в роли судей на слушаниях криминальных дел. Хотя конторские книги содержали записи о шестидесяти трех избранных членах Совета, что представляли наиболее значительных в Кендерморе дельцов, сегодня мэр Метвингер рассаживал по местам только пятерых. Во время утренней облавы ему удалось выловить шестерых, но один, вероятно, заблудился по пути в ратушу.
Почтенный кендер в смятении почесал макушку и позволил руке и дальше царапать кожу под седеющим хохолком. Кожа под косичками на щеках (так у кендеров выделялись особы из знатных семейств) покраснела и покрылась пятнами: чего стоили поиски членов совета, а теперь усилия привести собравшихся к порядку. А еще он замерз и был страшно зол на сквозняк, потому натянул фиолетовые, расшитые мехом одеяния мэра на заостренный подбородок. Взглянув направо, в двух футах за Скамьей Власти он обнаружил и источник сквозняка. В Зале Совета отсутствовали наружные стены. В ту минуту на голову мэра капал легкий осенний дождик, а у ног кружились мокрые листья. Скоро выпадет снег и заметет насыпи по краям, где должна быть стена, так что разобрать, где комната начинается, а где кончается, станет почти невозможно. Метвингер сделал в уме пометку — в конце концов, с этим нужно что-то делать! — хотя был уверен, что все равно упустит эту мысль из виду.
Зал был одной из множества комнат на втором этаже четырехэтажного строения, приютившего все кендерморские общественные организации и управленческие структуры. Постройка располагалась почти в центре города и была возведена больше века назад. Следуя кендерской традиции — или тенденции строительства? — каждый следующий этаж достраивался в меньшей степени, чем предыдущий, так что самый верхний выглядел так, будто находится только в стадии разработки. Первый этаж, включающий два огромных бальных зала, был завершенным, хотя давным давно из него утащили все, что представляло хоть какую-нибудь ценность. Второй этаж в основном закончили, за исключением отсутствующей внешней стены в Зале Совета. На третьем этаже присутствовали все необходимые внешние стены и бесчисленное множество дверей: кендерские строители зачастую заканчивали комнату и только потом делали дверной проем, так что вход мог располагаться где угодно по желанию обитателей комнаты. (Далеко не один кендерский строитель вдруг обнаруживал, что замуровал себя в комнате без дверей!) Четвертый этаж представлял собой совокупность деревянных балок, оконных рам и редких внутренних стен.
Не удивительно, что сразу после завершения строительства встала проблема с отделкой здания. Первоначальные строители забыли связать лестницами все четыре этажа. Обитатели верхних этажей были вынуждены карабкаться по каменным стенам и втискиваться в крохотные оконца, что сделало отсутствующую стену в Зале Совета
Кендеры — народ, очень интересующийся политикой, но они посвящают ей время только потому, что нуждаются в постоянных переменах. Мэр Метвингер был 1397 мэром Кендермора. Далеко не все они были кендерами. На стене в Зале Совета висел портрет сорок седьмого мэра, гнома Ралейна, который, по слухам, великолепно справлялся с обязанностями и успешно занимал свой пост почти год. Те же сплетни говаривали, будто Ралейн ушел в отставку после разбирательства, когда таинственным образом исчез котелок с припрятанным им золотом. На протяжении трехсот или около того лет тысяча пятьдесят мэров одевалось в заветные фиолетовые одежды владыки города. Мерлдон Метвингер находился на должности чуть больше месяца, дольше, чем обычно, что само по себе было величайшим достижением.
Его избрали случайно (народ запутали многообещающие плакаты во время рекламной кампании), а затем он обнаружил, что получает истинное наслаждение от непрекращающихся похвал. Мерлдон чрезвычайно любил бархатную мантию мэра с бесчисленными потайными кармашками в глубине.
Окинув взором собравшихся в Зале Совета, Мэр Метвингер потер руки в радостном предвкушении; День Аудиенций обещает быть восхитительным! Два старых седовласых кендера подрались за тощую молочную телку с круглыми от страха глазищами, намертво вцепившись в уши животины, что высовывались из дыр в изъеденной соломенной шляпе. Метвингер жалел, что не видел своими глазами, как они втаскивали корову по узким пролетам лестницы в Зал Совета, что, несомненно, нагнало еще больше страху на несчастное животное.
Своей очереди также дожидались двое кендеров — мужчина и женщина, очевидно женатые, судя по взглядам, каковыми они обменивались. Почтенная кендерская матрона грозно потрясала облепленной тестом скалкой перед раскрасневшимся ребенком, которого она крепко держала за ухо. Пока Метвингер наблюдал за ними, в Зал вошел еще один кендер, лет под пятьдесят, который выглядел странно довольным; вошел и, уединившись в уголке, присел на скамью. За ним вошли две привлекательно одетые дамочки, яростно сверкая глазами, топающие и неуклюже пританцовывающие, поскольку на каждой было по одному красному сапогу, вместе, несомненно, составляющих пару. Метвингеру хотелось поскорее услышать их историю.
— Заседание объявляется открытым, — провозгласил мэр, еще раз легонько стукнув молотком по столу.
— Кто первый? — нетерпеливо начал он.
— Я!
— Я!
— Мы!
— Они!
— Тогда сперва я выслушаю двоих с коровой, — распорядился мэр Метвингер. Остальные с ворчанием расселись по местам, вслух поминая матушку глубокоуважаемого мэра.
Вперед торжественно выступили двое фермеров, упорно не желая отрывать руки от ошейника на корове. Они представились как Землекоп Дунстен и Уэмбли Везунчик.
— Вот видите, Ваша Честь, Дорабелль моя… — начал Диггер.
— Боссинова моя, Землекоп Дунстан, и ты это знаешь! — запротестовал другой и рванул ошейник коровы на себя. — Дорабелль — что за глупое имя для коровы! И сними с нее эту дурацкую шапку! Она предпочитает перья в складках ушей!
— Кому, как не тебе говорить о дураках, Уэмбли Везунчик, — поддевал первый.
— Ты дурачок, и мозги у тебя давно высохли, так что ты только позоришь фермерство. Ты увел ее прямо с моего огорода…