Кендермор
Шрифт:
Глаза Гизеллы сузились:
— Тебе нравится?
— Они замечательные, — почтительно повторил он. Сборище овражных гномов хором повторила его слова, а затем захихикала.
— Спасибо, — нерешительно произнесла Гизелла. — И твои волосы тоже не так уж плохи, — великодушно добавила она.
— Теперь я могу избавить вас от них, мисс Хорнслагер? — спросил Вудроу.
— Я сам подумывал спросить о твоих волосах, — вмешался Тассельхофф. — Они и впрямь настоящие, я имею в виду цвет? Лично я не вижу ничего плохого в небольшом косметическом вмешательстве. Однажды, в дни моей молодости, я нарисовал на лице пару морщинок, потому что меня ужасно беспокоило, что на самом деле их еще нет. Конечно, не красной краской. Но они точно так же отличались от естественных.
Гизелла мельком взглянула на Таса и провозгласила ледяным голосом:
— А теперь я пойду внутрь и переоденусь. Как только я выйду, мы уезжаем.
— Уезжаем? — навострил уши овражный гном. — Я то-думал, вы будете работать на подъемниках, — сказал он.
— На чем? Пожалуй, мне без того есть чем заняться, — к Гизелле вернулись воспоминания о таверне, теперь столь далекой как во времени, так и в пространстве. Сотня миль за неделю… Внезапно она заметила непонимающие лица кендера и Вудроу и догадалась, что овражный гном просто не может говорить о таких вещах.
— Подъемники? — переспросила она.
— Здорово! — Приняв ее вопрос за согласие, вожак овражных гномов восхищенно захлопал в ладоши. — Вы станете поднимать грузы! Сколько заплатите?
— Да нет же! Я просто спросила, что за подъемники? — с вынужденной невозмутимостью объяснилась она.
— Фонду тебе покажет, — заявил он, схватив ее за руку, пока она не стала противиться. Он стащил ее со ступенек и направился на север; чуть далее в полоску суши врезалась массивная скала, преграждавшая обзор. Вудроу и Тассельхофф не отставали, а остальные овражные гномы водили вокруг них хороводы. Огромные, болтающиеся на ногах ботинки громко шлепали по скальной крошке. Они приблизились к месту, откуда берег был намного ближе (из лагеря это место путники видеть не могли). Фонду показал на одинокий кипарис-великан, что раскачивался над обрывом.
— И что? — спросила Гизелла, чувствуя неясное беспокойство. — Ты тащил меня сюда босиком, чтобы показать старое дерево? — Пошатнувшись, она обперлась рукой об плечо Фонду и принялась выдергивать из ступней колючки.
Тассельхофф подбежал к основанию дерева. Взглянув вверх, он усмехнулся про себя — ветки низкие и крепкие — и стал карабкаться наверх, как обезьянка.
— Тассельхофф, немедленно слезай с дерева! — закричала встревоженная Гизелла. — Ты разобьешься насмерть, и у меня не останется для предъявления совету ничего, кроме окровавленных косточек!
— С твоей стороны так мило заботиться о моем здоровье, — любезно заметил он.
— Что вы оттуда видите, мистер Непоседа? — спросил Вудроу.
Наступила пауза, пока Тассельхофф перебирался с ветки на ветку.
— Здесь три блока… хотя нет, четыре. Они сцеплены вместе. Только на самом деле их шесть, потому что два из них соединены бок о бок. Блоки связаны тросами толщиной с меня, только слишком короткими. Мне кажется, это те самые подъемники, о которых говорит Фонду.
Гизелла повернулась к овражному гному.
— Без сомнения.
Но она сомневалась. Гизелла не могла поверить, что толпа овражных гномов соорудила столь сложный механизм.
Лицо Фонду искривилось в безжизненной улыбке.
— Приходили люди и строили подъемники. — Подражая им, Фонду хмуро уставился на дерево, поглаживая рукой воображаемую бороду. Внезапно он заходил из стороны в сторону, то и дело спотыкаясь об стоптанные башмаки и размахивая руками. Захихикав, толпа овражных гномов принялась маршировать маленькими хороводами, беспорядочно задирая ноги.
— Они говорят как гномы-механики — ведь те любили сооружать подобные механизмы. Но выглядят настоящими овражными гномами, — сказал Тас, посмеиваясь над их кривлянием. Он уже соскочил с дерева.
— Ни один уважающий себя гном так не выглядит, — расхохоталась Гизелла, наблюдая за демонстрацией краешком суженных глаз.
— Эти "люди" просто построили подъемники и ушли? — спросил Вудроу у Фонду.
Овражный гном оценивающе взглянул на Вудроу.
— Нет, они подняли с их помощью снизу большие сундуки, — Палец Фонду указывал на раскинувшийся внизу берег. — А потом ушли.
Внезапно он посмотрел на них подозрительно.
— Слишком много спрашиваете! Так вы будете что-нибудь делать или нет?
Гизелла пожала плечами, плотно обтянув накидкой пышные формы, и повернулась в сторону лагеря.
— Не думаю. А теперь покажите нам, в какой стороне находится Кзак Царот, и мы вас больше не станем беспокоить.
— Вы хотите пойти в Заксарот? Встретиться с Верховным Блопом! Уже давно никто не приходил в Заксарот! — обрадовался Фонду. Остальные овражные гномы принялись вопить и подбрасывать в воздух пригоршни грязи.
Гизелле, Тасу и Вудроу только и оставалось уворачиваться от клубящихся облаков пыли.
— Что это вы так расходились? — выкрикнула Гизелла.
— Мы счастливы, — ответил Фонду. — Никто не приходит в Заксарот, кроме агаров, а особенно осознанно, как вот ты. Тебе понравится наш подземный город. Он так прекрасен!
— Подземный город? — чуть не задохнулась Гизелла, оборачиваясь к Тассельхоффу. — Мне казалось, ты говорил о крупном и шумном городе!
— Ну да! — защищаясь, подтвердил Тас. — По крайней мере, так написано в моей карте. — Он вытащил из-за пазухи карту и развернул ее на земле.
Гизелла сердито смотрела на него.
— Ну конечно, твоя замечательная карта, — присел рядом с Тассельхоффом Вудроу. — А что значат буквы Д.К.? — спросил он, указывая на дописанные чернилами после слова "Кринн" литеры.
Гизелла выхватила карту и изумленно уставилась на надпись.
— До Катаклизма, идиоты! Они означают "До Катаклизма"! Мы следовали карте, составленной еще перед Катаклизмом!
— В самом деле? — с сомнением переспросил Тас. — Я думал, что это сокращение означает "достоверное качество"…