Кендермор
Шрифт:
— Удачи, — отозвался Вудроу.
— Тебе тоже, — ответил Тас и взмахнул на прощание рукой. Впереди его ждало долгое скольжение по веревке к лодке, качающейся на волнах всего шестьюстами футами ниже.
ГЛАВА 8
На рассвете Уилбур Денежка стоял у своей бакалейной лавки на пустынной мостовой и готовился к утреннему наплыву посетителей. Разложив на овощные тележки морковку и лук, он закапывал поглубже помидоры, на которых обнаружил пятнышки гнили, когда заметил тело, растянувшееся на скамейке у дверей следующей галантерейной лавки. Сперва он забеспокоился о здоровье мужчины. Осторожно поместив крохотную ручонку перед носом пожилого господина, кендер выяснил, что тот дышит. Казалось, мужчина провел довольно неприятную ночь. Слишком тесная кепка едва держалась на гладкой лысине, карманы были вывернуты наизнанку, колени на штанах порвались, а лицо покрылось тонким слоем дорожной пыли. Но то, что увидел кендер дальше, заинтересовало его куда сильнее.
Правая нога мужчины, обутая в замечательный сапог из высококачественной кожи, болталась в грязной лужице.
— Мог бы и поаккуратнее со своим добром, — пробормотал Уилбур. — Такой замечательный сапог — и промокнет, а потом высохнет и станет похож на сухую, морщинистую ягодку смородины. Ну не могу же я сидеть сложа руки и наблюдать, когда сие произойдет!
С этими словами кендер подполз поближе и робко стянул скользкий сапог из телячьей кожи с ноги его владельца.
— Лучше высушить его у меня в магазинчике, тогда он и выглядеть будет лучше, — прошептал Уилбур, довольный своим добрым деянием. Такой великолепный сапог заслуживает того, чтобы хранить его в безопасности, например, в большом оловянном сундуке, запертом на замок, который он содержал под прилавком. Он намеревался стянуть и второй сапог, для пары, когда человек заворочался во сне. Уилбур на цыпочках шмыгнул в свой магазин, прихватив с собой один сапог.
Финес Докторишка в полудреме размышлял над тем, отчего это одной ноге так холодно. Он пытался не обращать внимание на свое открытие, так как знал, что стоит ему полностью проснуться, и все тело охватит пульсирующая боль. Но когда понял, что ноге может быть холодно от того, что она намокла, тут же проснулся.
Косточка! В один из сапог он положил другую крысиную косточку, чтобы обменять у Транспрингера на остаток карты. Он испуганно запустил руку в левый сапог и с облегчением вздохнул. Крысиная косточка находилась в безопасности, затолканная глубоко в голенище.
Уже предчувствуя беду, Финес испугался, но и не сильно удивился, когда обнаружил пропажу другого сапога. Посмотрев на вывернутые карманы, он вспомнил, куда вчера делись последние его деньги. Откуда ни возьмись пришла головная боль, будто голову что есть силы сдавили тугой тесемкой. Пошарив рукой, он почувствовал, как с головы что-то свалилось. Даже его собственная кепка бесследно пропала, а на ее месте "громоздилась" крохотная, жалкая шапчонка с дыркой на макушке, наверное, для хохолка.
Кендермор относится к тем городам, в которых человек может прожить всю жизнь — или, в случае Финеса, достаточное количество лет — не покидая своих владений. Все, в чем бы он ни нуждался, расположено тут же, рядом. Когда мужчина заявился в Кендермор несколькими годами ранее, он построил дом в первом же встретившемся квартале. Со временем Финес забыл, насколько запутан город. Здесь не существовало достроенных или хотя бы просто прямых улиц. Дороги заканчивались там, где строителям надоедало их прокладывать или, что случалось гораздо чаще, пока кто-нибудь не решал построить дом. Потому город представлял собой лабиринт тупиковых улочек, упирающихся прямо в фасад строений, а затем преспокойно продолжающихся по другую сторону. Зачастую приходилось делать крюк длиной в несколько миль, чтобы выйти на нужную дорогу и запустить камешком в то место, откуда ты начал путь — если, конечно, обзор ничто не преградило.
В Кендерморе разработали целую систему табличек-указателей. На каждом углу висели таблички с названиями улиц и стрелочками, указывающими направление к многочисленным объектам, например, домам местных знаменитостей или открытым площадям. Эти пометки оказывали бы неоценимую помощь, если бы их обновляли со временем, когда возводились новые дороги, а посередине уже существующих оседали здания. Согласитесь, немного необычно лицезреть табличку с двумя стрелками, направленными в противоположные стороны, однако гласящими одно и то же: "Во Дворец". Отчасти указатели менялись так нехотя и неаккуратно из-за того, что городские рабочие занимались этим в процессе выполнения своих обязанностей. Вчера Финес наблюдал за группой кендерских рабочих, заменявших табличку у площади. Бригадир стоял позади и отдавал распоряжения, скрестив руки на груди.
— А теперь, Джессел, залазь на плечи Билдеру, Гиблерт — на Джессела, а Левертон — на самый верх.
Бригадир повертел испещренным морщинами лицом и осмотрел окрестности. После чего удовлетворенно кивнул.
— Да, должно быть, достаточно высоко.
Как в акробатическом трюке, тела кендеров образовали приличной высоты башню. Финес знал, что в распоряжении кендеров есть лестницы, только они, казалось, предпочитали живые пирамиды. Искусные, как цирковые трюкачи, они выстроили пирамиду желаемой высоты с Левертоном на верхушке.
— Оп-па, ты забыл молоток, — крикнул бригадир. Один за одним кендеры поспрыгивали вниз. Достигнув земли, Левертон взял молоток из рук бригадира, и процесс построения начался сызнова.
Финес решил провести ночь на скамейке перед галантереей, потратив весь день на следование от одного указателя к другому. Попросив у любезного торговца фруктами рядом с галантереей яблоко, теперь он направился по улице, прихрамывая на одну ногу, потому что без сапога правая нога оказалась больше чем на дюйм короче левой. Он мог бы поклясться, что уже проходил этой дорогой, ибо смутно узнавал витрины магазинов и даже небольшой скверик, через который пришлось идти. Но Финес решил неуклонно следовать указателям, которые рано или поздно приведут его к дворцу.
Внезапно, прямо посреди квартала, стрелка указала поперек улицы в направлении магазинчика торговца свечками. Некоторое время озадаченный Финес, сутулясь, стоял под вывеской и переводил взгляд то на стрелку, то на витрины лавки, забитые всевозможными свечами. Ведь это не дворец, хотя, кто его знает?
Внезапно дверь широко распахнулась, и на крыльцо вышла женщина-кендер в забрызганном воском переднике. Толкнув ногой кирпич, чтобы придержать дверь открытой, она сказала:
— Мой первый утренний покупатель всегда получает скидку на большие восковые свечи. Обычно я прошу за штуку одну медную монетку, но вы можете взять три за шесть медяков.
Она покосилась на мужчину и добавила:
— Господин, вы ужасно выглядите. Вы знаете, что потеряли один сапог? Хотите обменять второй?
— Знаю, — апатично произнес он. — Сегодня утром я не заинтересован в обмене оставшегося сапога на свечки, хоть и благодарю за предложение. Но мне очень хочется выяснить, почему значок посреди улицы утверждает, что это дорога во дворец?
— Потому что так оно и есть, — коротко ответила она.
— Так это дворец? — разочарованно пролаял Финес.
— Нет, это дорога к дворцу, — ответила она с подчеркнутой снисходительностью. — Днем, когда я открыта, это кратчайший путь туда. Если хочешь пойти другой дорогой, возвращайся к Ратуше, потом поверни налево, потом еще пять или шесть поворотов влево, а затем несколько вправо. Только это займет у тебя чуть ли не пол-дня.
Она отступила назад, в магазин, и Финес потащился за ней, внезапно посерьезнев.
— Спасибо, в таком случае я пойду кратчайшей дорогой. Куда идти, прямо в эту дверь? — спросил он, указывая на выход в дальней части комнаты.