Кендермор
Шрифт:
— И сколько же их? — язвительно заметила Гизелла. — Два?
— Я понимаю, они не очень-то пристойно выглядят, и еще хуже пахнут, но думаю, захотят нам помочь, — подстрекал Тас. — Да и идея-то принадлежала изначально Фонду!
Фонду ослепительно улыбнулся.
— Нам нравилось разом тянуть за веревки. Это так весело! Мы поднимали много тяжестей для забавных человечков. Раз-два взяли! — передразнил он, дергая за воображаемый канат.
— Это все великолепно, Фонду, — равнодушно ответила Гизелла. — А может, ты расскажешь еще о том, где нам отыскать четыреста футов веревки, хотя я в этом сильно сомневаюсь.
Грудь
— У Фонду есть веревка. Длинная. Для подъемника. Я покажу госпоже с замечательными волосами.
Трое путешественников уставились на Фонду, а затем переглянулись.
— А вы не верили, — торжественно изрекла Гизелла.
— Забавные люди спрятали веревку от подъемника, — объяснял Фонду, — но Фонду ее находить. Моя ее унюхать, мой нос нюхать очень хорошо.
Гизелла изумленно хлопала глазами.
— И ты покажешь мне, где она?
Фонду схватил Гизеллу за руку и рывком поднял на ноги, чуть не споткнувшись от возбуждения.
— Пошли-пошли-пошли! — завопил он и поволок за собой предмет своей страсти. Тассельхофф и Вудроу едва успевали за спотыкающейся парочкой в сопровождении кувыркающейся, потеющей компании овражных гномов.
Фонду привел отряд к гигантскому, полому внутри дереву почти в пятистах футах от обрыва. Он быстро вскарабкался на самую нижнюю ветку и исчез в дупле размером с большую корзину. Курчавая голова появилась мгновение спустя. Гном сжимал в руках грубый пеньковый канат, один конец которого он высунул из отверстия.
— Видишь? — кричал он. — Веревка от подъемников! Твоя не волноваться, замечательная госпожа, — сказал Фонду и ласково погладил волосы Гизеллы. Та смахнула руку и передернулась.
В тот же миг Тассельхофф оказался уже на дереве и засунул в дупло сгорающую от любопытства голову. Когда он наконец высунулся наружу, на лице его сияла улыбка до ушей.
— Да там все дерево забито канатами! — выпалил он. — Бухта на бухте! Я за всю жизнь не видел столько, разве что в доках балифорского порта. Уф! Хотел бы я, чтобы дядюшка Транспрингер сейчас оказался здесь и посмотрел на это чудо собственными глазами!
Гизелла хлопнула в ладоши и нетерпеливо потерла руки.
— Отлично, бригада, похоже, что мы все же возьмемся за работу на подъемнике.
За полчаса три дюжины овражных гномов вытащили канаты из дупла и расстелили их по земле двумя ровными полосами, Тем временем Вудроу, тренируясь на обрезке веревки из повозки, изучал, как должны быть задействованы блоки. К тому времени, как был готов длинный канат, он успел накинуть на повозку две большие веревочные петли, прикрепив одну к передней оси, а другую — к задней. Но куда сложнее оказалось ввести в курс дела Гизеллу.
— С двумя одинарными блоками мы соединим петли, которыми обвязана повозка. Двойные блоки связаны с нависающими над обрывом ветвями дерева. Пока все ясно?
Гизелла кивнула.
— Конечно. Не совсем же я тупая!
Но, проклятье, если бы она хоть что-нибудь понимала!
— Быстренько соорудим из чего-нибудь подъемник, как это делала кузина на ферме, когда я был совсем малюткой, — говорил Вудроу.
Гномиха, одетая теперь в зеленую рабочую одежду без выкрутасов и кожаные перчатки, сидела на повозке рядом с Вудроу. Ее глаза метались то к повозке, то к подъемникам.
— Это все, что у меня есть, Вудроу. Ты уверен?
Вудроу
— Более или менее, мисс Хорнслагер.
Гизелла снова взглянула на подъемник и принялась пристально разглядывать кучи веревок, связывающих подъемник с деревом, а вместе с ним — и повозку. Ее взгляд прошелся по веревке, протянутой к нескольким валунам, которые подпирали дерево. Затем она тихонько кашлянула.
— Видишь ли, я не привыкла слепо доверять людям, — сказала она Вудроу. — Несколько раз я пыталась это делать, но у меня не слишком получалось — и в личной жизни, и в делах. Но сейчас у меня нет другого выхода. Если мы поедем по южной дороге, я однозначно разорюсь из-за задержки в пути. А если мы спустимся со скалы… может, и не разорюсь. Такое впечатление, будто все мои действия заранее предопределены. Фонду! Где Фонду?
Овражный гном вывалился из клубка соплеменников, которые ожесточенно дрались за чью-то грязную кепку.
— Фонду здесь, — провозгласил он. — Ты готова запускать подъемник?
Из свалки протянулась пара рук и втащила Фонду обратно в переплетенный клубок тел еще до того, как Гизелла успела ответить. Осторожно, чтобы не оказаться слишком близко, Гизелла подошла к копошащейся куче овражных гномов и, сложив рупором ладошки, заорала:
— Фонду! Построй их в шеренгу!
Фонду принялся отчаянно выбираться из свалки, прокладывая себе путь локтями и затрещинами, а несколькими секундами спустя стал вытаскивать с поля боя остальных овражных гномов. В считанные минуты те оказались построенными в шеренги вдоль двух канатов, протянувшихся от скалы почти на четверть мили. Гизелла придирчиво оглядела команду, изобиловавшую расквашенными носами, подбитыми глазами и распухшими губами. Но стоило ей только отвернуться, как кто-то кого-то толкнул, и драка возобновилась. Но Вудроу нашел зачинщиков и, схватив их за шиворот, приподнял над землей.
— Все в порядке, Вудроу, — распорядилась Гизелла. — Ты приглядываешь за веревками. Имея в распоряжении три коня и по шестеро овражных гномов на каждого, ты можешь опустить повозку осторожно и легонько. Пусть эти слова станут нашим сегодняшним девизом. "Осторожно и легонько". Могут это повторить все?
Нестройный хор "осторожно и легонько" (или похожих слов) прокатился над головами овражных гномов в шеренгах.
— Хорошо, — удовлетворенно сказала Гизелла. — Ты, Тас, со своими шестью здоровяками управляешься с оттяжками. Ты будешь следить за тем, как повозка перевалит через край скалы… — голос Гизеллы слегка дрогнул, — а потом выровнять его, насколько это возможно, пока он будет опускаться вниз.
Какое-то мгновение все молча переглядывались. Потом Гизелла подмигнула Тасу, и тот выбил из под колес блокировавшие их камни. Под неусыпным контролем Таса шестеро молодцев-агаров в упряжи медленно покатили повозку к краю утеса. Вудроу, в подчинении у которого оказалось в три раза больше овражных гномов, а следовательно, и проблем они создавали в три раза больше, со всех сил удерживал веревки в блоках туго натянутыми.
Когда передние колеса повозки зависли над пропастью, Гизелла затаила дыхание. Веревки на передних блоках в одночасье натянулись, и дерево запружинило вверх-вниз. Невзирая на то, что передние колеса раскачиваются над шестисотфутовой пропастью, овражные гномы продолжали подталкивать повозку вперед.