Кендермор
Шрифт:
— Никогда не сдавайся, Вудроу. Эти слова стоят того, чтобы с ними жить, — ответила сидящая на крыше повозки Гизелла. — А теперь дружненько — раз, два, три, взяли!
Но еще до того, как она произнесла слово "взяли!", все девять работников побросали веревки и устало потащились к берегу. Те овражные гномы, что работали на мелководье, попадали прямо на мокрые песчаные насыпи. Тас последовал их примеру и растянулся на спине на крохотном островке травы, пробившейся сквозь толщу соленого прибрежного песка. В конце концов
— Да что с вами творится? Вы все — лодыри и бездельники, вот что с вами! — вопила Гизелла. Она мерила шагами тесную крышу своего обиталища. — Вы думаете, я проделала весь этот путь, чтобы теперь сдаться? Думаете, я равнодушно пожму плечами и скажу: "Что-то события оборачиваются немного не в мою пользу, так что лучше посижу-ка я тут и себя пожалею"?
— Угомонись, Гизелла, — ответил Тас. — Мы устали. Только что пережили кораблекрушение, так дай же нам пяток минут дух перевести, хорошо?
Гизелла внимательно осмотрела растянувшуюся на песке команду.
— Может, ты и прав. Подойди сюда и помоги мне спуститься с этой штуковины.
Она скромно протянула навстречу ладошку.
Вудроу устало поднялся на ноги и пошлепал к повозке. Гизелла свесила ноги с крыши, после чего, слегка подпрыгнув, соскользнула на руки Вудроу. Худощавый юноша ушел по щиколотки в грязь.
— О, — промурлыкала она, — ты намного сильнее, чем кажешься на первый взгляд. Мне кажется, опасность возбуждает еще сильнее, а ты не находишь?
Щеки Вудроу вспыхнули ярким румянцем, и он чуть было не уронил Гизеллу, так поспешно опустил ее на землю и удрал на берег. Когда наконец гномиха приземлилась на сухом клочке земли в нескольких дюжинах шагов от юноши, она отчаянно пыхтела.
— Что ты в самом деле, Вудроу — это же совсем невинное замечание! Не знаю, что на тебя местами находит, — принялась жаловаться она. — Разве раньше с тобой никто не флиртовал?
Вудроу сидел, обхватив колени и пристально уставившись в землю.
— Нет, мэм, думаю, нет, — пробормотал он.
Это уж совсем не укладывалось в голове у Гизеллы, так что она оставила столь безнадежную тему и присоединилась к остальным, удобно растянувшись на песке.
Вудроу проснулся, чуть светало. Вначале он ничего не понял, пока, наконец, до него не дошло, что короткий послеполуденный отдых обернулся двадцатью часами непробудного сна. Тас свернулся на боку, Гизелла тихонько посапывала, овражные гномы, сбившиеся в кучу, изредка дергались во сне. Живот Вудроу заурчал, напоминая, что вот уже почти сутки в нем ничего не было. Юноша побрел на юг в надежде отыскать что-нибудь съедобное.
Песчаный берег продолжался где-то с милю, уступая место скалистым выступам, гравию и обветрившимся земляным наносам. Начиная отсюда, брести по побережью становилось все труднее, и Вудроу перебрался на землю. "Пока
Его пиршество прервало какое-то движение в глубине зарослей. Вудроу перевернулся на живот и распластался на земле, прислушиваясь. Звук донесся снова; это было фырканье лошади.
Он осторожно приподнял голову. В некоторых местах, особенно там, где малина наползала на шишковатые деревья и валуны, Вудроу мог стоять в кустах в полный рост. Он медленно пробрался к полянке внутри зарослей, и тут неудержимо расхохотался, вскочив на ноги и присвистывая. В кустах малины, удовлетворенно чавкая, паслись две лошади Гизеллы. Они легко пробрались сквозь колючие заросли к стоявшему поодаль Вудроу.
— Как же я рад, что с вами все в порядке! — смеялся Вудроу, обхватив руками шеи коней. — Я так боялся, что больше никогда вас не увижу…
Лошади тем временем тыкались носом в карманы Вудроу.
— Боюсь, вы уже нашли кое-что получше, чем я мог вам предложить, прямо здесь, в этом малиннике, — фыркнул Вудроу. — Давайте-ка соберем немного ягодок и отнесем их остальным, согласны?
Вудроу вновь наполнил шапку и набрал полный подол ягод, завязав рубашку, как фартук. Затем они двинулись на север, к песчаной отмели.
Тассельхофф только-только поднялся и сидел на траве, усердно протирая заспанные глаза, когда появился Вудроу в сопровождении двух лошадей. Все остальные проснулись тотчас же и с гвалтом накинулись на малину. Пока спутники завтракали, Вудроу завел коней на мелководье и стал впрягать их в повозку.
— О, это замечательная мысль! — воскликнула Гизелла, оторвав глаза от пригоршни ягод. — Не могу дождаться, пока высохнут мои вещи, чтобы одеться хоть сколько-нибудь пристойно.
Она презрительно оглядела простецкую серую одежду, в которую вынуждена была облачиться после кораблекрушения.
Вудроу как раз закончил прилаживать упряжь и стал впереди коней.
— Я не уверен, сможем ли мы вообще вытащить повозку, госпожа Хорнслагер, — предупредил он. — Упряжь всю ночь пролежала под водой и теперь находится, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Кожа может не выдержать нагрузки и порваться.
Гизелла молча скрестила пальцы. Вудроу повлек коней за собой, пока мало-помалу упряжь не натянулась под титаническим усилием. Повозка медленно шатнулась вперед, потом назад, и наконец двинулась вслед медленно бредущей упряжке. Кони Когда повозка вышла на мелководье, и из нее вытекла большая часть воды, лошади пошли резвее.
— Тпру! — произнес Вудроу и погладил каждую лошадь по морде. Повозка стояла на песке, вода все еще вытекала из-под двери и сочилась из щелей между досками в полу.