Кенгуру в ночи
Шрифт:
— Да! Слушаю. — Инстинктивно она выпрямилась, и именно этого мгновения мне вполне хватило, чтобы подцепить бейджик и тут же спрятаться за пальмой. Есть! — Скоро буду, действуй по плану. Если поймешь, что впустую, ликвидируй. А вот это уже твои проблемы, дорогой. Надо было раньше думать. Хорошо… приеду, разберемся.
Потребовалось еще некоторое время побыть тенью волосатого дерева, дожидаясь, когда бывшая подружка наконец утрамбует портфель и ретируется. Ожидание того стоило: в руках у меня оказался заветный пропуск на четвертый этаж. Вопрос только в том, когда лучше туда наведаться: сейчас или чуть погодя. С одной стороны, лучше ковать железо, пока оно горячо, к тому же Марина может спохватиться, разыскивая потерю. Но с другой
Я поднялась на четвертый этаж, постоянно оглядываясь по сторонам. Вроде тихо. Вставила карточку, дверь мигнула зеленой лампочкой и с едва слышным щелчком открылась. Пусто. Все тот же больничный запах. Все кабинеты приоткрыты. Я с любопытством заглянула в один из них. Хм… И только? Обычная обстановка зарубежного психоаналитика: знаменитая кушетка, стол, серебристый маятник, вводящий в транс. В других комнатушках я обнаружила немудреный набор мага-дилетанта. В четвертом по счету — стоматологическое кресло.
Странно, откуда же этот запах? Ларчик открывался просто: перед самым поворотом в коридоре я наткнулась на лабораторию, внешне напомнившую мне больничный бокс, куда меня в детстве привезли с подозрением на аппендицит. К счастью, подозрение не подтвердилось, но неприятные минуты я все же пережила, не отрывая взгляда от медицинских инструментов, разложенных на столике. Здесь примерно то же самое, хотя и с вариациями. Батареи колбочек с анализом крови, куча баночек с лекарством, пачка шприцев, ампулы, в мусорной корзине окровавленные перчатки и халат. Оппаньки! Тут что, на полставки работает вурдалак местного пошиба? Ответа на сей каверзный вопрос, я не дождалась. В лаборатории было пусто, как в могиле. Только зеркало подмигнуло искаженным отражением. Как в могиле, повторила я, и поежилась. Привет дедушке Фрейду: в голову лезут неконтролируемые ассоциации. Пора сматываться, пока еще есть такая возможность.
Выскочив из больничного бокса, я перевела дух. И чего, спрашивается, испугалась? Ну, кровь. Ну, скальпели валяются с длинными изогнутыми ножницами. Ну, пахнет неприятно. Паниковать-то зачем?! В конце концов, не каждый день здесь убивают. В прошлый раз, помнится, я так и не завернула за поворот. Испугалась. Придется исправить досадную оплошность. Я скинула туфли и пошла босиком, пол буквально обжигал ступни, мигом ставшие ледяными. За поворотом — та же безмолвная пустота, только по стенам железные каталки с желтой, больничной клеенкой. На клеенке ржавые потеки. И кабинеты. В отличие от тех, где я уже побывала, они были закрыты. На каждом — знакомая пластмассовая нашлепка с цифрами. Однако пока что я опасалась вставлять в прорезь карточку. Вдруг там люди… Хотя есть ли здесь вообще люди? Тихо, как… (ладно, к чему искать новые образы)… в могиле. Очень удачный каламбур, Эфа, — мысленно я похвалила себя. Главное, оригинально и не избито. Другая бы на твоем месте придумала что-нибудь более интересное и подходящее к случаю. Но я — не другая. Сколько себя помню, мыслительный процесс, как правило, тормозит в критических ситуациях, а когда чуть отпустит, начинает нагонять скорость, совершая одну ошибку за другой. Подозреваю, что сегодняшний день не стал исключением. После смерти профессора меня словно бы заклинило: ну, скажите, какая здравомыслящая баба сунется туда, где она уже видела труп? Более того, какая баба будет исследовать один кабинет за другим в поисках мифических улик незнамо к какому преступлению? И, наконец, какая баба, увидев окровавленные тряпки, вместо того, чтобы заорать и броситься наутек, начнет подбирать подходящие к случаю метафоры.
Эта баба — я.
Сидела бы сейчас на работе в уютном кабинете за компьютером, раскладывая пасьянс «Паук». Секретарша принесла бы кофе с пирожными. Хорошо! Или, к примеру, лежала бы под крокодильим боком в теплой ванне с аромаслами
Коридор неожиданно кончился: нос уткнулся в железную дверь, откуда тянуло холодом. Ноги совсем закоченели. Я потопталась, не зная, входить или нет. Просто компьютерная игрушка да и только, сейчас открою, а оттуда на меня как выскочит, как выпрыгнет. Кто? Не знаю, да это и неважно. И пойдут клочки по закоулочкам.
Кто бы мне объяснил, что здесь вообще творится? Люди, ау! В ответ — молчание. Зажмурившись, я дернула за ручку. «Дерни за веревочку!» — скандировала толпа возле виселицы. Такого кошмарного скрипа я, пожалуй, давно не слышала. Однако на звук так никто и не выскочил-выпрыгнул.
Стало еще холоднее.
Открыв глаза, я огляделась. Круглая и грязная комната напоминала художественную мастерскую. Пахло воском. Холсты, зарисовки, кисти и карандаши. Рядом с небольшой ванной, наполненной глиной, медицинские скальпели. Рваные тряпки, обрывки газет. Посредине длинный узкий стол, накрытый простыней.
На ледяных пуантах я подошла к нему и отодвинула краешек белой ткани. Черт! Знакомый золотой браслет с золотым же брелоком на изящной щиколотке.
Стараясь сдержать крик, я полностью сорвала простыню. И обомлела.
Передо мной лежало красивое женское тело.
Мертвое.
Искусственное.
Женщина была восковой.
— Нравится?
Я автоматически кивнула, и только потом осознала, что вопрос относится лично ко мне.
— Она само совершенство, не так ли? — голос подкрался совсем близко, я чувствовала на заледеневших плечах чужое — опасное — дыхание, но так и не смогла побороть в себе страх и обернуться.
А вдруг меня сейчас убьют?
ГЛАВА 15
Поначалу он очень боялся своего спасителя, хотя задание, который тот дал Белый карлику, не отличалось особой сложностью. Правда, с прежнего места работы пришлось уволиться, но что поделать, долг платежом красен.
— В чем состоят мои обязанности? — спросил он, когда они встретились со спасителем наутро после звонка. В кафе не было никого. Поэтому они могли спокойно поговорить без свидетелей. К счастью, и сам спаситель был настроен благодушно: прошлого не поминал, говорил исключительно о будущем. Рисовал радужные перспективы. В общем, гладил по шерстке. Карлик слегка расслабился.
— Ничего особенного. Работка непыльная, — за прошедшие годы спаситель приобрел холеный лоск, став еще более элегантным и важным. Или Карлику это показалось? — Будешь приглядывать за группой людей, а потом докладывать об их поведении.
— И все? — недоверчиво уточнил Белый карлик.
— Все!
— Зачем нужен институт, если нужно работать сторожем?
Спаситель рассердился:
— Нашел, чем кичиться — дипломом! Специалист хренов! Если бы ты по собственной глупости не вляпался в скверную историю, то и сидел бы в своей конторе дальше. Штаны протирал. Я тебе предлагаю стать не просто сторожем, а сторожем человеческих душ, — хмыкнул спаситель. — Люди там особенные, каждый, можно сказать, ручная работа, так что гляди за ними в оба. Понял?
А чего тут не понять? В жизни наступили перемены, отказаться от которых было невозможно. Впрочем, да и зачем отказываться? Жены и детей не нажил, квартира съемная, отец до сих пор его видеть не хочет. В третий раз женился, поговаривают, что вот-вот у него появится сводный брат или сестра. Но на крестины не позовут. Так что тут ловить ему нечего.
Гороскопы в постели надоели, так что, чего уж греха таить, очень вовремя он появился, спаситель. В конце вечера между ними впервые установилась теплая доверительная атмосфера, и Белый карлик с трудом удержался, чтобы не задать мучительный вопрос: куда они тогда девали труп девахи? Но вовремя остановился.