Кенгуру в ночи
Шрифт:
Стройные смуглые ноги, заброшенные на плечи партнеру.
Темно-коралловый сосок, мелькнувший из-под мужской руки.
Россыпь длинных золотых волос на белоснежной подушке.
Она двигалась с партнером в едином ритме, с каждой секундой приближаясь к оргазму. Оргазм — маленькая смерть, — вдруг вспомнил он. — Что может быть лучше маленькой смерти, переходящей в вечный, упоительно сладкий сон. Она сама этого хотела. А раз хотела, значит, и получит.
Душевный нарыв лопнул, обагрив душу кровью и болью. Все правильно, все так и должно быть.
Звезды никогда не ошибаются.
Он сунул
— Ты куда? — захлебнулся вопросом тот и вдруг понял: — С ума сошел? Не пущу?
— Отойди! — белыми губами прошептал Белый карлик. — Это частное дело. ЭТО МОЕ ДЕЛО. Не вмешивайся.
— Юра, уходи! Уходи! — бесновался Костя, набрав номер мобильного. — Бросай девку и уходи!
Ничего этого Белый карлик уже не слышал. Он делал первые шаги Командора, и с каждой секундой ему становилось легче. Что значит любовь, когда есть смерть?! Ярость пульсировала в нем, еще немного — и вырвется наружу. Поскорей бы!
Он просто вошел в свой номер. Закрыл дверь на замок. Хорошо, что она уже одна. Не хотелось наказывать невинных. Некстати вспомнилась недавняя фраза, услышанная по телевизору: «Невинность приходит с опытом». Неважно.
— Тебе с ним было хорошо? — Милена не узнала его голос, таким хриплым и старым он вдруг показался.
— О чем ты?
— О Белозубове!
Боже мой, каким прекрасным и совершенным ему вдруг показалось ее тело. На мгновение ему захотелось бросить нож и прильнуть к влажным завиткам волос, и больше никогда ни в чем не сомневаться и ни о чем не думать. Что значит смерть, когда есть любовь?
Но тут Милена призывно раскинула ноги, тонкая рука с розовыми коготками скользнула к розовой расщелине:
— Иди ко мне! Я соскучилась!
Зачем она так? Зачем так жестоко, ведь он ничего плохого ей не сделал. Только осмелился полюбить!
— ЗАЧЕМ. ТЫ. С. НИМ. СПАЛА?
Она театрально пожала плечиком:
— Я со многими сплю. Мне так нравится. Я живу так с пятнадцати лет, и совершенно не собираюсь меняться. Неужели ты думаешь, что я увлеклась тобой, толстым, омерзительным карликом?! Карликом! — с отвращением выплюнула она.
— Я всегда знал, что не нуден тебе.
— Тогда не понимаю твоих претензий: мы вроде бы не давали клятв в вечной верности и любви, не так ли?
— Я давал, — тихо сказал он. Пальцы сжали рукоятку ножа. Неужели он сможет изувечить эту красоту?
— Но не я же! Брось, Гриша! Ничего страшного не произошло. Кстати, ты деньги получил?
Она удивилась.
Искренне. Она действительно искренне удивилась, что он смог сделать это. Нож с жутким всхлипом вошел в гладкий живот. Милена вскрикнула от испуга и боли. Руки инстинктивно обхватили его, прижав к себе, к горячей умирающей плоти. И от этого судорожного, почти нежного объятия он совсем обезумел. Нож мелькал, нанося сильные удары, разрушая красоту тела и убивая ускользающую мечту.
Он остановился, тяжело дыша.
Откуда здесь кровь?
Почему в его руках нож. И… И завыл, глядя на истерзанное любимое тело: «Боженька, что ж я сделал?». Боженька… На лице Милены застыло странное выражение: боли и удовлетворения, словно она обо всем догадывалась, но до конца
— Что ты наделал, Гриша? — Константин с брезгливостью оглядел кровавые простыни. — Мясник! И что нам теперь делать?
Белый карлик ничего не ответил. Рухнув на мертвое тело, он рыдал.
— И как тебе это удалось? — еле слышно спросил Сухова бледный Белозубов. — Он же любил ее.
— Элементарно, Юрик! — ухмыльнулся Сухов. — Немного психологии, немного наркотиков, и наша маленькая проблема разрешилась сама собой. Кстати, тебе понравилось спать с женщиной за несколько минут до ее смерти? Ладно, не отвечай. Сам знаю, что понравилось. Совсем иные ощущения. По собственному опыту знаю.
— И что мы теперь будем делать? — Белозубов старался не смотреть в сторону постели.
— Мы — ничего. А вот у нашего друга могут быть большие проблемы, если, конечно, мы не пойдем ему навстречу. Кстати, Юрик, знаешь, что меня в этой ситуации больше всего забавляет?
— Тебя еще что-то может забавлять?
— А как же! Эта дурочка сама ему подмешивала наркотики целую неделю в обмен на деньги. Представляешь, она сама оплатила собственную смерть. И всего за несколько тысяч долларов. Смешно! Себя нужно ценить!
ГЛАВА 28
Все! Больше не пью по ночам. Похмельный синдром — штука вредная и неприятная. Особенно для женщины моего возраста. Кеша, конечно, нарисовал мне лицо. Но бог мой, какое это было лицо — шофера! Битых полчаса мы спорили, надо ли мне приклеивать усы или так сойдет.
— Кеша, согласно сценарию я — шофер-женщина, какие к бесу усы?
— Для надежности, — стоял на своем Иннокентий. — Женщина за рулем — страшнее пистолета, особенно такая женщина, как ты. Они же тебя как увидят… — тут он запнулся.
— И что они сделаю, когда меня увидят? — настороженно переспросила я. Неужели все так плохо?
— Ну-у, они восхитятся, — Кеша вильнул ужом и отпрыгнул на безопасное расстояние. — Мы едем или как?
По пути в пансионат мы опять поссорились. Подозреваю, что основной причиной был синдром утреннего раздражения, помноженного на похмелье. Однако Кеша не верит в синдром утреннего раздражения точно так же, как я не верю в астральный макияж. Вполне понятно, почему мы сцепились по дурацкому поводу, да так, что чуть было не угодили в ДТП («Говорил же, что надо было наклеить усы», — тут же прокомментировал ситуацию Кеша.) После эмоциональной беседы с гаишником, мы вернулись к прежней теме. Как два заводных апельсина. Кеша по-прежнему ратовал за эзотерическую науку, а я ее привычно подвергала остракизму.
— Как ты не понимаешь, что мы попали в руки к шарлатанам! Ни один здравомыслящий человек не будет заниматься подобной ерундой, которая не приносит ему ни денег, ни социального статуса.
— При чем тут социальный статус? — простонал Кеша. — Ты на нем просто помешана. Не все в жизни можно измерить твоим положением в обществе, есть и другие ценности.
— Неужели?
— Представь себе, — Иннокентий, казалось, совсем не обратил внимания на мой издевательский тон. Обидно. Теряю квалификацию. — Да и насчет того, что астрология не способна приносить денег, не могу с тобой согласиться. Возьмем для примера Вольфганга Ангермейера…