Кентавр на распутье
Шрифт:
Эти мелькания, наружу-вовнутрь, заводили меня все сильней. Уж лучше бы девица разгуливала нагишом. Хотелось единым махом вздернуть дразнящий занавес до подбородка и притиснуть податливую плоть к стене. Или навалиться сверху, разбрасывая мешающие колени, дабы укорениться в благодатное лоно и внедрить туда вызревшее семя. Что это со мной? – вяло удивился я. С каких пор меня прельщают хоженые тропы?
– Я присяду? – застенчиво спросила Галла.
Собственно, сесть здесь больше некуда, разве на пол.
– Валяй, – разрешил я и сам же хмыкнул: хорошо сказано, к месту.
Она опустилась чуть в стороне, но, поскольку я весил вдвое против нее, почти сразу сползла ко мне, прижавшись голым бедром. Проклятый свитер снова задрался, и я уж не знал, мерещится ли мне за гранью дымчатого ворса золотой пушок или в самом деле проступило преддверие.
– Я так устала! – призналась она, положив голову на мое плечо. – А тут мило, да?
Музыка вдруг заиграла громче – непонятно с чего. Багряный круг наконец скрылся за крышами, послав прощальный луч, в комнатке сгущалась уютная тьма. Не хватало лишь бутылки на придвинутом столике да сластей с фруктами. Так ведь мы ж не дома. В полевых условиях и кровать – роскошь. Следуя привычному сценарию, я обнял Галлу за плечи. Тотчас она извернулась и улеглась на меня едва не всем телом, доверчиво обхватив рукой. И что дальше? Настал момент истины.
Моя рука будто сама соскользнула по ее бедру на нежную талию, сдвигая перед собой покров. Кожа оказалась на удивление прохладной, будто малышка в самом деле зябла без свитера. Но теперь он задрался Галле до пояса, и это не вызвало у нее возражений. А главные ее прелести оказались в пределах досягаемости – только руку протяни.
И все же что-то меня удерживало. Вовсе не дефицит желания – вот уж этого навалом! Меня уже трясло, будто разладилась терморегуляция, а к паху одна за одной подкатывали горячие волны. Господи, ну с чего? Ну да, девушка мила, но я встречал и красивей. Или меня так раззадорили эти мелькания? Или от Галлы пахнет по-особенному?
Наклонясь к ее выступившей из ворота шее, я втянул носом воздух. Действительно, что-то есть – этакий призывный аромат. Может, поэтому на нее западают мужики? А она, бедная, ни сном ни духом.
– Хочешь меня? – шепнул Галле на ушко. – Ну, как?
– Я спать хочу, – пробормотала она, не открывая глаз. – Так покойно…
От прихлынувшего жара у меня вспыхнули щеки. Вот так – харей об асфальт!.. А ты и разбежался?
Теперь я действительно созрел, чтобы срывать одежды и пронзать плоть, невзирая ни на какие плевы. С кровью – даже лучше. А на какую реакцию она рассчитывала, интересно?
Медленно я выдохнул воздух, собирая себя по частям. Это лишь запах, ничего более! Ну и сопутствующие эффекты. Легкое наваждение – только и всего. Ничего особенного.
– Так укладывайся, – предложил я, борясь с желанием стянуть с нее свитер, – просто чтобы лучше спалось. – Тебе расстелить?
– Хочу с тобой. – Галла прижалась ко мне плотней. – Такой теплый…
– Нагишом, да? – прозвучало это резче, чем следовало. – Больше ничего не хочешь? Огласи уж весь список!
Вывернувшись из-под нее, я опустил девушку на покрывало. Она так и осталась лежать, разметав волосы по кровати, сияя выставленным задом. Чтоб уберечься от искушения, я убрался к окну, принявшись озирать подступы к дому. Жаль, не курю – сейчас бы это пригодилось.
И тут услышал скрежещущий голос, совершенно мне незнакомый:
– Пошто?
Рывком я обернулся, хватаясь за пистолет. И застыл, будто парализованный.
Галла больше не валялась на кровати безвольной куклой. Ее побелевший лик был обращен ко мне, корпус приподнялся, опираясь на вывернутые руки, и чуть раскачивался, будто в нетерпении. Кожу на голове стянуло так, что проступил череп и обнажились крупные зубы. Пушистые волосы раздались в колышущийся ореол, точно змеи горгоны. А огромные выпуклые глаза явственно светились, придавая девице и вовсе жуткий вид.
– Пошто? – снова вопросила она. – Должон кинуться!
Казалось, сейчас Галла вот так же вывернет ноги, а из-под хилой одежки прорвутся новые лапы, суставчатые, мохнатые. И над задранным седалищем взметнется ядовитый хвост. А что заготовлено в промежности: шипастый капкан? Теперь-то мне девушки не хотелось – наваждение сгинуло. По-моему, даже запахи у нее стали иными.
Однако дальше она не трансформировалась и атаковать не спешила. Хотя сил наверняка стало невпроворот – это ощущалось в каждом ее движении.
– Ч-черт, – выдавил я. – Что это с тобой?
Надо ж было что-то сказать? Вроде положено по сценарию. Только вот зачем так резко менять жанр?
Разумеется, Галла не ответила. Наконец я вспомнил, с кем ассоциировалось ее имя – с булгаковской Геллой.
– Лишил корма, урод! – проскрежетала она. – Откель взялся?
Похоже, и с тем парнем я напутал. Это не он захватил бедняжку – наоборот. Зато теперь должен меня благословлять. Так это что, упырица? Господи помилуй, этой мерзости не хватало!
– Тебе нужна зацепка, да? – предположил я. – Такой ма-аленький шажок навстречу. Ты, что ли, резонируешь насилие? Ну так со мной тебе не повезло – я признаю лишь оборону.
Ее ноги зашевелились, будто изменения дошли и до них, и подтянулись коленями под живот, впившись скрюченными пальцами в покрывало. Зад приподнялся еще выше, проступая бледными полукружиями на фоне ковра, а злополучный свитер съехал к лопаткам. Но теперь его вовсе не хотелось сдирать. С содроганием я наблюдал, как сквозь недавно гладкую кожу проступают жилы, волокна, сосуды. И все суставы Галлы то ли набухали, то ли четче обрисовывались. В деве ощущалась такая мощь!..
– Де шукать? – снова захрипела она. – Куды переть? – И вперилась в меня с вожделением. – Такой сочный!
– И большой, и теплый, – подтвердил я, стараясь не стучать зубами. – Только не про твою честь. А какой я сильный, лучше не испытывай.
Но мне и самому не хотелось опробовать ее мощь: теперь милашка смахивала на терминатора. Хорошо, я не успел раздеться. Не говоря о прочем. Может, ей только стоило немного подождать? Ведь я был на самой грани.
Поочередно двигая конечностями, Галла спустилась на пол и так же – не распрямляясь, бочком – направилась вокруг меня по дуге, будто приблизиться ей не позволяла невидимая стена. Ступала она без суеты, но с такой паучьей легкостью, что бросало в дрожь. А от ее светящихся глаз стыла кровь и цепенели мышцы. Ей-богу, лучше бы она повернулась ко мне другим местом. «Избушка, избушка…»