Керченская катастрофа 1942
Шрифт:
В распоряжении 44-й армии на утро 16 мая было еще 5 бронеавтомобилей от 72-й кавалерийской дивизии. Два из них были уничтожены в боях, а три остальных позже. Впрочем, при обороне завода им. Войкова казаки этой дивизии применили и некоторое свое "техническое новшество". Упоминаемый уже мною курсант — ярославец Казанцев А. А. рассказывал: "После оставления позиций на Турецком валу мы с казаками дивизии отошли к заводу имени Войкова. Здесь мы нашли брошенный крупнокалиберный пулемет ДШК. [88] Его мы установили в кузов автомашины, принадлежащей казакам. В кузове валялось несколько шашек, ими мы прорубили в деревянных бортах "бойницы". Вот так и ездили мы на своем "броневике", отбиваясь от фашистов. Помню, что нами командовали казаки по фамилиям Шиш и Горяга, они были сержантами. Позже мы свой "броневик" бросили, а с казаками растерялись в боях 18–19 мая на берегу Керченского пролива около поселка Капканы".
88
Речь идет о пулемете Дегтярева-Шпагина калибром 12,7 мм. образца 1938 г. Его курсанты хорошо изучили в авиационной школе г. Ярославля.
Фашистская
89
Крым в период Великой Отечественной войны 1941–1945. Сборник документов и материалов. Симферополь: Издательство "Таврия", 1973. с. 292; Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов. Т. 3. М.: Изд. "Юридическая литература", 1958, с. 42.
В эти дни пос. Аджимушкай и особенно каменоломни стали местом, которое притягивало многих. Сюда приходили, а затем уходили военные. Здесь еще до немецкого наступления дислоцировались многие тыловые учреждения, склады, запасные части. Здесь была масса гражданского населения, которая отделялась от военных. Одним словом, здесь образовался настоящий город. Каменоломни были очень удобны, ибо они надежно укрывали всех от вражеских бомбежек, а потом и от артиллерийского обстрела. Поэт Сельвинский И. Л. в эти тяжелые дни побывал здесь и оставил интересные воспоминания и записи в своем дневнике. Когда я стал заниматься керченской тематикой и особенно обороной Аджимушкайских каменоломен, я сразу же захотел встретиться с Сельвинским И. Л., но он вскоре умер — 22.03.1968 г. Весной 1969 г. в Москве, а затем в Переделкино, я встретился с его женой — вдовой Бертой Яковлевной, которая меня и ознакомила с его фронтовым керченским дневником. Сначала следует сказать, что редакция фронтовой газеты "Боевая Крымская" (сначала она называлась "Вперед, к победе") весной 1942 г. выпускалась на Керченском полуострове в с. Тейгуче (позже Дорошенко). После крушения Крымского фронта газета перестала выходить. В новой обстановке она превратилась в воинскую часть, которой командовал редактор Березин Д. С, а комиссаром в ней был назначен Сельвинский И. Л. Вот что далее он писал в своем дневнике: "9 мая. Приехали в катакомбы. Березин нашел каких-то администраторов.
Выбрали какую-то берлогу и вновь выехали на шоссе встречать наши машины. К 12 часам из одиннадцати вышедших машин шесть были тут же на месте. Ночевка в каменоломнях была унылая. Измарались мы в извести и саже жутко. Все же было занятно: в некоторых пещерах электричество, телефон, кино. Стоят в них курсантские школы и даже кавалерийская часть".
Этот текст надо прокомментировать. Упоминаемые катакомбы или каменоломни были Малые Аджимушкайские, местные жители их еще называют Еврейскими. Курсанты — это выпускники без звания авиационных школ, а упоминаемые кавалеристы, скорее всего, прибывшие в начале мая казаки 40-й кавалерийской дивизии. Это соединение боевой единицей назвать было нельзя. Этих казаков вывезли из осажденного Севастополя с седлами, но без коней, которые там были оставлены. Для лошадей просто не было места на морских судах, идущих из Севастополя. До сих пор в Малых Аджимушкайских каменоломнях находят остатки седел и другую амуницию кавалеристов. На моих глазах во время поисковых работ в этом районе каменоломен были вытащены из завала три прекрасно сохранившиеся подставки-треноги для пулеметной стрельбы по зенитным целям. Такие пулеметы легко перевозились на лошадях, ими отбивались от немецких самолетов.
Но возвратимся к дневнику Сельвинского И. Л. "10 мая. Встретили наконец-то в другой пещере начальство: Емельянова. Он приказал немедленно выпускать газету. Но часть машин была подбита, бумага осталась в Тейгуче. Тогда он приказал вылететь группе в Краснодар и выпускать там".
Бригадный комиссар С. С. Емельянов действительно был "начальством", ибо являлся начальником политического управления Крымского фронта. Под "другой пещерой" Сельвинский явно подразумевал соседние каменоломни — Центральные Аджимушкайские, где и располагалось некоторое время полит, управление.
"11 мая. Сутки пробыли в Багерово.
12 мая. Прилетели в Краснодар. Перелетели на У-2. Пролегал над проливом, взглянул на переправу у Еникале: там уже царил хаос — самолеты обстреливали берег и воду, а люди плавали кто на баржах, кто самостоятельно — саженками". Пройдет полтора года, и Сельвинский И. Л. снова попадет на клочок земли, который был освобожден восточнее Керчи. Посетит он и Аджимушкайские каменоломни, но об этом я расскажу дальше более подробно.
Командование Крымского фронта в силу сложившихся обстоятельств не смогло выполнить директиву Ставки "Керчь не сдавать", но ожесточенные бои 15–17 мая на рубеже Аджимушкай, Колонка задержали и отвлекли фашистов и тем самым дали возможность советским войскам переправиться через Керченский пролив.
Глава 4. Переправа
Переправа через Керченский пролив отходящих войск Крымского фронта была одна из драматичных страниц истории Великой Отечественной войны. Почти всю зиму и весну на Керченский полуостров шли войска, техника, боеприпасы, горючее и другие материальные ценности. Для этого использовались корабли военно-морского флота и суда других ведомств. И вот теперь многое из того, что переводилось, надо было в короткий срок, под огнем противника, перебросить на кубанский берег. Задача казалась невыполнимой, но ее все равно надо было как-то решать.
После соответствующего распоряжения вице-адмирала Октябрьского Ф. С. в Керченский пролив стали прибывать суда с портов Туапсе, Новороссийск и с Азовского моря. Здесь было значительное количество небольших и даже мелких рыбацких суденышек, способных принять на борт не более 15–20 человек. Всего было привлечено для эвакуации 158 плавательных единиц. Далеко не все они были технически в удовлетворительном состоянии, подошли они, естественно, не все сразу. Эвакуация техники должна была осуществляться с порта Керчь, с пристаней КВМБ, завода имени Войкова, Капканы, Еникале, Жуковка. [90] Причем погрузка тяжелой техники могла нормально осуществляться в силу наличия погрузочных средств только в порту Керчь и на пристанях КВМБ. Однако этими средствами в полную силу из-за быстрого выхода противника в эти районы воспользоваться не удалось. Таким образом, основная эвакуация войск могла проходить в самой восточной части Керченского полуострова с пристаней Капканы, Еникале, Жуковка. Здесь и развернулись самые драматические события этой переправы. Непосредственной ее организацией занимались командиры КВМБ: капитан 1 ранга Белоусов С. Ф., капитан 3 ранга Студеничников А. Ф. и др. Ночью 15 мая из Аджимушкайских каменоломен в Еникале прибыло командование Крымского фронта, которое разместилось в одной из башен старой крепости. Командование фронтом вместе с КВМБ в течение всей эвакуации занималось организацией переправы и наведением порядка среди войск, скопившихся у пристаней. С причалов завода Войкова эвакуацией занималась группа командиров КВМБ во главе с контр-адмиралом Фроловым А. С. Официально эвакуация войск фронта началась 14 мая. Первое время, согласно приказу командования, переправляли только раненых, секретную материальную часть (гвардейские реактивные минометы), тяжелую артиллерию резерва Верховного Главнокомандования. [91] Во второй половине дня 15 мая противник резко усилил действия своей бомбардировочной авиации по переправе, позже он стал применять и артиллерию.
90
ЦВМА, ф. 1087, оп. 6, д. 43; Архив И О ВМФ. Отчет о боевых действиях КВМБ за период отхода с Керченского полуострова, лл. 17, 23.
91
ЦАМО РФ, ф. 402, оп. 9623, д. 12, л. 18; ф. 19 ГМП, оп. 222358, д. 2, л. 6; ф. 25, оп. 149070. д. 2, л. 21.
Командующий 47-й армии со своим полевым управлением еще раньше переправился на Таманский полуостров с целью организации там обороны. А что делал в этой обстановке Мехлис Л. З.? По свидетельству очевидцев и документов, он находился в боевых порядках войск, но в обстановке хаоса от его суетливых действий мало было толка. После войны адмирал Исаков И. С. рассказывал Симонову К. М.: "Я видел Мехлиса, когда нам было приказано эвакуировать то, что еще можно было эвакуировать с Керченского полуострова. Он делал вид, что ищет смерти. У него был не то разбит, не то легко ранен лоб, но перевязки не было, там была кровавая царапина с кровоподтеком, он был небрит несколько дней. Руки и ноги в грязи, он, видимо, помогал шоферу вытаскивать машину и после этого не счел нужным привести себя в порядок. Вид был отчаянный. Машина у него тоже была какая-то имевшая совершенно отчаянный вид, и ездил он вдвоем с шофером, без всякой охраны. Несмотря на трагичность положения, было что-то показное — человек показывает, что он ищет смерти". Когда я читал в архиве документы, то у меня сложилось мнение, что Мехлис на самом деле смерти в этой обстановке искал. 14 мая вечером он переправился через Керченский пролив (там была связь со Ставкой) и дал Сталину такую телеграмму: "Бои идут на окраинах Керчи, с севера город обходится противником. Напрягаем последние усилия, чтобы задержать противника. Части стихийно отходят. Эвакуация техники и людей будет незначительной. Мы опозорили страну и должны быть прокляты". Как видим, здесь Мехлис не изменил своему правилу говорить "хозяину" только правду. Впрочем, методы вседозволенности он сохранил и в этой обстановке. Как и обычно, он попытался свалить вину и ответственность за происходящее на других. Таким "объектом" оказался командир КВМБ Фролов А. С. Мехлис набросился на него с бранью и, вытащив пистолет, хотел его расстрелять. Только вмешательство наркома ВМФ Кузнецова Н. Г спасло Фролова от смерти. Поостыв, после этого Мехлис возвратился на керченский берег в район крепости Еникале и там вместе с командирами 51-й армии проводил эвакуацию личного состава и организовывал многочисленные контратаки против наседающего противника. Характерно, что Мехлиса через Керченский пролив сопровождал туда и обратно капитан 3 ранга Студеничников А. Ф. Он мне рассказывал: "Для этого я использовал быстроходный катер, обратно по пути в Еникале после сеанса связи с Москвой Мехлис был хмурым и удрученным, казалось, что он был готов к самому худшему".
В районе крепости Ак-Бурну, отрезанной фашистами от основных сил Крымского фронта, кроме частей КВМБ, оказалась в результате отхода масса остатков частей и подразделений. Эти люди были неуправляемы, они заняли каменоломни в районе Ак-Бурну и ждали своей эвакуации на Большую Землю. Руководство КВМБ вместе с оставшимися здесь командирами Крымского фронта пыталось этих людей как-то использовать в боях при обороне крепости. Монастырский Ф. В., в своих мемуарах "Земля омытая кровью" (М., 1962) и лично мне во время встречи в Керчи рассказывал: "Я лично ходил в каменоломни и уговаривал засевших там военнослужащих. Я хотел их использовать в боевых действиях на передовой, которая находилась рядом. Но все было напрасно, никто не хотел мне подчиняться. Запомнилась девушка в военной форме, она тоже уговаривала военных идти в бой, пыталась повлиять на их мужское самолюбие, стыдила, но и она ничего не добилась. После перенесенных ужасов — бомбежки, артобстрела, панического отхода — страх просто сковал этих людей, и они не могли покинуть безопасное убежище".