Керенский. В шаге от краха
Шрифт:
Больше Керенский не вступал ни с кем в полемику, а лишь слушал. Перепалки быстро закончились, и неожиданно для него встал Церетели, вышел к истрёпанной трибуне, за которую вставали немногие. Агитировали, в основном, стоя перед депутатами возле стола председателя.
Разместившись за трибуной, Церетели разложил перед собой принесенные листки бумаги и стал громко читать текст, напечатанный на них. Это оказались знаменитые ленинские апрельские тезисы. Они уже были озвучены Лениным на собрании большевиков, а потом и на общем собрании членов РСДРП, как меньшевиков, так и
Керенский не был знаком с их содержанием, а теперь вот имел возможность услышать их лично. Эти апрельские тезисы (каждый может найти их самостоятельно в интернете) состояли из десяти пунктов, главным из которых для Керенского был пункт третий, а именно: «Никакой поддержки Временному правительству».
Все остальные тезисы можно было объединить под одним лозунгом: «Всё разрушить, а затем всё раздать и перераспределить в пользу народа, создав один руководящий орган — Совет рабочих и других депутатов, и прекратить войну» — вот, собственно, их главный смысл.
Керенский только качал головой, в ней не укладывалась возможность взять и всё разрушить без оглядки. Да, старый строй уже не выдерживал моральной и физической нагрузки, его пора было изменить и провести реформы, но не путём его сноса до основания, неся огромные человеческие жертвы.
Что же, главный шаг большевики уже сделали, а потому его руки тоже стали развязаны, а вновь созданные силовые структуры должны были помочь в борьбе за власть, и не только с большевиками, но и с остальными партиями, которые пока выжидали, не зная, на чью сторону встать.
После доклада Церетели и последовавшей волны возмущённых криков, Керенский незаметно удалился из зала заседаний. Ему было некогда слушать вопли и бессмысленную риторику. Всё это он узнает завтра-послезавтра из газет и разговоров министров. Сейчас же нужно готовиться к следующему шагу.
Глава 19. Подготовка к покушению
"Революционер, который не хочет лицемерить, не может отказаться от смертной казни <…> Ссылаются на декреты, отменяющие смертную казнь. Но плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона. Законы в переходное время имеют временное значение. И если закон препятствует развитию революции, он отменяется или исправляется" В. И. Ленин
На следующий день Керенский встретился с Юскевичем.
— Как прошла операция, потерь и задержанных милицией нет?
— Задержанных нет. А потери есть. Трое убитых и двое легко ранены. Деньги всем выдал, сейчас залечивают раны.
— Прекрасно! Я ожидал гораздо худшего результата. Значит, пока пусть лечатся. И для вас теперь есть следующее задание, оно будет посерьёзнее предыдущего. Вам надо «убрать» вот этих двух людей, — и Керенский выложил перед Юскевичем две фотографии, которые нашёл и вырезал лично из разных газет.
Красковский взял со стола вырезки и стал их внимательно рассматривать.
— Это Абрам Гоц, что является правой рукой Бориса Савинкова?
— Именно так.
Юскевич нахмурился.
— Вы на
— Не надо так волноваться, Николай Максимович, этот вопрос можно решить спокойно, если вы готовы идти до конца. Да, собственно, куда уж теперь вам деться. Вы это знали, когда согласились, потому и нет никакого смысла вставать в «позу». Я иду на риск, вы идёте на риск. Ставка у всех одна — наша собственная жизнь. Поэтому, давайте продолжим.
Юскевич-Красковский неохотно взял в руки следующее фото.
— А этого я не знаю, — он провёл рукой по густым пшеничным усам. — Не знаю такого, — повторил он и положил фото обратно на стол.
— Ничего страшного, я вам скажу его фамилию, это большевик Стеклов, он же Нахамкис. Его надо устранить через два дня после того, как вы «уберёте» Гоца. И учтите, послезавтра я уеду на фронт, и вам предстоит все эти вопросы решать самому. Вот деньги! — и Керенский, расстегнув пальто, достал из внутреннего кармана толстую пачку купюр.
— Этого с лихвой хватит, чтобы дать исполнителям, и вы не окажетесь в накладе, здесь очень приличная сумма.
Юскевич взял пачку, пролистал её и положил в ящик стола.
— Хорошо, я согласен. А вы бежите, да?
— Нет, но моё участие во всём этом было бы нежелательно. Кроме того, искать убийц будет достаточно проблематично, и вот почему. У вас будет мало времени на подготовку операции, всего три дня. На четвёртый вы должны устранить Гоца, а через два дня Стеклова.
Конечно, эсеры будут копать землю, искать кто это сделал и зачем. Советую вам в этом случае оставить некие намёки на то, что это сделали большевики и их Красная гвардия. В общем, как получится, подумайте. Полагаю, это несложно.
Исполнитель должен быть один, но весьма решителен и мотивирован к убийству. Поиск и сопровождение Гоца лучше проводить вам лично или привлечь кого-нибудь из бывших филеров, но следить, чтобы это было сделано аккуратно. Убийца должен быть выведен в то место, где Гоц будет однозначно, осечки быть не должно. Вооружите его двумя пистолетами. А лучше сделайте обрез охотничьего ружья, и пусть это будет двустволка, чтобы наверняка.
После совершения акции спрячьте этого человека и выпустите уже на Стеклова. Его надо убить из револьвера и напоследок кинуть бомбу. Но сначала гарантированно застрелить, а потом уже кинуть бомбу, а никак не наоборот. Если и здесь всё пройдёт гладко, убийцу нужно убрать. Наймите любого другого уголовника, можно женщину. Лучший способ — это отравить или задушить во сне.
По приезду с фронта я с вами встречусь, и мы обсудим уже широкомасштабное выступление ваших отрядов, но до этого нам всем ещё надо будет дожить.
Юскевич всё это время удивлённо слушал Керенского, а потом произнёс.
— Вы очень жестокий и решительный человек.
— Возможно, я предусмотрительный, а не жестокий. И лучше подстраховаться от всех случайностей. Вы ведь не хотите погибнуть из-за того, что вас предадут? А тот контингент, с которым вы имеете дело, по-другому и не умеет.