Кеша
Шрифт:
На следующий день Андрею предстояло возвращался в Штаты, ну и перед отъездом он договорился с отцом о том, что они будут выходить на связь по средам в семь часов вечера по Москве.
Андрей улетел, и Сергей Петрович остался один в их трехкомнатной квартире.
Одинокая жизнь вдовца
То, чего боялся Андрей, произошло довольно быстро. Без строгого надзора Софьи Павловны Сергей Петрович расслабился и от былого безукоризненного порядка, который поддерживался при жизни супруги, не осталось и следа.
Сначала Сергей Петрович отказался от нормальной
С посудой тоже все стало совершенно по-холостяцки. Посудомойки в квартире не было, да и ее негде было воткнуть на малюсенькой кухоньке, мыть посуду Сергей Петрович не любил, поэтому он перешел к режиму «будем мыть, когда чистые тарелки закончатся». В результате в раковине стала скапливаться посуда, которая через некоторое время начинала создавать определенное не слишком приятное амбре, а чем больше тарелок и стаканов скапливалось, тем страшнее Сергею Петровичу было приступать к мытью.
С уборкой все было еще хуже. При жизни Софьи Павловны Сергею Петровичу четко указывалось, что и чем пылесосить, протирать и чистить, он как-то не особо запоминал, что и куда, а также какие средства при этом использовать, так что из всей уборки он разве что изредка пылесосил комнаты да подметал пол на кухне – когда обстановка становилась совсем вопиющей.
Пыль на полках он протирал очень редко, его эта пыль не сильно волновала, о том, что нужно протирать мебель, особенно кухонную, он как-то даже и не задумывался, ну и в результате через какие-то несколько месяцев квартира стала представлять собой зрелище достаточно плачевное.
Но на то, что происходит в квартире, Сергей Петрович внимания особо не обращал: я же вдовец, говорил он сам себе, у всех вдовцов дома порядок – очень так себе.
И по той же причине за своим внешним видом он следил ненамного лучше, чем за квартирой, – а кому мне показываться, спрашивал он сам себя. По всему выходило, что некому, поэтому и стараться смысла нет.
Викуся
Как-то раз Сергею Петровичу позвонила та самая Викуся – давняя подруга семьи, которая была на похоронах. Сергей Петрович, услышав ее голос в трубке, страшно обрадовался и долго разговаривал с ней о том о сем. Впрочем, когда Викуся предложила через пару дней заскочить в гости – она как раз должна была заехать в этот район, – Сергей Петрович сначала растерялся: он вдруг посмотрел на окружающую обстановку совершенно новым взглядом и понял, что вот сейчас пригласить сюда он никого не может. «Впрочем, – тут же подумал он, – еще же два дня, успею убраться». И, так как пауза стала затягиваться, он торопливо ответил, что да, Викусик, буду страшно рад, жду. Тогда в пятницу часиков в шесть, сказала Вика и распрощалась.
Сергей Петрович тут же бросился в омут генеральной уборки. Какие средства и для чего использовать, он, конечно, не помнил совершенно, но красивая серебристая машинка, внутри которой находилась такая волшебная штука, как Интернет, ему в очередной раз помогла: Сергей Петрович уже более или менее научился пользоваться поиском, так что минут через десять изучения сайтов он уже знал, за какими чистящими средствами ему нужно бежать в магазин.
За два дня квартира была отдраена до полного блеска и теперь выглядела почти так же, как в те времена, когда в ней безраздельно господствовала Софья Павловна.
Сергей Петрович так умаялся со всеми этими уборками, что только за пару часов до прихода Викуси сообразил, что собой-то он так и не занялся. Он только и успел побриться, принять душ, высушить волосы и с грехом пополам погладить свежую рубашку с костюмными брюками, как Вика уже звонила в дверь.
– Ну, привет, Серёнь, привет, – сказала Вика, заходя в коридор.
Сергей Петрович поздоровался, помог Викусе снять плащ и предложил пройти на кухню.
На кухне, когда Вика устроилась за столиком, Сергей Петрович снова с ужасом сообразил, что он вообще не подумал о том, чем будет угощать гостью. В полной растерянности он открыл дверцу холодильника и спросил:
– Викусь, чем тебя покормить?
– Серень, да ничего не надо, – сказала Вика, – я же только что со встречи из кафешки – там перекусила.
Сергей Петрович облегченно вздохнул и захлопнул дверь.
– Тогда, – сказал он, – может, коньячка по рюмочке? Лимон у меня есть.
– Коньячка – это я завсегда. Можно даже и по две рюмочки, чего там мелочиться-то? – ответила Викуся и засмеялась так, как умела смеяться только она: невероятно зажигательно и заразительно.
Сергей Петрович невольно засмеялся вместе с ней и пошел к шкафчику, в котором стоял коньяк.
Сам Сергей Петрович практически не пил: Софья Павловна алкоголь типа как резко не одобряла, хотя сама была не прочь на праздниках махнуть пару-тройку бокальчиков «Киндзмараули» или «Хванчкары». Сергей Петрович вино не любил совсем, предпочитал коньяк, поэтому на праздниках выпивал одну-две рюмки.
После смерти Софьи Павловны Сергей Петрович коньяк домой не покупал, но ему Людмилыч, когда заезжал проведать, раза три привозил бутылку какого-то хорошего коньяка: ему пациенты часто дарили алкоголь, а Людмилыч, кроме водки и пива, ничего не признавал вообще, так что коньяк постоянно раздаривал друзьям.
Сергей Петрович посмотрел внутрь шкафчика, из трех бутылок выбрал самую красивую с надписью «Hennessy X.O.», взял пару стопочек, поставил это все на стол, достал из холодильника уже слегка пожухший, но пока еще живой и сохранивший жизненные соки лимон, порезал его в блюдечко и сел за стол напротив Викуси.
– Ну, – сказал он, налив в стопки коньяка, – давай выпьем за встречу.
Выпили, выдохнули, закусили лимончиком.
Потом примерно с полчаса они вспоминали всякие события из прошлого: совместные праздники, походы в театры, шашлыки на даче Сергея Петровича и Софьи Павловны. Под «дачей» подразумевался маленький, потемневший от времени щитовой домик на шести сотках под Солнечногорском, но шашлыки там получались вкуснейшие.
Наконец, когда все вроде повспоминали и обсудили, Викуся перешла к цели своего визита.
– Ну, Серёнь, – спросила она, – а ты сам как теперь живешь-то вообще?
– Да вообще нормально живу, – немного растерявшись, ответил Сергей Петрович. – А что?
– Ну, чем ты вообще занимаешься, как хозяйство ведешь?
– Да много чем занимаюсь, – сказал Сергей Петрович. – Телевизор смотрю, гуляю. Еще английский язык учу, – зачем-то соврал он. – В общем, дел хватает.
– А с хозяйством-то как – не тяжело одному? – спросила Викуся.