Кэсседи, космический политолог!
Шрифт:
Куда идти? Что делать? Согласится и вновь стать той же, что и на Земле? Разве что с большим размахом.
Такой карьерный рост, и я уверена, что я другая кинулась бы к ним с криками: "Черт, да! Возьмите меня!".
Или мне следует отказаться и умереть еще в аэропорту на Земле? О да, они бы устроили потрясающий фарс с яркими заголовками: "Падение самолета, на борту которого была Кэсседи Романовская. Посольство до сих пор не может оправиться от потери ценного сотрудника"; "Помним. Любим. Скорбим."; "Сегодня из нашей жизни ушла великая девушка...удар подкосивший Землю"; "Виновата ли Виктория в смерти юного политолога? Тайны становятся явными".
В любом случая, я больше не Землянка. Я мутант, которому больше не место на Земле. Там меня не ждут и мечтают о моей
– Знаешь, а я согласна.
– заявила я уверенно.
– На Земле меня мало что держало. Кот и Толя, но думаю, что вдвоём они смогут позаботиться друг о друге. Родители поддержат идею, если в том месте где они сейчас есть связь, и они ответят.
– Отлично, вот именно это и скажешь собравшимся.
– заявил Кристоф, указывая головой на дверь.
– Ага, а ты попроси у доктора валерьянки, хорошо?
– вопрошаю, одергивая пиджак, поправляя волосы и натягивая на лицо вежливую улыбку.
– Заметано.
– говорит, а затем улыбнувшись, добавляет:
– Предложил бы чего покрепче, но Рейнгар все конфисковал.
– Тиран.
***
Панель открылась прежде, чем я успела нажать на необходимые кнопки. Не заставляя ждать моей скромной персоны, уверенно шагнула в проем, готовясь, наверное, к новой жизни. Невольно подумала о том, что вот так мы и переходим к ней, родимой. Да, просто переступая порог одной двери, за которой уже сидит новая глава вашей жизни. Даже не осознавая важности шагов и момента, угнетенные мыслью или же очередной проблемой. И когда-то, спустя время, мы понимаем, что все изменилось.
Нет, ну это уже слишком даже для меня. Ведь все остается по-прежнему, верно? Разве что мне предложат новую работу, которая считается более важной только потому, что работать предлагается на Виктории. По мне так везде работа одинакова. Ну разве что тут будет Рейнгар, который вынесет мне весь мозг. Ах да, еще и зарплата выше. А вот Рейнгар остается проблемой.
Но ради мести я готова потерпеть даже его. Как только представлю отвсиснувшие челюсти бывших коллег, так даже легче становиться перенести то, что меня хотели убить. Я абсолютно точно готова терпеть Рейнгара ради этого.
– Кэсседи Романовская, двадцать один год, выбранная дата 27 ноября.
– произнес металлический голос, оповещая собравшихся на предмет моей личности. Только вот, я почти уверена, что собравшиеся мою личность знали хорошо. Возможно даже лучше, чем я.
Кабинет оказался просто огромным даже по моим завышенным меркам ожидания.
Достаточно высокие потолки, которые явно были подняты с помощью системы самого корабля, потому что сам корабль так конструировать бессмысленно и недальновидно. Меня бы, например, жаба задушила так потолки поднимать. Но Рейнгар личность непробиваемая, и попытки удушья собственной жабой ему до...того самого высокого потолка. Так вот, его мания величия (которая, видимо, компенсирует ему какие-то другие комплексы), на этом не остановилась. Она решила сделать из космической каюты настоящий кабинет, который не каждый Император мог себе позволить. И поэтому стены кабинета имели благородный цвет темного дерева с золотыми полосами на нем, пол был вымощен паркетными досочками, и также имел достаточно большой, искусно выполненный ковер, изображающий герб Виктории. Огромный иллюминатор, который передавал изображение Виктории, обрамляли объёмные и плотные шторы, коими впору украшать дворец.
Но особенно меня впечатлило количество книжных шкафов, вот те действительно были внушительными и великолепными. Множество книг, которые по внешнему осмотру были выставлены в алфавитном порядке и аккуратно прибраны. Единственная черта, благодаря которой можно было распознать во владельцах комнаты аналитика. Также Рейнгар не побрезговал и картинами. Те были отделаны тяжелыми деревянными рамами,
Во главе комнаты стоял огромный полукруглый стол, за которым восседали пять мужчин. Посередине устроился достаточно симпатичный представитель сильного пола, которого я узнала сразу же. Грейстон ОКайро, племянник Императора Виктории. Единственный мужчина, который взирал на меня без предвзятости и надменности. В его черных глазах не было ни блеска, ни страха, ни интереса, только тьма, уверенность и спокойствие. Он стойкой скалой возвышался над столом, и пусть сидящий рядом засранец (да-да, он тоже находился здесь) был представителем тех мужчин, коих я именовала "шкаф обыкновенный", Грейстон нисколько не проигрывал ему в широте плеч, разве что не имел настолько проступающих мышц. Впрочем, фигура у него была что надо. Даже через костюм я могла наблюдать неплохие бугры мышц. И к тому же, я слишком сильно сомневаюсь в том, что глава истребителей мог быть слаб. Такой человек может быть хоть кем, но только не слабаком. И пусть черты его лица ассоциируются скорее с аристократами того времени, но в нем чувствовалась сила. Да, та самая звериная мощь, которая проступала наружу с каждым движением, наклоном головы и взглядом.
Пусть его светлая кожа, которая казалось мраморной и безупречной на фоне черноты волос и глаз, тонкие крылья носа, острые высокие скулы, густые и длинные ресницы и точно очерченные, словно выстроганные из камня губы с высоким лбом, не позволяли считать его опасным и расчетливым хищником, но это было так. Грейстон был тем, кто мог контролировать истребителей, являлся племянником Императора, его сподвижником и правой рукой, и отнюдь не был божьим одуванчиком, но во мне он вызывал доверие. Да, я смотрела в его черные глаза, скользила взглядом по облаченной в костюм фигуре, следила за жестами и...доверяла ему.
Но, когда я вновь столкнулась с ним взглядом, то поспешила взглянуть на другого. Слишком пронзительным тот оказался.
Справа сидящим от него оказался Рейнгар. Конечно, лучший друг Грейстона не мог оказаться на другом месте. От пронзительно-синего взгляда брюнета во мне проснулось раздражение. Я долго пыталась вспомнить, почему он стал во мне отзываться злостью, и неожиданно припомнилось то, что я теперь мутант, а он косвенно причастен к этому, и вообще, я возвела его в список прямых убийц, которые пытались меня прикончить и таки убили мою сестру. Захотелось стукнуть его. Вот честно, он виноват столько же сколько и остальные в этой комнате, но раздражал сильнее всех. Его внимательный, словно препарирующий тебя взгляд, с нотками мрачного удовлетворения и превосходства внутри, легка ухмылка на губах, вальяжная поза и быстро записывающая мое поведение рука. Да, чертов аналитик делал пометки о моей реакции на те или иные позы, взгляды, чтобы в дальнейшем научиться просчитывать меня. Вот гад!
Поспешила осмотреться дальше. А дальше, слева от Грейстона, сидел месье засранец. А что это значит? Правильно, что и этот гад важная шишка. Вот почему мне так везет на таких придурков?
Ладно, но дальше - лучше. Четвертым оказался мрачного вида мужчина. Точнее, какого-то неземного. Он был не от мира сего, словно не имел земной оболочки. Светлые, почти белоснежные волосы, находящиеся в беспорядке. Бледная кожа, слишком прозрачного оттенка, чтобы казаться человеческой, светло-голубые глаза. И пусть брови и ресницы были черными, словно воронье крыло, но его облик казался...ледяным и недосягаемым. Высокий лоб, узкое и правильное лицо, с идеальной формой носа, губ, глаз, подбородка. Казалось, что каждый сгиб, каждая морщинка и линия были созданы специально для него. Черт, да он был неправильным! Слишком идеальным. Его губы были четко очерченными, а подбородок словно вырезанным из камня, точно так же, как и внешне хрупкие руки. Мужчина был словно искусно выполненная статуя, в которую нечаянно вдохнули жизнь, дав ей разум. Его глаза лучились пониманием и сочувствием, а лишь один брошенный на него взгляд давал понять, что он умен. Чрезмерно умен.