Кетцалькоатль
Шрифт:
Для строительства потребовалось много людей. Платил я исправно, поэтому желающие заработать несколько бобов какао начали стекаться со всех сторон. Многие оставались в Толлане навсегда, и город стремительно разрастался. Теперь дома строились строго по плану, с разбивкой на кварталы. В каждом назначался квартальный, который следил за порядком. Должность эта была без жалованья, но не было отбоя от желающих занять ее. Еще больше претендентов появлялось на должность начальника района, потому что занявший ее, кроме мзды с подконтрольных, еще и освобождался от налогов.
Становилось больше и деревень рядом с Толланом. Они поставляли нам продукты питания. Местные крестьяне понятия не имели о плуге. Из сельскохозяйственных орудий главное — заостренная палка. Ею делают лунки, в которые бросают зерна кукурузы, или фасолины, или семечки тыквы, или другие семена. Есть еще примитивные мотыги с рабочей частью из кремня или лопатки животного. Раньше постоянных земельных наделов не было.
А вот мельницы не прижились, что водяные, что ветряные, что горизонтальные, что вертикальные. Помол зерен — это для местных женщин не процесс, а тип общения. В одном дворе собираются соседки или подружки и перетирают зерна и заодно кости всем, кто не с ними.
Поняв это, я использовал построенную водяную мельницу для прокачки мехов, подающих воздух в плавильную печь. Индейцы использовали для этого собственные легкие и тростниковые трубки с керамическим наконечником. Для изготовления маленьких безделушек этого хватало, но мне надо было кое-что покруче. Поскольку кузнецов по железу здесь нет, не стал заморачиваться и обучать их. Слишком сложный и продолжительный процесс. Хватит выплавки бронзы. В горах много месторождений медных руд. По большей части там добывают и перерабатывают малахит, но попадается и чистая медь. Есть в горах и золото, и серебро, и свинец, и даже, как называли его греки, касситерит — минерал, содержащий олово. Я предложил бедным жителям Толлана перебраться туда, чтобы добывать для нас руды металлов. Пообещал высокую оплату, помог им с обустройством рядом с рудниками и дал продукты на первое время. Штольни были горизонтальными или с небольшим наклоном. Вспомнив рассказы шахтеров, среди которых вырос, поведал тольтекам о способах добычи полезных ископаемых, крепления штолен, вентиляции…
Когда в Толлан стали поступать руды металлов, я занялся обучением местных литейщиков. Раньше они смешивали медь с золотом и/или серебром. Самое интересное, что делали из этих сплавов не только украшения и ритуальные статуэтки, но и колокольчики, иглы для шитья, рыболовные крючки и даже топоры. Правда, позволить себе такие дорогие предметы мог не всякий, даже при том, что благородные металлы не считались дорогими сами по себе. Ценность им придавала сложная по местным меркам обработка. Теперь понимаю удивление испанцев, когда они увидели здесь много золота и серебра, которые индейцы не ценили так высоко, как в Евразии. Я знал много сплавов на основе меди, которым и обучил местных литейщиков. В первую очередь приказал им отливать двулезвийные топоры и наконечники для копий и дротиков из прочной «пушечной» бронзы. Как со мной поделился когда-то в будущем один британский литейщик, она состояла из двух процентов цинка, десяти олова и восьмидесяти восьми меди, в которые надо добавлять фосфор. Поставщиком последнего были кости рыб и животных. Их закладывали в печь вместе с рудами и древесным углем. Методом проб литейщики определили нужные пропорции и вскоре начали выдавать комплектующие для изготовления оружия.
27
Армией я занимался c особым усердием. Любая власть сидит на штыках, как бы больно не кололи задницу. К тому же, чем богаче становится город, тем больше желающих ограбить его. Начал с перемены статуса воинов, их перевооружения и переоснащения. Образцом служила римская армия. Набрал шесть центурий. На большее пока не хватало городских ресурсов. Теперь это было сословие, постоянно находящееся на службе и получающее за это довольно приличное вознаграждение, не считая военную добычу. Прослужив двадцать лет (считай, всю жизнь при нынешней продолжительности ее), каждый получит надел земли, который можно будет сдать в аренду и достойно встретить старость. Тяжелому пехотинцу город выдавал шлем, панцирь, наручи и поножи из кожи, хлопка и костяных
Следующим пунктом было научить индейцев ходить строем, потому что не подозревали, что ноги у них разные, что начинать ходьбу надо с левой и запомнить, какая это. Задача оказалась не из легких. Я уже собирался плюнуть на это дело, пока в голову не пришла идея отобрать самых сообразительных и поручить им, пообещав сделать командирами, если справятся. Хорошая мотивация помогает преодолеть любые препятствия. Через три месяца набранные мной подразделения не просто маршировали в ногу, а делали на ходу повороты и даже развороты, разделялись на отделения и снова соединялись, увеличивали или сокращали дистанцию между шеренгами, образовывали стену из щитов и «черепаху», центурии перестраивались из одной линии в две и обратно…
Отучить воинов брать врагов в плен оказалось немного легче. Объяснил им просто: больше нет человеческих жертвоприношений в храмах, поэтому будем делать это на поле боя, где каждый будет выступать в роли жреца и получать за это награды. Ударение сделал на слове «награды» и пообещал повышение по службе за ратные подвиги. Вроде бы прониклись, хотя позже выяснилось, что не до конца.
Первый после моего восшествия на престол сезон дождей был расточительно щедр на влагу. На Мексиканском плоскогорье две беды: одну половину года слишком много воды, вторую — слишком мало. Урожай предвиделся очень скромный. Что-то смыло ливнями, что-то сгнило на корню. Кто-то, не буду показывать пальцем на жрецов, распускал слухи, что это боги наказывают за то, что им не приносят человеческие жертвы. Я решил опровергнуть эту чушь. Когда до сбора урожая оставались недели две, назначил одну центурию охранять город, а с пятью отправился отработать на практике новые военные навыки и заодно взять добычу, чтобы зимой не сильно напрягать горожан. Визит решили нанести гаухичилесам, одному из племен чичимеков. Они жили в большой и плодородной долине, считались очень сильными и богатыми и, по слухам, в неурожайные годы отправляли в поход на тольтеков не меньше двух тысяч воинов. То есть мы с ними все равно бы сразились в начале сухого сезона, потому что и у них год неурожайный.
Добирались мы почти две недели. Следом за армией шагали полторы сотни рабов, которые несли провиант. Без вьючных и тягловых животных война выглядит иначе.
Гаухичилесы заблаговременно узнали о нашем приближении и приготовились к сражению. На перевале, ведущем с юга в их долину, нас ждало даже больше двух тысяч воинов. Позиции наши враги заняли с умом. Если бы мы по глупости ломанулись в атаку, то наверняка были бы разбиты, не помогло бы ни продвинутое оружие, ни военная подготовка. Мы разбили лагерь перед перевалом на плато, почти ровном, с небольшим уклоном в нашу сторону. Провианта у нас было не меньше, чем на неделю, плюс грабили поселения, расположенные с этой стороны горного кряжа. В них тоже жили гаухичилесы, сбежавшие от нас в соседнюю долину. Уверен, что им очень не нравятся наши действия, поэтому заставят соплеменников напасть на нас. Что и случилось на третье утро, когда засевшим на перевале стало понятно, что атаковать мы не собираемся.
28
Они спускались отрядами с разным количеством воинов. Наверное, каждый набран из одного поселения и имеет командира, выбранного голосованием. Вооружены копьями длиной около двух метров и с кремниевыми наконечниками, каменными топорами, дубинами и ножами. Щиты небольшие разной формы, даже в одном отряде. Хлопковые доспехи у каждого пятого, если ни шестого. На нескольких серовато-коричневые шкуры пум и на многих серо-буро-черные койотов, причем скальп хищника натянут на голову воина, служа шлемом, из-за чего казались мне пришедшими на маскарад. Передние отряды остановились на противоположном конце плато, подождали остальных, после чего все вместе с громкими криками ломанулись в атаку. Их было раз в пять больше, поэтому не сомневались в своей победе и не собирались терять время на раскачку.
Мои центурии стояли в две линии в шахматном порядке: три впереди, две сзади. Каждая из четырех шеренг по двадцать пять человек. Перед первой линией расположились лучники, которые начали обстрел, когда враг спускался в долину и его передовые отряды ждали на плато. Худо-бедно, а несколько десятков вражеских воинов выкосили. Я был в первой шеренге центурии, стоявшей в центре первой линии. Позади меня, за четвертой шеренгой, расположился молодой рослый воин, на котором высоченный головной убор из перьев кетцаля и попугаев. Он должен изображать предводителя тольтеков. Когда гаухичилесы приблизились, по моему приказу лучники убежали на фланги, присоединились к стоявшим там метателям дротиков, а центурии второй линии выдвинулись вперед и образовали с первой фалангу. К моей радости перестроение было выполнено почти идеально. Херня война, главное — маневры.