Кетцалькоатль
Шрифт:
Примерно на полпути к деревне встретили пацанов с собаками. Они набрали по большой вязанке валежника. Одна была для Габора. Каждый сидел на своей, дожидаясь. Завидев нас, побежали навстречу под радостный лай собак. Двое сразу напросились подменить меня и Габора, который взахлеб рассказывал им, показывая на лук, как я подстрелил оленя. Слушали его с открытыми ртами. Насколько я понял, аборигены редко добывают оленей. Близко эти пугливые животные не подпускает, бегает быстро, поэтому дротиком, не говоря уже о копье, не попадаешь. Изредка попадают в ловушки, поставленные на тапиров. Второй рассказ был про кинжал. Видимо, никто не поверил, поэтому Габор попросил показать. Я достал из ножен и дал посмотреть, даже разрешил каждому срубить по ветке или сделать насечку на стволе дерева. Радости и восторгу их не было предела. Я показал на низкое дерево с длинными и почти прямыми
Неподалеку от дома, приютившего меня, росло молодое дерево сейба высотой метров семь. Благодаря ярким цветам, острым шипам на стволе и ветках и досковидным, выпирающим корням, его трудно перепутать. К тому же, я посещал гондурасский порт, названный в честь этого дерева. Еще его называют «хлопковым», потому что семена покрыты капоком — легкими, эластичными, плавучими ворсинками, которыми будут набивать мягкие игрушки, матрасы и, в том числе, спасательные жилеты. Увидев его вчера, я подумал, что надо будет подновить мой. Цветет сейба по несколько месяцев. Цветы бывают разного цвета, у этой — белые с желтым. Возле них кружились разноцветные бабочки.
Я попросил Куву развести костер в яме, после чего перекинул веревку через нижнюю ветку сейбы, подвесил убитого оленя для разделки. Видимо, сделал что-то не так, потому что женщина смотрела на меня с испугом и удивлением. Я не стал выяснять, что именно нарушил. Все равно уже сделано. Быстро сняв шкуру, выпотрошил тушу, отрезал голову и нижние суставы ног, которые вместе с кишками оставил собакам. Видимо, псы жили впроголодь, потому что передрались, выясняя, кто круче, кто имеет право на лучший кусок.
Взяв из туши мякоть, показал Куве и ее старшей дочери, чтобы своими кремневыми ножами порезали их на небольшие куски и нанизали на ветки, заготовленные пацанами, которые отнесли домой валежник и вернулись, чтобы внимательно наблюдать за моими действиями. Точнее, их больше интересовал лук, выгнувшийся в обратную сторону после снятия тетивы. Он вместе с кочаном и двумя помытыми в кадке стрелами стоял рядом с входом в дом, прислоненный к стене.
Когда костер перегорел, я сделал подставки из камней и уложил над углями деревянные шампуры с мясом. Поместилось чуть больше половины. Аромат пошел такой, что к нам приблизились все, кто остался в деревне. Не думаю, что им в диковинку запеченное мясо. Я заметил, что никто не готовит пищу, хотя время обеденное. Наверное, питание у майя двухразовое — утром и вечером, как было в предыдущую мою эпоху у европейских и азиатских южных народов, да и у бедняков с севера тоже. Поэтому жители деревни и подошли, чтобы узнать, кто это нарушает традиционный распорядок.
Приготовленное мясо сняли с шампуров в глиняное блюдо, из которого мы вчера ели рыбу. Я взял один кусок, второй дал Габору, а остальными по моему указанию старшая дочка хозяев угостила пацанов и взрослых зрителей, кому хватило. Кува уложила над углями вторую партию шампуров и начала нанизывать сырое мясо на освободившиеся. Когда закончила с этим, я показал ей, чтобы отложила мяса на ужин и остальное раздала соседям. Так много за раз мы не съедим, а холодильников здесь нет. Кува выполнила указание, причем лучший и самый большой кусок положила в корзину, накрыла листьями, и Габор понес его в город, как догадываюсь, в подарок жрецу. Пацаны присоединились к нему, чтобы, наверное, по пути обсудить чужеземца и потом рассказать о нем знакомым горожанам.
5
Возвращаясь с охоты, я срезал несколько стеблей тростника и подобрал маховые перья какой-то большой птицы, которой кто-то полакомился. Теперь сидел и мастерил новые стрелы для охоты. Использовать боевые неразумно. Вряд ли мне сделают здесь такие же хорошие. Тростниковые с костяными наконечниками будет не жалко, если сломаются или подранок убежит с ними. Я, конечно, не мастер по изготовлению стрел, но для охоты не нужны очень высокого качества. Главное, чтобы древко было более-менее ровным, стрела не сильно отклонялась во время полета и не теряла наконечник до того, как доберется до цели. Кости оленя как раз сгодились. Я расколол пару и получил несколько узких и острых фрагментов, которые использовал в качестве наконечников. Крепил их и перья с помощью нитки из агавы. Универсальное растение. Из него делают веревки, канаты, ткани (набедренные повязки жителей деревни из агавы), бумагу и еще едят, иногда вместе с гусеницами, которые живут на сочных
Заканчивал изготовление четвертой стрелы, когда вернулся Габор с пустой корзиной. Он что-то долго и подробно рассказывал матери, после чего показал мне жестами, что жрец хочет видеть меня вместе с луком и кинжалом. Я догадался, что придется продемонстрировать свое оружие в деле, поэтому взял новые стрелы и повесил на пояс еще и саблю в ножнах, чтобы два раза не ходить. Наверняка и ей захотят полюбоваться.
Жрец ждал на верхней площадке храма Спускающегося бога. Рядом с ним стояли два крепких, жилистых воина со «стесанными» черепами, вооруженных деревянно-обсидиановыми двуручными мечами с полуметровой «лопастью» с обсидиановыми вставками. У одного в узле красной шапочки торчали три орлиных пера, а у другого на шее висел гайтан с тремя когтями ягуара. Видимо, перья и когти были чем-то вроде лычек на погонах, и передо мной два сержанта местного гарнизона. Все трое смотрели на меня снизу вверх, не скрывая удивления. Мало того, что выше ростом, так еще и совершенно не похож на них, полная цветовая противоположность. Осталось только выяснить, кто из нас негатив, а кто позитив.
Жрец жестами попросил показать, как стреляю из лука. Я достал из сагайдака, выгнул со скрипом плечи в обратную сторону, надел тетиву. По другую сторону зиккурата, на расстоянии метров сто от нас, росла старая, высокая и толстая сейба. Я хотел выстрелить в нее, но потом вспомнил, как скривилась Кува, когда подвесил на ветке тушу оленя. Может, это дерево считается священным у майя? Отправил тростниковую стрелу в сторону моря по наклонной траектории, чтобы улетела, как можно дальше. Что она с затихающим свистом и проделала, упав в воду где-то за полкилометра от нас, не меньше. Оба «сержанта» удивленно воскликнули. Я дал им лук, чтобы посмотрели, попробовали натянуть тетиву (у обоих получилось всего до груди). При этом они от натуги кривили такие рожи, что жрец ухмылялся, но сам пробовать не стал.
Следующей была демонстрация возможностей кинжала. Рядом с входом в храм стояла корзина с плодами авокадо. Я наколол верхний, похожий на большую зеленую грушу с кожей крокодила, подкинул вверх и в полете разрубил кинжалом на две части, причем и косточку тоже. Следующие два плода разрубили «сержанты», не подкидывая, лежащими в корзине. Сделали они это запросто, поэтому и жрец попробовал, перед этим внимательно осмотрев темный клинок с узором.
Когда я достал из ножен саблю и повертел перед ними, все трое напряглись, точно боялись, что сейчас на них и покажу, на что она способна. Я подошел к краю площадки, где в отверстие в камне был воткнут шест длиной метра два и сантиметра три в диаметре. На ритуальный он не был похож и заменить будет не трудно. Резким косым ударом я рассек шест так, что верхняя часть упала вертикально рядом с нижней, ударилась острым концом о камень и завалилась набок. Я взял саблю за клинок, предложил ее обладателю трех орлиных перьев. Тот взял ее, пальцем левой руки попробовал, насколько остра, удивленно повертел головой, после чего замахнулся сильно и нанес боковой удар по укороченному шесту. Сабля застряла в нем примерно на середине. Под смех остальных зрителей «сержант» с трудом высвободил ее и передал своему коллеге. Тот ударил под более острым углом, тоже не смог перерубить до конца, но шест в том месте треснул, расщепился. Я показал жестами, что нужен навык, с чем все трое сразу согласились.
После чего жрец жестами поинтересовался, откуда я прибыл. Я показал, что надо плыть больше лунного месяца, что в одиночку не смогу, что придется пожить здесь, если он не против, подождать, когда приплывут мои соплеменники, если, конечно, доберутся сюда, в чем сильно сомневаюсь. После чего жрец поинтересовался моим социальным статусом: воин, купец или кто? Я задрал рукав рубашки на правой руке, продемонстрировал татуировку и показал на его скошенный лоб. Мол, у нас так метят знать, а у вас вот так. Жрец понимающе покивал, после чего спросил, не хочу ли стать воином гарнизона (хольканом)? Я пожал плечами: почему нет?! Как-то ведь надо легализоваться здесь, а воины всегда в цене в обществах на таком уровне развития. Дальше мне предложили выбрать, под командованием какого накома (командира) служить. Тот, что с перьями, командовал дневной стражей, а тот, что с когтями, ночной. Мне, «сове», второй был ближе. Да и ночью не так жарко.