Кетцалькоатль
Шрифт:
Гончарного круга майя не знают. Используют две тарелки: нижняя перевернута, и на нее поставлена верхняя, которую вращают. Поэтому посуда у них не ахти, хотя покрыта интересными узорами.
Бумагу делают из коры фикуса, которую замачивают и превращают в пульпу каменными пестами, смешивая потом со смолой. На бумаге заместители верховного жреца записывают все важные события. У майя есть письменность. Они состоит из слогов и иероглифов. Там такая путаница, что я плюнул, не стал разбираться. Пусть их расшифрует в двадцатом веке советский ученый Кнорозов. Не буду отнимать у него кусок хлеба и славы.
С цифрами проще. Они обозначаются с помощью точек и горизонтальных черточек. Есть ноль, до чего
Ткачеством занимаются все женщины. Веретено — палка сантиметров двадцать пять-тридцать с каменным пряслицем на конце, которое вращали в керамическом блюдце. Станок очень примитивный: нити основы натягиваются между двумя деревяшками: верхнюю часто крепят к ветке дерева, а нижняя (шунче) удерживалась на поясе ткачихи с помощью лямки (ямаль). Ткали из хлопка, белого и коричневатого, агавы и юкки (родственницы агавы). Хлопковые ткани предназначались для знати, остальные — для бедноты. Красят индиго, который производят из ветвящегося кустарника с красными цветочками, перебродившего в яме и смешанного со специальной глиной; кармином, получаемым из кошенили — червеца, живущего на кактусах; киноварью; желтый цвет получают из какой-то особой глины; темно-кофейный из природного асфальта; зеленый — из авокадо; пурпурный — из морских моллюсков; черный — из пережженных костей. Ткани украшают вышивкой, искусно вплетают перья птиц, наносят глиняными штампами узоры: стилизованных зверей или геометрические, каждый из которых имел особый смысл, понятный аборигенам. Время от времени все ремесленники вместе с рыбаками и крестьянами отправляются заготавливать обсидиан, или кремний, или дерево и камень для строительства, или ремонтировать храмы и дороги…
7
Бывает иногда так, что отправляешься за мелочью, а находишь что-то крупное. В то утро, сменившись с дежурства, я подождал, когда закончится тропический ливень, и отправился на охоту. Шел бодро, потому что на ногах у меня сандалии древнеегипетского типа, изготовленные местным кожевником под моим чутким руководством. Собирался я подстрелить пару диких индюков. Как раз хватит мяса на тех, кто живет в казарме, и чуток останется, чтобы угостить моих сослуживцев ночью. В поисках места, где добывают обсидиан, я наткнулся на тропинку, которая вела к одной из деревень, проходя мимо речного плеса. На его берегу было открытое место, поросшее невысокой травой, в которой часто шныряли индюки, и куда, судя по следам, приходили звери на водопой. Я в предыдущий визит подобрал место для засады, расчистил к нему подход с тропинки, чтобы не хрустнула ветка под ногами, и положил там кусок упавшего и развалившегося, сухого дерева, чтобы было на чем сидеть, поджидая добычу.
Зашел бесшумно и с готовым к стрельбе луком. Внимательно осмотрев местность, добычу не обнаружил. Подумал, что придется ждать долго и нудно, и уже собрался сесть, когда боковым зрением увидел, как с дерева на берегу плеса что-то пестрое упало в реку. В том месте вода забурлила и замутилась, и я увидел огромную пятнистую кошку, которая, вцепившись зубами в шею сверху, вытягивала на сушу отчаянно сопротивлявшегося, острорылого крокодильчика длиной с метр.
Раньше я видел ягуаров в зоопарках. На воле они предпочитают не попадаться людям на глаза, но при этом очень любопытны, следят из укрытия. Майя говорят, что у ягуара, которого называют балам,
Борьба продолжалась не долго. Ягуар не только передавливает горло, удушая, как остальные кошачьи, но еще и ломает шейные позвонки. Пятнистый хищник убедился, что жертва мертва, стряхнул с себя воду и начал пожирать крокодила с головы. Был он ко мне задом — неудобный ракурс для стрельбы. Я выбрал самую крепкую тростниковую стрелу. Целился ягуару в шею, но в последний момент он наклонился ниже. Стрела попала в череп и вылезла изо рта. Хищник запросто перегрыз ее, рывком повернувшись всем телом в мою сторону, чтобы понять, кто и как напал на него. После чего завалился на бок, подергался, сворачиваясь клубком и разгибаясь, и затих.
Когда я подошел, желтоватые глаза уже остекленели и блохи начали разбегаться. Весил хищник под центнер. Тащить такую тяжесть в жару у меня не было желания. Я вытряхнул мускулистое тело из шкуры, оставив только голову, потому что видел, что черепа баламов и особенно их клыки и когти в большой цене у жителей Самы. После чего содрал шкуру с крокодила и вырезал самые лучшие куски мяса. Упаковал всё, связав веревкой из агавы. Сверток получился тяжелый, поэтому срезал молодое деревце и подцепил на него, чтобы легче было нести.
По пути в город мне попалась группа из шести крестьян, которые относили жрецу кукурузу в корзинах. Я их встречал по пути на охоту. Увидели, что несу — и их лица окаменели. Теперь я знал, как выглядит мистический ужас. Может, у майя отстрел ягуаров только по лицензии, выдаваемой верховным жрецом?!
С не меньшим удивлением и испугом смотрели на меня жители рыбацкой деревни, мои коллеги-«орлы», горожане. Даже наком Камон скривился, увидев, что я принес шкуру ягуара.
— Где ты взял ее? — с надеждой в голосе спросил он.
— Убил балама, когда он поймал имиша (крокодила), — ответил я и показал вторую шкуру, завернутую в ягуарову.
Судя по тому, как помрачнел наком, это усугубляло ситуацию.
— Ничего не делай с ними, пока я не вернусь от Хуры (верховного жреца), — приказал он.
Когда Камон ушел, я выведал у повара, угрюмого мужчины лет сорока, который всегда был чем-нибудь недоволен, почему все были так удивлены и испуганы, увидев шкуру балама. Оказывается, этот хищник — священное животное у майя, их предок. Более того, убить балама в одиночку на охоте, а не поймав в ловушку, может только избранный богами. Имиш — тоже священное животное, Земное чудовище, которое держит на спине Землю, плавая в океане. То, что я смог убить ягуара, убившего крокодила, должно что-то значить. Наком и пошел выяснять, что именно. Закончив объяснение, повар посмотрел на меня с грустью и предложил прямо сейчас приготовить принесенное мной мясо крокодила. Типа покормить перед смертью. Я ведь постоянно приносил мясо, часть которого доставалась и повару.
Становиться жертвой я не собирался, поэтому пошел в свою келью, быстро приготовил оружие и доспехи и упаковал остальные шмотки. Сел в тени у входа в нее, прислонившись спиной к теплой шершавой стене. Если наком вернется с воинами, значит, буду пробиваться к морю. Там захвачу лодку и попробую уйти морем. Майя обязаны будут взять жертву живой, а у меня такого ограничения нет. Зато есть три десятка очень хороших стрел и девятнадцать тростниковых, плюс сабля, кинжал и копье, выданное здесь, и знание, что после гибели накома сражение сразу прекратится. Чем дольше я ждал, тем больше склонялся к мысли, что придется пробиваться. Видимо, Камон, зная мой боевой потенциал, собирает воинов.