Кгб против ссср. 17 мгновений измены
Шрифт:
Репор теры и писатели теряют все силы в погоне за информа цией, а потом их ждут суровые, кривящие губы цензоры в ре дакциях и издательствах.
И ничего другого не остается, кроме как сказать: «И ты, Брут?» (Гай Юлий Цезарь), либо: «Кругом и измена, и трусость, и о бман» (Николай II). Все большую роль начинает играть фе номен, когда специально подготовленная, сильная агентура ухо дит из-под контроля. Записные конспирологи немудрено назы вают такое явление «змея, кусающая себя за хвост». Так мы часто оказываемся в пер евернутом мире. А там свои закономерности В социуме идет незаявленная война. И фактор N° 1 здесь - не ожиданность от удара в спину. Самое неприятное в этом то, что ты ждешь чего-то угрожающего от официального противника, но только не по другим азимутам. Мо жно это сделать извне и искусственно, использовав силу противника, которая будет на правлена на его же собственное уничтожение. Судьба так распо ряжается часто, что жизнь разводит вчерашних друзей неразлеп- вода по разные стороны баррикад. Из двух словосоч етаний «заклятые враги» и «неразлучные друзья» родилось новое слово сочетание «заклятые друзья». Несмотря на разницу в ситуациях, природа одинакова. А если сказать одним словом, то какая-то ди алектика диалектики получается. Вернемся же к конкретному…
Мы начали свою книгу, если помните, с того, что привели несколько примеров того, как охранники сами уничтожали сво- рх королей и президентов. Но удача в такой операции будет ма- до возможна, если у жертв есть хоть кто-то, кто остается им пре дан. Задача в эт ом случае не снимается, а разбивается на два эта па: нужно сначала убрать верных охранников, а потом уж Приступать к собственно цели. Все это, только в большем мас штабе, и было в год окончания «перестройки».
Наступил последний акт организационной войны. Н а этот раз против самого КГБ. Если представлять себе, что это такое, ^ужно будет указать на следующее. Обычную войну будет легко Представить себе с помощью географической карты, где можно |удет отмечать флажками захваченные противником или осво божденные н ашими войсками населенные пункты и террито- (ШИ. Организационную же войну легче всего будет представить с помощью огромной – во всю стену – блок-схемы, в которой квадратиками, овалами, другими значками, вертикальными Стрелочками и горизонтальными линиями б удут указаны госу дарственные органы управления, все министерства, ведомства, Территориальные органы, и их функционально-структурные ИЬдразделения. Чтобы понять события августа-декабря 1991 г., шо было бы создать такую схему и красным цветом обозначать Йшч тожаемые структуры: со временем бы вся стена стала бы Красного цвета – прямо как на кладбище Пер-Лашез. Особенно Йного кровавого было бы на том месте, где нам угодно размес ить подсистему безопасности СССР.
Под влиянием пропаганды предполагалось, что антаг онизмы |наших спецслужб могут быть только внешние: одно время – р Гестапо, а затем – с ЦРУ. Но смею полагать, что и внутри КГБ Существовали противоположности – на одном полюсе были ли вр герои, кто готов был пожертвовать собой за нашу Советскую ^ОДину и ве ликий народ, а на другом полюсе были «внутрисис темные диссиденты» (как они себя называют лишь бы не произ носить откровенное: предатели). Но так ли это? Собственно, в |Цлу того, что согласно аксиомам диалектики есть внутренние противоречия системы и есть внешние, то раз КГБ – система, $›.ей, как и всем другим, должны быть присущи внутренние |ротиворечия. Исходя из этого силлогизма, мы описали приро- Р таких противоречий, найдя в истории КГБ СССР (а также в более ранних организациях) два лагеря: один – сове тский, пат риотический, другой – прозападный, предательский.
Разногласия в лагере силовиков пролегли давно. Еще когда СССР стали вовлекать в афганскую авантюру, то одни старались разжечь противоречия в стране, а другие – потушить конфлик ты. Вот что расска зывает человек, который был там в качестве советника начальника Политуправления армии Афганистана: «14 октября 1979 года был поднят мятеж в 7-й пехотной диви зии. Во главе его стоял командир комендантской роты старший лейтенант Назим Голь. Его поддержали к омандиры танкового батальона и батальона связи. Воспользовавшись тем, что основ ная часть дивизии вместе с командованием и советником ко мандира дивизии полковником Шеенковым находилась в лет нем лагере, 7 танков подошли к штабу дивизии и открыли огонь. На чалась паника, никто не понимал, что происходит. Была попытка поднять и другие части Кабульского гарнизона, но этого сделать заговорщикам не удалось.
Я в этот момент находился в 4-й танковой бригаде, которой начальником Генштаба генерал-майором Якубом была постав лена задача на подавление мятежа. Бригадой командовал стар ший капитан Исмаил. Я вместе с бригадой участвовал в этой операции. Подавить мятеж не составляло особого труда. Окру жили городок танками и предложили сдаться. Заговорщики бы ли арестованы.
После подавления мятежа я поехал в посольство доложить о выполненной задаче. В приемной посла сидел один из работни ков посольства и плакал. На мой вопрос, что случилось, Пуза нов (посол СССР в Афганистане.
– А.Ш.) ответил, что тот льсч слезы по поводу не удавшегося мятежа. Вот так мы «дружно» ра ботали» (20.1. С. 6). Конечно же не совсем обычная сцена уви деть плачущего комитетчика, но понять-то эмоции товарища легко. Товарищ провалил задание, исходившее с «верха». Това рищ уже рассчитывал, как минимум, на орден.
Фаза первая «Стреножить»
Вычисление просоветски настроенных спецслужбистов про ходило давно: «Мощные чистки несогласных с реформами про катились по Комитету еще при Чебрикове» (13. С. 314); был а проведена аттестация по отношению к перестройке: одо бря ешь – оставайся, нет – проваливай (20.2. С. 127).
Знали и как отделить «своих» от советских. Была продуман^ целая система провокаций, и люди попадали на «крючок»: «Эту историю мне поведал бывший сотрудник КГБ, работавший в одной африканской стране. Поп ал он в КГБ (…) и направили «поработать» в Антисионистском комитете советской общест венности (АКСО), возглавляемом Д. Драгунским. (…)
По роду работы (а в его компетенцию входило отслеживание антисионистской и антисемитской литературы, выходящей на тер ритории СССР), естественно, он читал большую часть печат ной продукции, появившейся тогда на волне «гласности». Про бел он «Международное еврейство» Генри Форда, и «Спор о Сионе» Дугласа Рида, и «Евреи в России» А. Дикого, и Достоев ского, и Жевахова. В об щем, просветился в отношении истории «еврейского вопроса» и проникся глубиной проблемы. Ошара шенный такой информацией, он не сдержался, чтобы не поде литься ею со сослуживцами. Через неделю он был вызван на Лу бянку и без объяснения причин «досрочно» отпр авлен на пен сию.
Только через три месяца от своих старых друзей он узнал, «гго «ушли» его за «идеологическую невыдержанность»! «Спекся – ты, приятель, на антисемитизме», – так ему пояснили бывшие ^коллеги. А суть заключалась в том, что этот самый «антисион и стский комитет» помимо демонстрации борьбы с антисиониз- ркт, еще являлся фильтром для некоторых сотрудников КГБ. По роду деятельности сотрудник знакомится с «антисемитской» Литературой, и тут наступает самое главное: устоит он или не ус воит перед мощны м напором «идеологов антисемитизма», при мет их точку зрения или отбросит как бред? А внедренные сту кни отслеживали степень стойкости, задавали наводящие |0просы, восхищаясь прочитанным. Вот мой собеседник и «по- |ррел на евреях», как он сам и выразился. Но он не жалеет об fjifrOM, т.к. считает, что впервые в жизни стал «зрячим» и теперь реликолепно видит, по каким законам развивается история. Он |нял со стены своего рабочего кабинета на даче портрет Андро пова и повесил портрет Сталина» (20.3. С. 2).