КГБ в смокинге. Книга 1
Шрифт:
— А больше мне вас нечем порадовать.
— Проходите. Следующий…
На стоянке притулилось несколько «Волг» с шашечками на боку. У всех машин передние решетки были подвязаны от мороза кожухами, словно у них болели зубы. Я вдруг подумала, что желто-зеленогрязный цвет, в который выкрашены московские такси, в своем, так сказать, чистом виде в природе не существует. Такой цвет мог придумать только сторож морга. Или посудомойка в заводском пункте общепита, которой всю жизнь приходится заливать сухую горчицу водой, а потом получать удовольствие, наблюдая за лицами клиентов, рискнувших обмакнуть в эту гадость загнувшуюся от клея и целлюлозы сосиску.
—
— На Масловку.
— Сколько дашь?
— А сколько просишь?
— Чирик.
— Давно из тюрьмы?
— Сроду не сидел.
— А кто грабить научил?
— Жизнь научила, подруга, — ухмыльнулся таксист. — Так поедем или здесь заночуешь?
— Поедем…
Наблюдать за проносившимися в грязных окнах «Волги» видами покосившихся деревянных домов и монотонных новостроек после прекрасной экзотической Аргентины было одновременно противно и интересно. Все равно как после красочного спектакля из жизни титулованных особ попасть за кулисы и увидеть венценосца в шлепанцах и подштанниках, распивающего бутылку «Жигулевского». Я и раньше догадывалась, что «лицо обновленной Москвы» — отнюдь не воплощение гениального замысла. Но только теперь, въезжая по Ленинградскому шоссе в столицу, я по-настоящему поняла, как уныло и безнадежно это нагромождение бетона, рубленого камня в цоколе, вылинявших от дождя и солнца лозунгов и мутных от снега и грязи стекол. Ужасно вдвойне, ибо выражение человеческих лиц было примерно таким же.
Гармония ущербности…
Моя единственная краса и гордость — однокомнатная кооперативная квартира, купленная на мамины деньги и превратившаяся в ее хронический долг, дохнула на меня, как преданный пес, теплом и радостью. Она только что хвостом не виляла. Все стояло на своих местах, точно и не было этих сумасшедших недель, в корне изменивших мою жизнь. Я скинула пальто, туфли, затолкала в угол чемодан и сумку, забралась с ногами на мою любимую тахту, осторожно потрогала свалявшуюся шерсть старого пледа и вздохнула. Ритм и содержание моей жизни были сломаны резко и болезненно, я разучилась принимать элементарные решения. Например, что теперь делать? Завалиться спать? Идти на работу? Сообщить маме о своем приезде? Позвонить подруге? Заскочить на рынок и купить хоть какую-то еду? Сама себе я напоминала больную в реанимации, разбитую параличом, покинутую близкими и друзьями и осознавшую вдруг, что все прежние радости жизни, все те элементарные вещи, о которых она раньше просто не задумывалась, все те незамысловатые мелочи, из которых и складывалось ровное и, в целом, довольно беззаботное ее существование, стали вдруг совершенно недосягаемы. Как работать, если неохота жить? Как любить, если тебя предали? Как доверять, если никому не веришь?..
Телефон зазвонил неожиданно и властно.
— Да?
— С приездом, Валентина Васильевна.
Голос был женский, приятный, чем-то знакомый, но ничего хорошего не сулящий.
— Спасибо, кто это?
— Мы как-то провели с вами несколько минут в моей машине. По дороге на дачу…
— Ах да… Ксения Николаевна. Помню.
— Как перелет?
— Спасибо, нормально.
— А Париж?
— Я его толком и не видела.
— У вас усталый голос.
— Зато у вас очень бодрый. Даже завидно.
— Нам надо встретиться.
— Пожалуйста…
— Напротив вашего дома есть магазин хозтоваров,
— Во всяком случае, был до моего отъезда.
— Я подъеду через час. Спуститесь, пожалуйста.
У этой дамы была потрясающая манера вести диалог: она знала, чего хотела. Интересно, как она вела себя наедине с мужчиной?
— Алло!
— Я слушаю.
— Вы помните мою машину?
— Да.
— Значит, через час.
Она даже не потрудилась поставить в конце фразы вопросительный знак. Приказ начальника… Таким тоном собаководы обычно подают команды. «К ноге», например. Или — «Лежать!»
Подчиняясь последней команде, я вырвала из розетки вилку телефона, легла и накрыла голову подушкой…
5
Ближнее Подмосковье. Дача Ю. В. Андропова
13 декабря 1977 года
Все в жизни повторяется. Тот же «Москвич», залепленный, как и все другие машины, грязью вперемешку со смерзшимся снегом, та же дама, не выпускающая из уголка чувственного рта тонкую сигарету, тот же маршрут по Рублевскому шоссе и налево, те же ворота… Даже улыбка этой змеи с лебединой шеей и руками краснопресненской ткачихи была точно такой же, как тогда, в первый раз, когда она выключила мотор, подбросила на ладони ключ зажигания и сказала:
— Приехали.
Я знала, кого увижу в низкой гостиной трехэтажной деревянной дачи, окруженной высоченными заснеженными пихтами и похожей на увеличенную в несколько раз избу лесника в глухом бору. Я знала, чем будет занят этот человек и как он встретит меня… Кто-то из великих сказал, что знание приносит радость. Наверно, он имел в виду каких-нибудь других людей.
Андропов сидел в глубоком кресле, спиной к огромному, во всю стену, окну и любовно очищал серебряным ножичком нежную кожуру с яркого, как огонь, персика. Да, ситуация повторялась почти в точности. «Почти» — потому что в холле пребывала еще одна личность — нестарый патлатый чувак, перезрелый плейбой, одетый в линялые синие джинсы и джемпер, скроенный из множества цветных лоскутков. Он сидел чуть в стороне от Андропова на невысоком табурете и внимательно разглядывал свои ногти.
Увидев меня в проеме двери, Великий Пожиратель Южных Плодов на мгновение оторвался от персика, кивнул мне с такой будничностью, словно это не по его монаршему изволенью меня, как простую бандероль, бросали из конца в конец света, и вернулся к прерванному делу.
— Садитесь, Валентина Васильевна, — сказал «плейбой», указав на кресло.
Презирая себя за все сразу, я села.
— А вам к лицу заграница… — Андропов завершил наконец предварительный ритуал и вонзил в персик явно не искусственные зубы. — Угощайтесь! — он радушно повел рукой в сторону вазы с фруктами.
— Спасибо, я сыта.
— Я хочу представить вам моего помощника, Матвея Ильича Тополева.
«Плейбой» привстал с табурета и церемонно нагнул голову. Я подумала, что ничего хорошего от встречи с этими типами ждать не приходится.
— Юрий Владимирович, разрешите задать вопрос?
— Узнаю профессиональную хватку, — хмыкнул Андропов.
— Так да или нет?
— Слушаю вас.
— В прошлый раз, покинув этот теремок, я отправилась с вашей подачи в Буэнос-Айрес. Надеюсь, после сегодняшней беседы я вернусь домой?
— Вы хотите услышать ответ немедленно?
— Да, если можно.
— Позвольте полюбопытствовать, зачем?
— У меня есть кое-какие дела в редакции.