Кибердемоны. Призрак
Шрифт:
– Помнишь Алику?
– вдруг спросил Саул. Из-за чёрных пиявок, свисающих из ушей, он походил на диковинное морское божество.
– Да, кстати!
– кивнул Мирон.
– Всё хотел спросить... Что за дела у периферийного устройства с моим братом?
– Он - её Создатель, - сказал Соломон.
– Платон научил её быть собой. А мы - владельцы её софта.
– То есть... Вы являетесь хозяевами идола молодёжи, который собирает стадионы?
– Не только её. Есть и другие. Ты когда нибудь играл в КиберТеррор?
– Чувак, я не играл в КиберТеррор. Я жил в нём... Что, хотите сказать, тоже вы?
– негры дружно кивнули.
– Троя?
–
– Ну вы блин даёте. Тогда еще вопрос: почему вы сейчас торчите вместе со мной в этой заброшенной многоэтажке? Что, у таких крутых воротил бизнеса недостаточно шестерок?
– Мы в долгу перед Платоном, - за всех ответил Соломон.
– А долг - тема очень личная.
Мирон пару минут посидел в тишине, переваривая информацию. Его брат на короткой ноге с МОСБЕЗ, занимает довольно высокое место в иерархии Технозон, умудрился заполучить в должники русскую чёрную мафию...
Опять захотелось курить. Запах табака буквально преследовал, набиваясь в нос, в лёгкие, щипал язык...
– Ладно, давайте заканчивать, - вздохнул он.
– Что там еще осталось? Как я попаду в лабораторию? Она ведь не может стоять нараспашку, верно?
– Кодовый замок. Слава богу, не требует подтверждения ДНК. Но код - так как Платон скомпрометирован - есть только у Михаила Лазаревича. Шефа охраны, - сказал Соломон.
– Он - машина, - Мирон услышал голос Саула. Тот, судя по всему, чувствовал себя в Минусе неуютно: съёжившись на стуле в закрытой позе, обхватив себя за плечи руками, он то и дело закрывал глаза и чуть подёргивал головой - будто силился увидеть что-то, чего нет на самом деле.
– Приезжает на работу в семь утра. Тот же мобиль, тот же водитель - никакой электроники. Знает всех сотрудников по именам - неплохо для шефа охраны. Его офис на первом этаже, он сам встречает всех важных посетителей и лично провожает их наверх. Знает обо всех инцидентах в здании и разбирается лично. Раз в восемь часов, в одно и то же время, где бы он не находился, связывается с центральным компьютером и проверяет коды. Говорит по-французски, северо-корейски и японски. Так же умён, как и безжалостен. Если он нас поймает, то не просто убьёт, но и доберется до всех, кого мы знаем.
– Ух ты, - не удержался Мирон.
– И что? Значит, сворачиваем лавочку?
– Михаила я беру на себя, - вдруг сказала Мелета.
– И что ты с ним сделаешь?
– удивился Мирон.
– Убьёшь? Или... Соблазнишь?
Скользнув по нему взглядом, девушка отвернулась.
– Остаётся сейф, - возвестил Соломон таким тоном, словно сообщал, что семья забыла задуть свечки на торте.
– После всего, - вздохнул Мирон.
– Не удивлюсь, если он окажется оснащен личным Иск-Ином, автоматическим пулеметом и лазерами, которые поджаривают мозги любому, кто приблизится на расстояние выстрела.
– Всего лишь ДНК-замок, - серьёзно сказал Саул. И вздрогнул так, словно его укололи.
– И вот тут, бро, - улыбнулся Соломон.
– Не обойтись без тебя. Никак.
– Замок настроен на ДНК Платона, - пояснил негр.
– Если его попытается вскрыть кто-то другой, сейф запустит программу самоуничтожения.
– Нутро выгорит за две целых и три сотых секунды, - добавил Саул.
Мирон с облегчением рассмеялся. Вытер пот, откинулся на неудобном стуле, насколько это было возможно... Всё зря. Все разговоры, хитроумные планы - всё это зря. Ничего у них не выйдет.
– Ребята, - сказал он, оглядев по-очереди всех анонимусов.
– Я всего лишь его брат. Не клон, не двойник... Мы всего лишь близнецы. Этого мало. Наверняка в ДНК есть какие-то отклонения...
– Ты же открыл двери в его квартиру, бро?
– спокойно спросил Соломон.
– Тот замок тебя пропустил, верно?
– Да, но консьерж сказал, что Платон заранее внёс мою ДНК в базу данных... О, - Мирон осёкся. Платону негде было взять его ДНК. Дома он не был десять лет, за это время все вещи - даже расчёски с остатками волос, были либо уничтожены, либо подвергнуты такой дезинфекции, при которой любые живые ткани разрушаются. Кроме того, для ДНК-замка нужна кровь. Только свежая кровь и ничего другого.
– Это была проверка, - сказал Мирон.
– Это был чертов тест!
– Соломон невозмутимо кивнул. Если б замок на двери Платона меня не узнал - ничего бы не было. Я бы постоял под дверью, а потом спокойно вернулся к себе в Улей и завалился в Ванну.
– На двери сейфа - точно такой же замок, - сказал Саул.
Значит, братец сделал меня еще раз, - подумал Мирон. Такие дела.
– Теперь самое главное, - сказал, поднимаясь и потягиваясь, Соломон. В росте он не уступал Голиафу, в ухе чёрного как гуталин негра, покачивалась золотая серьга, а волосы были сбриты в ноль, являя миру череп нечеловечески совершенных очертаний.
– Как вы попадёте внутрь.
Мирону всё еще зверски хотелось закурить. Странное чувство... Он ведь никогда не курил, даже не пробовал. Но терпкий запах табака, что оставлял после себя отец - помнил. И ощущал всегда, когда находился на грани фола. Когда жизнь разгонялась до немыслимых скоростей, а нервы растягивались до предела.
– Как раз сегодня в Технозон состоится встреча представителей японского отделения с нашим. Повестка дня - решение текущего кризиса с Акирой, - сказал Саул.
– В составе делегации: господин Мару Кобаяши - менеджер высшего звена, поверенный самого господина Карамазова. А с ним - сюрприз-сюрприз... Амели Карамазова, любимая внучка большого босса. Она-то и будет нашим пропуском в здание Технозон.
– Каким образом?
– спросил Мирон.
– Наденьте Плюсы, господа, - предложил Саул и первым вставил в уши пиявки.
В желтом квадрате, где раньше была башня Технозон, появилось изображение улицы. Мостовая из круглых обкатанных голышей, стеклянные витрины с ромовыми бабами, батонами, круассанами, облитыми жидким шоколадом... Прямо на тротуаре - крошечные круглые столики. Париж, - подумал Мирон.
– Монмартр или Пигаль. А впрочем, какая разница?
Мимо столиков, не обращая внимания на посетителей, шла девушка. Чёрные волосы до плеч, подстриженные очень стильно, ступеньками - по последнему слову парижской моды. В лёгком белом плаще из какой-то блестящей кожи, затянутом на тонкой талии широким поясом. Что под плащом - не видно, только тонкие косточки ключиц и кулон с хрустальным сердечком, оправленным в серебро. Не хрусталь, - вновь уточнил для себя Мирон.
– Бриллиант в платине.
Модные сапоги-чулки выше колена - она шагает широко, размашисто, и когда плащ распахивается, ноги видны до самых бедер. Каблуки массивные, как копыта лошади-тяжеловеса - тоже, разумеется, последний писк моды...
Лицо у неё было не совсем азиатское: по-славянски высокие скулы, широкий рот. Губы - как красная рана; Кожа с едва уловимым лимонным оттенком, гладкая, как у куклы - без единой родинки или прыщика. И глаза... У неё были поразительные глаза. Выражение - смесь отчаянной смелости, отрешенности и равнодушия.