Киднеппинг по-русски
Шрифт:
— Погоди, Саня, ты прав, конечно. Но не забывай, что бабушка твоя в деревне живет, где всю жизнь прожила. А где вот эта бабка, московская, сможет заработать себе на хлеб?
Тут уже Максимчук промолчал. Кто ж может рассудить, кто, в чем и в какой мере виноват?.. Есть резон и в словах Олега. Но только очень раздражало всегда Александра, когда кто-то вот так подходил и от употребления пива отвлекал. А отвлекали, чем дальше, тем чаще. Иной раз едва не драки из-за оставленной им бутылки вспыхивали.
— Это сколько уже за последнее время от нас ушло людей? — спросил наконец Максимчук, меняя тему.
— Хрен его знает, не считал, — охотно откликнулся не любивший ни с кем обострять отношений даже в мелочах Самопалов. — Всех не упомнишь. Главное — замены нормальной нет… К нам в отдел, кстати, прикрепляют курсанта-стажера… Раньше, помнишь, в МУРе целый конкурс существовал, по всей стране отбирали лучших из лучших кандидатов. А сейчас что в МУРе, что к нам в Управление берут всех подряд, лишь бы прописка московская была, чтобы квартиру не нужно было у мэрии выпрашивать. Вот курсанты желторотые и начинают стажироваться на должностях старших оперуполномоченных по особо важным делам… — И Самопалов непривычно для себя выругался.
На такой минорной ноте и разошлись. Оставив довольной бабульке аж целых четыре посудины.
Основной поток вечерних пассажиров уже схлынул. В полупустом вагоне метро Александр уселся на свободное место. И прикрыл глаза, вспоминая сегодняшний день. Длинным он получился, этот день, напряженным, даже для всегда насыщенных будней Управления… Парня жалко, которого похитили. Ладно, взрослые в свои жестокие игры играют. Но куда страшнее, когда за грехи взрослых должны отвечать дети. Сколько подобных случаев сейчас на родной Руси бывает! Будь моя воля, рассуждал Александр, именно за киднеппинг (слово-то уже прочно в лексикон наш вошло, а еще недавно и не знал обыватель, что это такое) меру наказания определил бы максимальную, вплоть до статьи подрасстрельной. Ребенок не должен страдать из-за наших, взрослых, грехов… Хотя, с другой стороны, нынешние всевозможные проповедники, мистики и миссионеры различных религий и сект, которых что-то уж слишком много расплодилось в последнее время, утверждают, что дети всегда отвечают за прегрешения родителей. Причем не только дети, но и внуки, и далее все потомки до седьмого колена… Не хотелось в это верить. Саша никогда не мог согласиться с тем, что Бог может наказывать детей за проступки мам и пап, дедушек и бабушек и так далее. Это сколько ж предков набирается у человека до седьмого поколения? Шестьдесят четыре, прикинул Александр. Это что ж с человечеством станется, если на каждый невинный комочек жизни будет проецироваться хотя бы по одному греху от каждого из них?.. Человек за свои грехи должен отвечать только сам. Бог, который поступает иначе, наказывая невинное дитя за дела, которые оно еще не успело совершить, не может считаться милостивым и всеблагим.
— Кобуру спрячь…
Александр встрепенулся. Очевидно, он придремал и проснулся от этих негромких слов.
Действительно, куртка на левом плече чуть съехала, и под ней явно стал виден наплечный ремень кобуры. Оперативник поддернул ее. И только тогда обернулся. Рядом, привалившись к поручню, стоял крепкий молодой мужчина и насмешливо смотрел на него.
— Ты что, с «Шаболовской»?
Максимчук кивнул.
— Понятно. Со службы? Притомился?
— Есть маненько.
Тот понимающе передразнил:
— Маненько… Я сам ведь до недавнего времени в органах служил. Выматывался, как собака. Еле до дому добирался.». А толку — чуть. Жена каждый день мозги компостировала: бросай ты свою службу к чертовой матери! Твоя тебя как, тоже небось пилит?
— Есть такая буква.
— Ну а ты?
— Держусь пока.
— Ну смотри. Сейчас наш брат нарасхват.
— А ты где устроился?
— Охранно-детективная фирма «Пандж-шер». Слыхал про такую? «Афганцы» организовали. Это на Красногвардейской…
Александр неопределенно передернул плечами:
— Черт их все сейчас упомнит… Как будто бы слыхал что-то.
— Наверняка должен был слышать. У нас там много ребят из милиции. Даже из «Вымпела» один есть.
— Так ведь «Вымпел», говорят, разогнали.
— Потому Володька к нам и пришел.
Вспомнив разговор с Олегом о Семенове, Александр поинтересовался:
— Ну и как, стоит к вам переходить? Материально, имею в виду. Получаете хоть нормально?
— Да уж побольше твоего…
— А работа в чем состоит? Чем заниматься приходится? За женами бизнесменов следить, чтобы «налево» не бегали?
Парень усмехнулся:
— Бывает и такое. Кстати, неплохо платят ревнивые «новые русские», если его жену с кем-нибудь застукаешь, да еще если фотографии принесешь… Но не это для нас главное. Такая работа — для пацанов. У нас профессионалы работают экстракласса. Мы и финансовую надежность коммерческих партнеров проверяем, и личной охраной бизнесменов занимаемся… Да мало ли. Работа интересная. А главное — платят за работу нормально… Ты вот сейчас каким делом занимаешься? Не секрет?
— Да какой секрет… Киднеппинг.
— Понятно. И получишь ты за спасение этого ребеночка бизнесмена свой оклад да плюс благодарность в приказе. А если бы родители обратились к нам, мы и ребеночка освободили бы не хуже вашего, да еще и получили за работу по высшему разряду. Так-то… Ладно, счастливо оставаться, мне выходить. Держи мою визитку — надумаешь увольняться из «конторы», звони. — И добавил вполголоса, ухмыльнувшись: — И кобуру больше не выставляй.
— Ладно тебе, советчик…
Александр был смущен. Так опростоволоситься… Но визитку взял, сунул в карман. На всякий случай. А случай, как известно, может быть всякий…
Московская область.Военная авиабаза.
21.00
К вечеру поднялся ветерок, начал меленько сеять дождь. Резво снующие «дворники» размазывали по стеклу водяную пыль, сливая ее по извилистым дорожкам, тянущимся от углов полукружий, раз за разом пробиваемым резиновыми очистителями. Встречных машин было немного, и они еще издалека начинали дробить в дождевых каплях дальний свет своих фар.
За рулем сидел спортивный мужчина. Тот самый, который заманил в ловушку Леню Губермана. Рядом с ним бесстрастно глядел в темноту Шапти Галаев, чеченец, владелец «вольво», на которую обратил внимание Максимчук.
— Давай я тебя все-таки за воротами оставлю, — безнадежно повторил спортивный.
— Я сказал: нет!
— Да пойми ты: если на КПП обратят на тебя внимание, запомнят обязательно.
— Плевать. Я должен четко убедиться, что груз улетел.
— Да улетит он, куда денется.