Киевляне в Москве
Шрифт:
В то утро вышла она из "зби" пораньше и пошла в лес собирать грибы. А с ней - Чувар, весёлый белый щенок. И так они вдвоём забегались, заигрались, что не заметили, как время подошло к полудню. Вот идут они к селу, а в руках у Асталче - тяжёлая корзина с грибами да ягодами. И солнце светит ласково. Хорошо!
И вдруг на тропинке видит человека странного вида. Высокий, в железной одежде и такой же шапке. Вроде и мужчина, а бороды нет. И кричит ей что-то по-непонятному.
Чувар, виляя хвостом, кинулся к незнакомцу - для него каждый человек друг. А тот выхватил
Асталче и вскрикнуть не успела, как пришелец повалил её на землю и навалился сверху. Что было дальше она не могла потом вспомнить. Помнила только резкую невыносимую боль. И внезапный стыд. И что где-то далеко, в селе, раздались нечеловеческие крики ужаса. Кричала ли она сама - того не помнит.
И сама не могла потом понять, как нащупала рукой долгий нож, которым убили Чувара, как подняла такую тяжесть, как вонзила в безбородого колонизатора. Кровь потекла у чужака изо рта. Он захрипел и упал на спину. В карих глазах застыло неимоверное удивление - не ждал он такой смерти.
Долго сидела Асталче в оцепенении. Она убила человека! Как такое возможно? Не могла она такого сделать, это наверное почудилось. Но вот он, чужак, лежит рядом, залитый кровью. Не двигается, не дышит.
И забыла Асталче обо всём. Обняла колени окровавленными руками и дрожала - хоть и тёплый выдался день. И не могла прийти в себя.
А потом услышала голоса - чужие, незнакомые. И слов было не разобрать. Голоса приближались и она поняла - надо прятаться. Подтянула разорванную одежду и бросилась в лес. Тут она дома - каждый кустик знает, каждое дерево. А вот чужаки тут как слепые котята. Затаилась она за пнём и смотрела, как они нашли они труп товарища, как удивились безмерно, как начали кричать и размахивать длинными ножами. Но найти Асталче, конечно же, не смогли. Погрузили мёртвого на коня и убрались восвояси.
От села пахнуло дымом. Асталче пошла туда. Она уже ничему не удивлялась, ничего её не пугало. Как во сне была. Обвела мутным взглядом горящие "зби". Посмотрела на трупы на земле - все тут были, никто не спасся.
Обернулась - и молча ушла прочь.
...
Олекс тяжело на душе. Сердце бьётся, как ненормальное.
– Оленко, я не знав... Пробач...
– Что ты не знал?! Не знал, как ведут себя киевляне в Залесье? Может и не участвовал в этом безобразии?
Олекса опускает голову.
– Поздно каяться. Я грехов не отпускаю - обращайся к папочке. А хочешь знать, что было дальше?
Глава 9. Родина-мать
– Много ты намучилась, доченька, - вздыхает Яга.
– Страшно и подумать, что ты претерпела.
Асталче молча пожимает плечами.
– Много горя принесли нам русины, -
– И что им не сиделось у себя, на Руси? Зачем пришли к нам, в страну Моксель?
Асталче поднимет голову - очи сверкают, как молнии! А может это просто так кажется - всё-таки зима уже, огонь пылает в очаге, летят искры вверх, тонут в густом дыму. Тесно в "зб" у Яги.
– Грабят нас русины, неволят, - качает головою старушка.
– И когда эта беда закончится?
– Когда прогоним их к Лоухе!
– неожиданно выкрикивает Асталче.
– Иначе они не понимают!
Яга смотрит на неё с испугом. Почитай полгода прошло, а девица и далее не в себе. Иногда такое скажет, что и слушать страшно.
– Но этого мало, - тихо продолжает несчастная.
– Прогоним - придут снова. Нужно нам самим идти на их Русь - сделать им то, что они делают с нами.
– Что ты такое говоришь, доченька?
– ужасается Яга.
– Разве можно другому горя желать?
– Можно, - сухо говорит Асталче.
– И нужно.
Тяжело Яге такое слушать. Но не даром же она шаманка! Знает, как помочь бедной девочке: надо пойти к Родине-матери и принести ей подношение. Она добрая - поможет исцелить Асталче.
Деревянная хата Яги стоит на сваях, похожих на огромные куриные лапы. Спустившись по лесенке, идут девица со старухой заветной тропинкой. Снег скрипит под ногами, а вокруг - заснеженные ели. Мороз щиплет щёки, подгоняет.
Вот и святилище. Под огромным еловым навесом - деревянная статуя женщины. Руки у неё скрещены на груди. Голова скромно опущена.
– Родина-мать!
– говорит Яга.
– Заступница наша.
– Заступница!
– Асталче вздрагивает от нервного смеха.
– Да у неё и оружия-то нет!
Яга с ужасом смотрит на девушку.
– Как же она нас защитит?
– не унимается несчастная.
– Со скрещенными руками?
– Не обижайся на неё, Родина-мать, - тихо говорит Яга.
– Вразуми бедняжку. Вот, дары наши прими...
Она ставит у ног статуи лукошко с сушёными подберёзовиками и подосиновиками. Кланяется до земли и идёт прочь, утягивая за собой Асталче.
С того дня переменилась девушка. Каждое утро идёт в лес с топором, возвращается лишь затемно. Где ходит и что делает - не сказывает. Качает головой Яга - может, на поправку пошла бедняжка?
А весной, как начал снег таять, взяла Асталче Ягу за руку и сама потянула ко святилищу.
– Смотри, что я сделала!
– говорит.
А сама аж сияет. И улыбка у неё широкая - как когда-то. Лишь в глазах какие-то странные искорки.
Смотрит Яга - и за сердце хватается: старая Родина-мать порубана на части. А на её месте - новая статуя, вырубленная из цельного дуба.
– Вот наша новая Родина-мать!
– говорит Асталче с гордостью.
– Ей и поклоняться будем! А старая своё отжила.