Кика - женщина с изюминкой. Любовные успехи и неудачи разведенной журналистки
Шрифт:
Я выбежала из магазина на поиски какого-нибудь Бене (красивого и сексуального торговца из «Города Бога»), чтобы он, связав, увел меня куда-нибудь. Лишь Бене мог бы меня понять, защитить, полюбить, удовлетворить, да еще и уничтожить всех тех, кто когда-либо сделал мне больно. Да, мне нужен был бандит, лишь он мог решить все мои проблемы.
Еще два часа я гуляла по пустынным улицам Ипанемы, пока усталость и голод не взяли верх над желанием умереть (или жить в рабстве у бандита).
Я не умерла, на меня не напал, не увез и не избил торговец моей мечты, но после возникновения желания самовольно подвергнуться опасности я заподозрила, что со мной что-то не так. Я позвонила дочкам, надеясь таким образом почувствовать почву под ногами и погасить (хоть
Я вдруг поняла: надо возвращаться в Сан-Паулу.
В последний вечер я познакомилась с очень необычной компанией мужчин в ресторане, где ужинала. Как обычно, я выбрала чудесное место, где играли джаз (хоть и не вживую, а на CD), заказала бокал красного вина и написала последнюю страницу своих кариокских рассказов.
Я чувствовала себя красивой и легкой в своем белом платье с кружевами и в красивых сандалиях на низком каблуке. Волосы были собраны в хвост, и я в первый раз взяла с собой новую сумочку, купленную накануне. Без макияжа и духов, но после душистой ванны.
За стол рядом сели четверо мужчин, все за сорок, – три актера и один неизвестного рода занятий. Актеры были из старой труппы бразильского театра. Они играли маленькие роли в инсценированных рассказах Реде Глобо и в каком-то еще спектакле, помилованном критикой. В каждом их слове, в каждой морщинке, отпечатавшейся на их лицах, угадывалось, что они вели разгульный образ жизни и принимали наркотики.
Один из них, самый известный из компании, уставился на меня и через некоторое время заговорил. Остальные восхищенно на меня смотрели, пытаясь оспорить победу забавного-и-глупого-парня, которого так любят изображать все представители мужского пола, когда пытаются завоевать особь женского пола.
После нескольких бокалов вина и общего смеха мы попросили счет и вышли из ресторана все вместе. Мы зашли в магазин дисков, и тот актер подарил мне два диска Чета Бэйкера, в которого я тогда была просто влюблена. Оттуда мы дошли пешком до конца Ипанемы, но уже не всей компанией, а вдвоем. Мы рассказывали друг другу свою жизнь (ну, то, что можно было рассказать незнакомцу в течение короткого промежутка времени), и чем необычнее казался мой спутник, тем более нормальной становилась я. Моя нормальность и простота были такими яркими и убедительными, что через несколько часов, проведенных вместе, он уже признавался мне в любви.
Эти признания больше тешили мое самолюбие, чем доставляли удовольствие, потому что никогда еще мне не удавалось так легко заманить мужчину, как этого актера. И я чувствовала себя такой лживой притворщицей (из-за того, что этот мужчина меня совершенно не интересовал), что меня едва не тошнило от самой себя. Я думала о Бету, пока мы разговаривали, а это было и обманом, и жестокостью одновременно. Актер был на столько лет старше меня, что даже напоминал мне моего деда, этого мучителя маленьких детишек, так что соблазнить его (актера из Рио) и сразу бросить представлялось мне настоящей местью отвратительному деду-старикашке, который омрачил мое детство. В конце концов, я никогда не пойму, почему я с ним так поступила: позволила ему поверить в то, что я ответила на его внезапное сильное чувство. Знаю только, что желание заставить его страдать было таким же сильным, как его интерес ко мне в тот момент. И вот я резко и возмущенно отчитала его за то, что он осмелился возжелать меня – девушку, которая младше его более, чем на 20 лет. Если Бог на самом деле существует, пусть он простит меня за жестокость. И, если актер все еще вспоминает с некоторой горечью о девушке из Сан-Паулу, пусть не злится и не проклинает меня. Потому что в глубине души я добрая и знаю, что не заслуживаю этого.
В результате той поездки родилась первая моя хроника, которая получила высший балл от великого Арана, вместе с комментарием «очень забавно» в отношении к заголовку.
Хочу грубого мужчину
Иногда реальность лучше мечты, но она не так уж безобидна
Не принимайте всерьез то, что говорит вам женщина. Всегда следует помнить, что взгляд женщины меняется в зависимости от менструального цикла. Я уже миллион раз заявляла всем о своей бесталанности в случайном сексе, и, хуже всего, об огромном желании его иметь. Особенно с незнакомцами. И, думаю, редкая перспектива приводит меня в такой ужас, как перспектива открыть границы незнакомым претендентам.
Но вот наступает овуляция, а вместе с ней – полнолуние. И – прощайте все убеждения! Как мне не хватало решимости этих дней в Рио-де-Жанейро со всеми его соблазнами. Не стоит даже говорить, что все там побуждало к греху. Солнце и роскошные пейзажи (географические и человеческие) только способствовали эротизму: все вокруг пульсировало и очаровывало. Ликование и желание ощущались в каждой поре моей сан-паульской кожи.
Я была одна, что еще сильнее толкало меня к бесстыдствам. И хотя сердце мое было переполнено любовным чувством, факт, что я была там одна, и стремление к наслаждению перекрывали силу любви. Я была свободна, легкомысленна и одинока в Рио.
Тогда я отправилась в кино. Ни один фильм до этого не производил на меня такого сильного впечатления, как «Город Бога». Меня поразили красота и откровенность фильма, и охватило неприкрытое желание быть похищенной таким же благородным торговцем, как Бене. Ну, лучше, конечно, чтобы он был чуть повыше, постарше и покрасивее. И чтобы был смуглым в разумных пределах.
Впечатления от фильма переполняли меня. Куда бы я ни шла, я искала Бене. Чем более знойным становился воздух, тем больше я жаждала встретить неотесанного грубого парня. И вот, одним солнечным ленивым воскресным днем, я решила посмотреть Святую Терезу. Я поехала с Ипанемы в центр, и там села в трамвай, который хоть и был старый, но выполнял свои обязанности очень достойно.
Уже на станции я увидела ходячую (в прямом смысле) возможность реализовать свою мечту. Это был не Бене, а некто в тысячу раз лучше его. Выше ростом, старше, необычнее и гораздо красивее. И пусть его лицо не было похоже на лицо торговца наркотиками, зато он казался супернепосредственным. Я села рядом с ним и принялась его разглядывать. Вокруг него стояло несколько сумок, и он делал какие-то записи (что развеивало впечатление о нем, как о неотесанном мужлане, потому что ни один бугай не станет писать что-то для собственного удовольствия). Я предложила ему помочь с сумками – существует ли уловка лучше, чем сердечность?
Трамвай стал подниматься в гору, а вместе с ним – и желание. Мы завязали беседу, как велит приличие: откуда я приехала (по цвету лица ясно было, что я не из Рио), где остановилась, чем занималась, – но отвечала я ему совершенно автоматически, потому что в это время в голове стучало: «Ай-ай-ай, какая прелесть!», «Боже, какие ягодицы!», «Он, наверное, тоже уже разогрелся, потому что я дошла уже до точки кипения» и прочие, похожие на эти пуританские мысли.
Прямо перед тем, как мы достигли пика (горы), он сошел. Но уже до этого фантазия разбилась из-за горькой реальности: он был журналистом, занимался завидной работой, типа исследований музыки и литературы, и обладал способностью общаться куда более изящной, чем моя. Он не был торговцем, не жил в трущобах и был знаком с моим начальством. Слишком много дополнений для того, кто должен был походить на Бене. Правда, очень приятных, но именно оттого и опасных. Потому что порывы сладострастия не опасны, когда они ничтожны. Но пугают, когда становятся необузданными. В конце концов, все, чего я хотела – чтобы меня прижали к стенке (трамвая) в порыве сладострастия.