Кикимора болотная
Шрифт:
— Нет, это нервное. Может, не надо к гостям? Может, лучше побудем здесь?
Мне это очень не понравилось. К черту летели все наши тренировки.
— Ты — венец творения, — строго сказала я. — И запомни, здесь нет никого лучше. Пойдем в дом, увидишь сама. Ты — это совершенство, а они все — посредственности. Надеюсь, мой мундштук на месте?
— Он в моей, то есть в вашей сумочке, — пролепетала Жанна.
— Что значит в «вашей»? Раз сумочка у тебя в руках, значит, она твоя. И переходи уже на «ты», — отрезала я и потащила ее в дом.
Я тут же в холле споткнулась об Тосю, которая обрадовалась и закричала:
— Мама! Это ты?
— Это мы, — ответила я.
— Ты не видела Марусю? — спросила Тося, с любопытством разглядывая окаменевшую Жанну. — Я везде ее ищу.
— Бог с тобой, — возмутилась я. — Откуда Марусе здесь взяться? Будто не знаешь, что она уже двадцать лет не разговаривает с Тамарой.
Нам навстречу пробирался облезлый Тосин муж, видеться с которым я не желала никогда. Тося вбила себе в голову, что он лакомый кусочек для всех без исключения женщин, и мне не хотелось ее в этом разубеждать. Хотя сейчас, когда его бизнес пошел в гору, может, это стало и так. В любом случае я поспешила ретироваться, но было поздно. Он раскинул руки для объятий и завопил:
— Мама, как ты похорошела!
— И ты по-прежнему неотразим, — решила быть любезной я, от чего Тося пошла пятнами.
— Нам надо поболтать, — зашипела она, оттесняя мужа от нас с Жанной. — Стае, слышишь? Нам с Мамой надо поболтать!
Я решила воспользоваться моментом.
— Станислав, — с патетикой воскликнула я, после чего он вытянулся и стал сантиметром выше. — Нам действительно надо поговорить, а ты пока развлеки эту юную леди, — и я кивнула на Жанну, которая тоже пошла пятнами и испуганно залепетала:
— Нет, я лучше останусь с вами.
— Не говори мне «вы», — зашипела ей на ухо я. — Мы же перешли на «ты».
Иди с ним. Он круглый дурак. Рядом с ним несложно чувствовать себя венцом творенья.
— Мама, что такое? Вы шепчетесь? — капризно надул губы Стае.
Тося смерила меня ехидным взглядом.
— Лишь из любви к подруге, — рассмеялась я, лаская ее взглядом. — Но, Станислав, раз ты обижаешься, скажу. Я призналась Жанне, что в юности была в тебя влюблена.
Эффект был потрясающий, причем сразу с обеих сторон. И Тося, и Стае были в шоке, каждый по-своему, конечно.
— Как зовут эту прелесть? — неловко сменил тему Стаc, с опаской косясь на жену.
— Прелесть зовут Жанна, — вдохновилась я — и, Станислав, я буду тебе благодарна, если не дашь этой крошке скучать.
— Можешь не сомневаться, Мама, — заверил Стаc меня, предлагая свой локоть обомлевшей Жанне.
И он потащил ее в самую гущу народа.
— Кто она? — задребезжала Тося, едва мы остались одни.
— Подруга Тамары и моя.
— Мама, почему я об этом ничего не знаю?
— Сама удивляюсь, — честно призналась я.
— Но дело не в этом. Ты видела, Мама, что Тамарка сделала со своим лицом? Сколько можно тянуть эту бедную рожу? То есть кожу. У нее же глаза вот-вот окажутся на заднице.
— Это циничное и избитое выражение, — не одобрила я.
Тося не обратила на это никакого внимания и продолжила с еще большим вдохновением:
— А освещение! Ты видела где-нибудь такое безобразие? Ужас! Дом похож на ресторан! А цветы? Снег еще толком не сошел, а она цветы выставила! Они же посинели от холода! А фонтаны? Ты видела. Мама?! Тамарка совсем сошла с Ума.
Вляпать столько денег в такую пошлость и безвкусицу. Я просто схожу с ума!
Я решила затеять спор, в ходе которого как Дважды два четыре доказала, что фонтаны и иллюминация не пошлость, а бездна вкуса и самый последний писк моды, хоть и мало кому по карману. К тому же я заострила внимание на естественной молодости хозяйки, а также на ее диадеме и горностаевой накидке, чем окончательно лишила Тосю настроения.
— Вот так-то, — победно заключила я, очнувшись от упоения спором и вспомнив о Жанне. — А где это наши голубки?
— Твоя голубка в хорошей компании, — сверкнула глазами Тося, — а вот где мой голубь шизокрылый?
Я проследила за ее взглядом и увидела у колонны Жанну. С бокалом в одной руке и мундштуком в другой она смотрелась недурно, но кто это рядом с ней?
Боже, какой мужчина! Какой элегантный молодой человек!
Я тут же «примерила» его на себя и расстроилась. «Ах, где мои семнадцать лет!»
Но какие великолепные у него манеры, как изысканно он держится. А как он смотрит на мою бедную крошку.
— Ты не знаешь, кто это? — спросила я Тосю, кивая на собеседника Жанны.
— Как? Мама! Разве ты не в курсе? — ужаснулась она. — Это же крупный бизнесмен, друг Тамарки. Его семья дружна с самим…
Стае, уже сильно навеселе, появился очень не вовремя и расстроил наш разговор. Тося тут же выдала ему нагоняй, призывая меня в свидетели его распутства и пьянства. Когда я глянула на колонну, там уже не было ни Жанны, ни молодого человека. Мне стало скучно, и я оставила сладкую парочку.
В поисках своей домработницы я бродила среди гостей, дипломатично отбиваясь от друзей и знакомых. Вдруг я увидела Тамару. Вцепившись одной рукой в Жанну, а другой в того самого элегантного молодого человека, она, волнуя гостей своими драгоценными горностаями, стремительно летела к зимнему саду, к беседке, увитой цветами.
Я залюбовалась чертовкой.
«Ах, как удачна ее последняя операция, приуроченная к торжеству. Даже глядя в упор, я не дала бы ей больше двадцати пяти. Надо же, куда шагнула наша медицина. Нет, правда, Тамара и в восемнадцать не была так хороша, как сейчас, в свои не буду говорить сколько. Ну почему я такая трусиха? Пора бы уже и мне подумать о том же».