Кикимора болотная
Шрифт:
— Как-нибудь обойдется.
— Она так прелестна, что не обойдется, — рассмеялся Евгений.
Он словно в корень смотрел. Так все и вышло.
Обычно Тамара для своих торжеств арендовала подходящие случаю помещения, но на этот раз все были приглашены на ее новую дачу. Она сделала там суперремонт и хотела незамедлительно пустить пыль в глаза. Ей это удалось. В тот вечер многие ее друзья стали ее же тайными врагами. Только Жанна, пожалуй, восхищалась без примеси иных чувств. Остальные — коченели от зависти.
Тамара,
— А-а, это ты, мой маленький! — фальшиво обрадовалась она толстому, приземистому мужчине, ведущему под руку высоченную девицу, похожую на фонарный столб. — Это ты, мой пони!
— Почему это маленький? Почему это поди? — обиженно пыхтел он, подставляя хозяйке губы.
— Потому что я обожаю тебя, — пояснила Тамара и, словно только что заметив «фонарный столб», захлебнулась от восторга:
— Ах, Дианочка, прелесть моя, как ты пополнела! И как тебе идет второй подбородок!
Дианочка, позеленевшая от бесконечных диет, но так и не сумевшая избавиться от двойного подбородка, была близка к обмороку. Она вспыхнула от ярости и могла наговорить бог знает чего. Я даже струхнула, но глупость в больших голубых глазах выдавала ее безобидность, и я успокоилась. Тамара легко справится с такой и без моей помощи.
За «столбом» и «пони» следовали мы. На лице моей подруги появилась мимолетная искренность.
— Мама! Это ты?! Слава богу! Я думала, ты уже не придешь, — воскликнула она, целуя меня, отстраняясь и цепким взглядом оценивая мой скромный наряд.
— По-моему, мы не опоздали, — ответила я, кивая на Жанну.
— Здрасте, — присела моя смущенная Золушка, которая, несмотря на утомительные репетиции, сразу, же все сделала не так.
— Ба! Мама, да ты не одна! — обрадовалась Тамара. — Это и есть твоя необыкновенная крошка?
— Да, это она, но что ты будешь с нами делать?
Тамара мгновенно поняла, о чем идет речь.
— Не волнуйся, я представлю ее как подругу и дочь своей подруги, — воскликнула она.
— Надеюсь, ты не меня имеешь в виду? — насторожилась я.
— Нет, конечно, у нее же есть своя мать, — успокоила меня эта язва. — Пойдем, я покажу тебе кое-что. Даня! Даня! Принимай гостей!
Элегантный Даня поспешил занять пост, а мы направились в сад.
— Как вам моя иллюминация? — поинтересовалась Тамара. — Обрати внимание, последний писк.
— Дом словно охвачен пламенем, — похвалила я. — И что, это будет постоянно так?
— Да, наружное освещение нынче в моде. Мама, а как тебе мои фонтаны?
— Зашибись!
— А цветы?
— ;И цветы — зашибись, но кто их выставил на холод? На деревьях еще и почки не набухли,
— Ах, я же не виновата, что родилась весной, — вздохнула Тамара. — За делами жизнь проходит мимо. Даже некогда полюбоваться этой красотой. Даже на Сейшелах я отсыпалась, и единственное, что мне удалось, так это обгореть на солнце.
Мне стало жаль свою несчастную подругу.
Я решила ее приободрить.
— Зато сегодня у тебя сладкая жизнь, — сказала я. — Все, не исключая и меня, страдают от зависти.
— То-то же, — удовлетворилась польщенная хозяйка и от избытка чувств ущипнула за щечку Жанну. — А что это мы такие молчаливые?
— Ребенок никак не может в себя прийти от твоего «Мазератти» с водителем, — пояснила я.
— Ах, вот оно что, — улыбнулась Тамара. — Но ты же сама просила карету.
Я не успела ответить. Примчался взволнованный Даня и с воплями «приехал Сам» утащил мою подругу. Мы с Жанной остались одни.
— Почему эта Тамара называет вас Мамой? — спросила девушка. Я рассмеялась.
— Надеюсь, ты не подумала, что нас связывают родственные узы?
Жанна испуганно замотала головой.
— Нет, нет, так невозможно подумать, — пролепетала она.
— Тамара даже старше меня, а Мамой меня зовут все мои друзья. Открою свою тайну. Ты не знаешь, что Санька не мой сын. Точнее, теперь-тo он мой, но до этого он был сыном моей любимой подруги.
— Что же случилось с вашей подругой? Спросила Жанна, и на лице ее отразилось заблаговременное сострадание.
— Она умерла, — с искренней грустью ответила я. — Погибла, когда Саньке было три года. Я усыновила его, но паршивец никак не хотел звать меня мамой.
«Тетя», и все. И так продолжалось довольно долго. Время шло, ребенок рос, катастрофически накапливая опыт, а я по-прежнему была «тетя Соня». Разве это не обидно?
— Обидно, — подтвердила Жанна. — Но сейчас же он зовет вас мамой.
— И это благодаря нашей Марусе. Она придумала хитрость. «Давай, — однажды сказала она, — мы все будем звать тебя мамой. Санька подумает, что это твое имя, и к нам присоединится». Она сама оповестила всех знакомых и друзей, как теперь надо ко мне обращаться. Все, кроме нее, стали звать меня Мамой, даже Евгений. Мне стоило немалых трудов его от этого отучить.
— А как вас звала тетя Маруся?
— Как обычно: старушкой. Но Санька, слава богу, не стал звать меня старушкой. Слово «мама» гораздо чаще звучало в моем доме. Ты знаешь, это помогло. Ребенок действительно очень быстро присоединился к большинству и теперь зовет меня мамой, впрочем, как и все остальные. Они пристрастились и не могут отвыкнуть. Ну что, пойдем к гостям?
Жанна улыбалась и слушала меня с интересом, но вдруг задрожала.
— Тебе холодно? — спросила я, заметив внезапную перемену.