Киллер – корона чужого мира
Шрифт:
Попрощалась с телевизионщиками, отснятого материала у них много, остался только монтаж, через пару недель должны закончить. В будущем мне бы хватило и дня, а здесь всё медленно и допотопно, каждый нужный кадр приходится клеить.
В студии у нас последний прогон, после упаковываем инструменты и пленки, завтра вечером вылетаем. На всё про всё у нас два дня, в пятницу репетируем на сцене, в субботу вечером выступаем. Если всё будет отлично, в воскресенье возвращаемся в Москву, а со среды у нас с Катюшей начинаются съемки под Ленинградом. Кстати, в понедельник состоится организационное собрание будущей съемочной группы, прибудут американцы и наши артисты, те самые, которых я выбрала. Многие именитые будут недовольны, как же так, они же заслуженные и народные, а их пустили всех побоку. Начнут писать кляузы в министерство, не забудут и пасквили в Госкино, как будто там смогут хоть что-то исправить. Про женские роли отдельная тема, там высветится целый список жен и любовниц, желающих сняться в моём художественном фильме. Начнется визг и слёзы, а так же звонки разных доброжелателей, пытающихся пристроить свою кровиночку на хлебное место. Хорошо что меня с ними ничто не связывает, посылать могу далеко и надолго, а если приспичит, так и вовсе уволю из госкино или любого театра.
Всё, вернулась домой почти в десять, Настя встретила у входа, крепко к себе прижала. Слова были не нужны, мы долго стояли обнявшись.
— В отделе кадров пятерых сразу уволили, остальных попросили написать заявление, так что для других будет наука. Щёлоков как узнал, такой говорят разнос устроил по телефону, что одного из тех заседателей увезли в больницу с инфарктом, — рассказала последние новости сестра.
— Я же тебе говорила что всё будет хорошо, нечего из-за всяких пустяков расстраиваться, — потерлась о её щеку носиком.
— А почему ты мне ничего не сказала про Партконтроль, как это тебя угораздило?
— Да я сама толком не поняла, а рассказать о такой мелочи забыла. Блин, мне же ещё нужно заехать в двухсотую секцию ГУМа, расписаться там в какой-то бумаге, — вовремя вспомнила об этом важном деле.
На это Анастасия только махнула рукой, говорить мне что-либо посчитала излишним, всё равно по её словам это бесполезно.
Разбудил меня запах чего-то вкусного и домашнего, животик сразу заурчал, пришлось зевая вставать, всё равно сна больше не будет. После водных процедур, кстати очень холодных (горячую отключили на пару дней), направилась на кухню. Сегодня Настя расстаралась, напекла булочек с корицей, целую большую тарелку. Половину сразу приговорила, до того были вкусные, чуть ли не сами таяли во рту.
— Еще раз проверь багаж, вдруг что нибудь забыла, например свою белобрысую голову, — высказала Анастасия.
— Десять раз уже проверила, все вещи на месте. Лечу на двое суток, а чемоданов набрала как на месяц, я там что, каждый час буду переодеваться? — запихивая в рот очередную «улитку», недовольно ответила Насте.
Эта ехидна только вздохнула, как будто я не знаю что она весь мой богаж уже пару раз проверила. Прямо настоящая таможня, что она там собиралась найти: сигареты, выпивку или презервативы? Спрашивать конечно об этом не стала, а то точно парочкой подзатыльников не отделаюсь, а у меня голова не чужая, её беречь надо.
Проводила Настю, она обязательно приедет со службы в аэропорт, конечно не одна, а со всеми нашими близкими. Сейчас собираюсь в «Мелодию», получить гонорар, а после на дачу, расплатится с Лютиковым. Девчонки у меня принципиальные, особенно Львова, только откуда они возьмут деньги на строительство? Придется немного помочь, оплатить им бетонный забор, ворота, гараж и полуподвал с фундаментом, ста тысяч как раз хватит, а дальше что нибудь придумаю.
Собралась за деньгами быстро, надела джинсовый костюм (на улице прохладно), ПМ сунула в кобуру, на плечо сумочку с документами, а в руки кожаный кейс под купюры.
У подъезда на лавке сидели бабули, со мной особо тепло поздоровались, сестра их через участкового быстро выдрессировала, больше про нас не сплетничают.
— А что Оленька, нет ли каких новостей? — спросила тощая бабка, заводила всех дворовых старух.
— Говорят пенсии собираются прибавить, кому на пять, а некоторым так и вовсе на десять. Брежнев давно бы добавил, так Подгорный не дает, ему для народа всё жалко, — ляпнула что первое пришло в голову.
Под недовольное шушуканье «вот паразит», села в свой Мустанг, пора отправляться на Тверской бульвар. Там, в доме номер двадцать четыре, в народе известный как Строгановский, располагается главное управление фирмы «Мелодия».
Показала на входе своё милицейское удостоверение, спросила как пройти в бухгалтерию. Без платежки мне деньги в кассе никто не выдаст, так что придется сначала идти за ней, а уже потом получать купюры. По дороге отловила какого-то молодого волосатого хмыря, он меня проводил к финансистам. Расписалась в двух ведомостях, только после этого получила заветную бумажку. Что думали бухгалтерши, наверное лучше не знать, судя по взглядам ничего хорошего. Представляю как будет от зависти рвать разных заслуженных и народных. Мне бы таких денег тоже никогда не видать, но сошлись три звезды: Запад (по моей просьбе приостановил контракты с Мелодией), популярность моих песен в народе (спасибо раскрутке из Киргизии), и наконец Фурцева, которая из кожи лезла вон, лишь бы мне угодить.
У окошечка кассы стояла небольшая очередь, в ней увидела знакомое лицо, по-моему это кто-то из квартета «Аккорд», но точно не уверена. Махнула своим геройским удостоверением (мне в очереди стоять некогда), постучала по спине какого-то страждущего, этот идиот с головой залез в окошечко кассы, как только там не застрял? Получив свои копейки, этот хмырь унесся вскачь, может важные дела, а может трубы горят, хрен его знает.
Сунула свою платежку в окно, затем расписалась в гроссбухе. Странные здесь царят порядки, деньги ещё не получила, а за них уже поставила свою подпись.
Из-за узкого и маленького окна кассы, пришлось складывать пачки в дипломат под взгляды стоящих в очереди. У находившихся рядом заметно начали трястись руки, а у одного так и вовсе запотели очки, наверное от высокого давления. Понятно что они таких денег никогда не получат, Мелодия платит только за время записи, а не за тираж, а это сущие копейки.
— Девушка, можно с вами поговорить, — услышала голос за спиной, когда уже направлялась к выходу.
— Извините, я очень спешу, — помотала головой.
— Я директор Майи Кристалинской! — немного с надрывом, пролепетал худой мужчина.
Вот чёрт, этого ещё мне до полного счастья не хватало! Многие пока не догадываются, что звезда этой певицы уже закатилась, не знаю почему, но Лапин её невзлюбил, окончательно убрал из эфира. Понятно что её директор шуршит, понимает что в сельских клубах много не заработаешь, ищет любую возможность пристроится к власть имущим, найти защиту и покровительство. Теперь остается главный вопрос: нужно ли мне ввязываться во всё это?