Киллер

Островская Алина

Американец первым заметил мое приближение и растянул губы в дежурной улыбке, смахивая с глаз курчавый каштановый локон. Отец пожал руку ещё одному седоволосому мужчине, похлопал его по плечу и перевёл взгляд на меня. Ледяной и расчётливый. Как всегда. Если бы глазами можно было освежевать, то моя шкура уже валялась бы у его ног.

Вопреки моим ожиданиям и всякому здравому смыслу, он лучезарно улыбнулся и широко раскинул руки, заманивая меня в объятия. Спектакль для американца, подумала я и шагнула к нему, не желая выяснять отношения при посторонних.

— С

приездом, доченька! — мимолётные театральные родительские объятия и отец крепко сжимает мое плечо мощной кистью, разворачивая лицом к своему собеседнику. Контраст напускного благодушия и цепких пальцев, что норовили, если не сломать мне косточку, то оставить уродливые синяки на коже, отрезвлял, лишая призрачной надежды избежать сурового наказания за свои помыслы. Отец ничего, никогда и никому просто так с рук не спускает. И я отвечу за попытку побега, вопрос только как и когда.

— Джей, это моя дочь Вероника, — быстро заговорил на английском, представляя меня мужчине. Тот все ещё сверкал дежурной улыбкой, жадно шаря по моим ногам. Или показалось?

— Очень приятно, — американец взял мою руку и поднёс к губам. — Давно хотел познакомиться.

— Давно? Кто этот мужчина, отец?

— Говори по-английски, Вероника, я столько денег вбухал в твоё обучение! Поздоровайся, — процедил он сквозь зубы.

— День добрый, — кивнула, чуть ли не шипя от пульсирующей боли, разбегавшейся от пальцев на моем плече.

— Отобедаем, — в пригласительном жесте указал он на дверь, выводящую в ресторан отеля.

Отобедать идея неплохая, но что-то меня накрыло облаком дурного предчувствия. Слишком уж любезен мой папенька с этим иностранцем.

3.5

За столом пристально наблюдала за американцем, вслушиваясь в их вяло текущий диалог. Они время от времени перебрасывались фразами, несущими в себе мало важной информации, я же молчала и старалась вообще не привлекать внимание. Было бы идеально слиться с изумрудной велюровой обивкой кресла или расщепиться на атомы, потому что меня пугала сдержанность отца и отсрочка неминуемого наказания. Пусть лучше бы сразу казнил, чем томил в ожидании чего-то неизвестного.

Мужчины сделали заказ, не удосужившись спросить о моих предпочтениях, выбрав за меня. Что ж, мне не привыкать.

— Дмитрий Александрович, условия нашей сделки соблюдены? — деловито поинтересовался иностранец, отпиливая тупым ножом ломтик мяса от бифштекса.

— Возникли некоторые трудности с одним из пунктов… я готов уступить вам в чем-нибудь другом, — сообщил отец, болтая виски в запотевшем стакане.

У американца на мгновение яростью вспыхнули глаза, а затем на губы снова натянулась дружелюбная улыбка:

— О каком пункте идёт речь, господин Милославский?

Отец залпом осушил стакан и с резким, глухим стуком поставил его на стол. Медленно выдохнул, косясь на меня исподлобья и обдавая холодом синих глаз.

— Первый пункт больше не исполним. Не досмотрел, пока был в командировке, — едва слышно выговорил, закусывая ломтиком ветчины, обжигающую связки горечь алкоголя.

Джей, как к нему обращался отец, перевёл на меня лютый взгляд. Ноздри трепетали в такт, поднимающейся груди. С чего бы ему на меня так смотреть? Как я могу быть виновата в сорванной сделке?

Заерзала на месте, ощущая сгущающуюся с каждой секундой напряженную атмосферу. Медленно поглощала салат, не чувствуя вкуса и ожидая продолжения.

— Очень плохо, — резко отчеканил, швыряя накрахмаленную салфетку на стол, коей только что утер рот.

— Сделка отменяется? — прочистил горло папа, запахивая и застегивая пиджак на темно-синюю пуговицу.

Американец снова вернул хищный взгляд к моему лицу, открыто рассматривая, словно отыскивал на нем неведомую подсказку. Я робела. Нехорошая у него энергетика. Такая, что хотелось поскорее уйти. Как бы сделать, чтобы он перестал глазеть на меня…

— Нет. Но сроки исполнения переносятся. Я заберу ее через неделю, — прозвучало монотонно и холодно. — И доли будут равными.

Ее?

— По рукам, — согласился отец со вздохом облегчения. Он боялся, что Джей откажется от договора. Что ж, может на радостях успешных переговоров он смилуется и не устроит порку.

— Мне пора. Всего хорошего, Дмитрий Александрович, — мужчина пожал ему руку и вернул взгляд ко мне, — до скорой встречи, Вероника.

От его голоса по коже пробежал холодок.

— До какой ещё встречи? — пролепетала, глядя в след, удаляющемуся мужчине. Папа осушил ещё один стакан с виски, откидываясь на спинку кресла. Не получив ответ, я снова предприняла попытку прояснить ситуацию:

— У вас какая-то важная сделка, да? Будет ещё один приём и я должна присутствовать?

— Это твой будущий муж, дочка. Через неделю ты улетишь в Америку.

Я улыбнулась и быстро захлопала глазами, переваривая услышанное:

— Прости, что ты сказал? Я не совсем поняла, наверное.

Он наконец взглянул на меня. По загорелому виску стекала блестящая капелька пота и это не от жары. Нет.

— Ты выйдешь за него замуж, — произнёс по слогам четко поставленным голосом.

— Нет, не выйду, — замотала головой, продолжая улыбаться, дрожащими губами. — Нет! Это такая шутка, да? Хочешь меня наказать — накажи. Вот прям здесь и сейчас. При всех! Я даже не пикну, честное слово, — истерично затараторила, всматриваясь в отстраненное родительское лицо.

Он ведь не может быть таким жестоким. Я ведь его кровь и плоть.

— Избавь меня от бабских истерик. Я сказал выйдешь и точка! — стукнул крупным кулаком по столу, привлекая внимание немногочисленных посетителей.

— Но… я ведь не люблю. Да я видела его лишь дважды!

— Твоя мать тоже меня не любила. Но исполнила волю своего отца. Не ерепенилась. И ты исполни свой долг с честью! — наседал отец, а мне не хватало воздуха.

— И где она сейчас?! — стала срываться на крик. Хуже замужества уже ничего не будет. — Что за средневековые манеры?! Какой ещё долг?!