Киллер
Шрифт:
— Тыыы… нарушил все мои планы, щенок… Если бы моя дочь покорно не раздвинула перед тобой ноги, был бы ты на свободе. А это…, - он звучно втянул воздух носом, переводя дух от беспрерывной тирады, — ты заплатишь за то, что обесчестил ее. Пару лет тюрьмы за девственность не слишком большая плата, в отличие от той, какую пришлось заплатить мне!
Затем он выпрямился, одернул полы пиджака и прошёлся ладонью по зачесанным назад волосам.
— Я позабочусь о том, чтобы ты не отделался штрафом и присел на реальный срок, бродяжный ты
— Вам бы у врача провериться. Видно же, что кукуха улетела, — покрутил у виска пальцем, понимая, что окончательно вывести его из себя — это все, что я сейчас могу. Больше положенного мне все равно не в паяют.
— Щенок, — выплюнул он ругательство и открыл тяжёлую, скрипучую дверь,
— И вам не хворать, Дмитрий Александрович.
На моих запястьях с щелчком сомкнулись металлические кольца и под толчки конвоя я проследовал в свою временную камеру. В ней я несколько месяцев дожидался решения суда.
3.8
Нью-Йорк. Наши дни.
Она молчала. Я видел, как тяжело даётся ей каждое слово, каждое воспоминание. Притянул ее к себе, крепко обнимая со спины. Ника откинула голову мне на грудь и тяжело вздохнула, размышляя над услышанным. Мы замерли единым целым на скомканной постеле в свете тусклой луны. Каждый думал о чем-то своём, но оба жалели о потерянном времени.
А меня стал беспокоить ещё один вопрос: если Нику заказал муж, значит ли это, что она уже родила наследника и ее хотят убрать за ненадобностью? Смогу ли я принять ребёнка от другого мужчины? Это так быстро не решается… с этим надо переспать.
Мерзко думать, что чужие руки касались ее, но и глупо надеяться, что за десять лет брака этот мажор не притронулся к ней и пальцем.
Дьявол…
Сжал челюсти, подавляя желание сорваться с места и убить его прямо сейчас.
— Ты любишь его?
— Как я могу любить человека, который превратил мою жизнь в ад? Нет. Я ненавижу его. Всем сердцем, — холодно проговорила, не задумываясь ни на секунду. Оснований сомневаться в ее словах у меня не было и на сердце должно было посветлеть, но стало ещё хуже. Воображение заиграло, подкидывая красочные эпизоды ее «счастливой супружеской жизни»…
Нику выдали замуж против воли. Это несколько расходилось с той информацией, которой меня усердно кормил ее папаша.
— Боже мой, я и не подозревала о том, как далеко зашёл этот человек, что по вселенскому недоразумению оказался моим отцом, — вздохнула она. — И сколько ты отсидел? — виновато прошептала, ссутулив плечи. Как будто груз ответственности за ошибки родителя тяжёлой ношей водрузился на них и она не сумела удержать привычную ей безупречную осанку.
Убрал чёрный вьющийся локон с обнаженного плеча на грудь и поцеловал, выступающие косточки, с удовольствие отмечая рваный вздох и мурашки, покрывающие гладкую кожу.
— Ты не должна испытывать чувство вины, птичка, — прошептал, чередуя слова с поцелуями, достающимися нежной шее. Она прикрыла глаза и длинные чёрные ресницы коснулись свода щёк, рот призывно приоткрылся.
— И все же. Я хочу знать…, - спустя несколько мгновений извернулась, высвобождаясь из объятий, и поймала мой взгляд, механически выхватывающий каждый участок обнаженного женского тела. Она туже обвязала себя простыней, недвусмысленно намекая, что намерена договорить.
— Прости. Рядом с тобой мои мозги превращаются в кисель, — признался, потирая лицо ладонями. — Глупо было бы надеяться, что мне не впаяют по полной. Так что я отсидел максимальных три года. В удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении было отказано.
— Три года… Ты имеешь полное право ненавидеть меня за это.
— Не бери на себя слишком многое. Я не жалею о времени, проведённом с тобой, слышишь? — приподнял подбородок пальцем, заставляя смотреть мне в глаза.
— А о чем жалеешь?
— Что не смог уберечь тебя и отдал другому.
Некоторое время мы тонули в глазах друг друга, а затем она приложила мою ладонь к своей щеке и прошептала:
— Я никогда не была его. Никогда.
И столько силы было в ее взгляде, что я в очередной раз невольно восхитился. Титановый стержень, скрытый за хрупкой оболочкой.
— Значит, Маргарита Петровна плакала из-за того, что тебя задержали… Не понимаю, почему она обманула меня, — Ника легла на подушку, хмуря изящные шёлковые бровки. — Мне казалось, я ей нравлюсь.
— Так и есть. Возможно, о причинах ее поведения стоит спросить у неё самой? — устроился рядом, переплетая пальцы. Мать ведь ни разу не заикнулась о том, что к ней приходила Ника.
— Как она, кстати?
— Сестра вернулась из Москвы беременная, но без мужа. Когда я освободился племяннику уже исполнился годик. Мать выглядела измотанной и изрядно постаревшей, из-за меня, наверное.
Вспомнил про племянника и незаметно для самого себя вернулся к мыслям о ее ребёнке. Где он? С кем? Не хочет ли она забрать его с собой? И, вообще, готова ли она со мной сбежать? Снова.
Но задать их не успел. Ника закрыла глаза и тихо засопела под нарастающую барабанную дробь ноябрьского дождя.
Вероника
Впервые за долгие годы мой сон спокоен и безмятежен. Без будоражащего кровь ожидания и сдавливающего напряжения, что в мою спальню войдёт Джейден и мне снова придётся бороться. За давно растоптанную честь, крупицы которой я бережно хранила. За право выбирать, которого лишилась десять лет назад. За свою жизнь, которую мой «супруг» старательно, изо дня в день, превращал в ад.