Киллер
Шрифт:
На противоположной стороне, у кромки, в ожидании топтались мать с сестрой. Завидев меня, Лера радостно завизжала и замахала свободной от племянника рукой, а мама, инстинктивно поддавшись вперёд, заплакала. В несколько широких шагов преодолел, разделяющее нас расстояние, и крепко обнял мать. Она разрыдалась с новой силой, всхлипывая и причитая всякие нежности.
— Привет, боец, — внимательно посмотрел на малыша. Он обнимал свою маму маленькими, пухлыми ручками, доверчиво прижимаясь к ней, и заинтересованно глядел на меня. — На тебя похож, Лер.
— Я
Через двадцать минут мы были дома. Мои девочки накрыли праздничный стол и весело щебетали, не давая усомниться: меня ждали. Три года в месте лишения свободы не прошли незамеченными. Изменилось все, что когда-то окружало меня. Изменилась жизнь. Изменился и я.
Шумным застолье назвать сложно. Скорее, домашние посиделки. Я говорил мало, больше слушал и глядел на мать, которая сильно постарела. Вокруг глаз собралась паутинка морщинок и лоб расчертил глубокий залом. Сложно представить, что ей пришлось пережить… Благо, хоть сестра вернулась.
Женские голоса перебила настойчивая птичья трель, оповещая о прибытии гостей. Девочки встрепенулись, устремив осторожные взгляды в сторону входной двери:
— Мы никого ведь не ждём? — растерянно поинтересовалась Лера, изогнув брови.
— Не волнуйтесь. Я открою, — на мгновение в успокаивающем жесте сжал тёплую, сухую мамину ладошку, улыбнулся и вышел из-за стола. За дверью неуверенно, с ноги на ногу, переминалась Оля. Оглядел ее ошалелыми глазами с низу до верху, задерживаясь на округлом животе, обтянутом хлопковым платьем.
— Привет, Глеб! С возвращением тебя! — приобняла меня Оля и тут же отпрянула, неуверенно перебирая пальцами оборку сарафана.
— Ты одна? А где Саня?
Выглянул на лестничную площадку подъезда, ожидая увидеть друга. Последний год он не навещал меня, но я не держал на него обиду. Он женился и вот, судя по всему, готовился стать отцом. Новость потрясающая и очень радостная.
Оля шмыгнула носом и подняла на меня взгляд красных глаз.
— Что-то стряслось? Заходи! — взволновано осмотрел миниатюрную девушку, ощущая, как сердце в груди набирает обороты, предчувствуя недоброе.
— Нет-нет, — засопротивлялась она, — мне нужна твоя помощь.
— Что-то с Сашей?
Оля громко всхлипнула, вытирая быстро скатывающиеся слёзы, и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
— Мам, я вернусь через десять минут, — крикнул в пространство квартиры, захлопнул дверь и аккуратно подхватил под локоть беременную женщину, — идём на улицу. Подышишь воздухом и все расскажешь.
Она активно закивала и, неуклюже переваливаясь, медленно побрела вниз по лестнице. Во дворе играла детвора, радуясь последним солнечным денькам, солнышко ласково пригревало и ничто не должно было омрачить этот день.
Но Оля стёрла дорожку слез и дрожащими голосом заговорила:
— Когда Саша узнал, что я беременна, то стал ломать голову над источником дополнительного заработка. Ничего умнее в его бестолковую голову не пришло, как пойти служить по контракту. Как раз был набор новобранцев на год. Жалование запредельное, столько и на двух работах не заработаешь, ну он и пошёл. Сначала все было нормально. Служил на границе Казахстана, регулярно выходил на связь, присылал деньги. А три месяца назад пропал. Я оббила все пороги этой военной части, где его завербовали. Они от меня отмахиваются, говорят, что не было такого. Не заключал он никакой контракт. Но как же так? Они врут мне! Я знаю. С ним что-то случилось… Сердце чувствует.
Оля схватилась за низ живота и, зажмурившись, глубоко задышала.
— Может быть, ты сходишь? Узнаёшь что, да как? Я уже вся извелась. Понимаю, ты только освободился… Но мне больше не к кому пойти.
— Конечно, Оль. Саша мой лучший друг. Мне и самому интересно, что за чертовщина такая. Не переживай, в твоём положении нельзя, — попытался успокоить женщину, ощущая, как самого меня съедает тревога. — Идём, провожу тебя.
— Неудобно как-то, у вас, вроде как, праздник, — неуверенно передернула плечами, преданно заглядывая в глаза.
— Пустяки, мне и самому хочется прогуляться. Осмотреться. Только позвоню своим, чтобы не волновались и не ждали.
Весь путь до дома друзей я расспрашивал Олю о подробностях исчезновения ее мужа. Просил припомнить мелочи, может поведение его казалось странным или ещё что. Но женщина уверенно твердила, что все было как обычно, ничего примечательного и запоминающегося. Овладевало мной дурное предчувствие. Саша ещё тот авантюрист, и куда его могла завести шальная натура, трудно вообразить. Придётся разбираться…
Брел обратно, погрузившись в свои мысли, и неожиданно оказался в элитном квартале, где жила Ника. Я слышал, что она уехала из города… с мужем. Сколько ни прокручивал в голове разговор с Милославским, не мог поверить, что она все это время любила другого….
Силой воли преодолел желание подойти к ее дому и взглянуть: точно ли уехала? А если не уехала, но и не пришла ни разу навестить, значит не нужен я ей вовсе, так ведь? Буду выглядеть, как идиот, если меня заметят. Или как, потерянный щенок.
Развернулся и пошёл в другую сторону. Дома меня ждала семья.
Привычка рано вставать сыграла со мной злую шутку. Вместо того, чтобы вдоволь отоспаться на родной постеле с чистым, ароматным бельём, подскочил ни свет ни заря. Домашние ещё спали. Маялся до восьми утра, чтобы с чистой совестью подняться и отправиться в военную часть, о которой мне рассказывала Оля.
3.15
Набор новобранцев велся до сих пор. Очередь из зелёных юньцов тянулась за поворот свежереставрированного здания, наталкивая на резонные вопросы о предлагаемых благах, обещанных взамен. Прошёл мимо недовольных парней, подозревавших меня в вероломном нарушении святой очереди, но пара ласковых слов сбила юную, необдуманную спесь.