КИМ 1
Шрифт:
Мы не могли оставить данное замечание без внимания. Но этот вопрос сперва нужно тщательно рассмотреть, затем вынести на обсуждение, затем внести правки в текст новой конституции и только потом вынести его на голосование. Поэтому мы и отложили принятие новой конституции до мая следующего года.
– Все понятно, товарищ Сталин, - кивнул Ворошилов.
– Ну, раз понятно, тогда перейдем к другим делам, - произнес Сталин.
– Наш ограниченный воинский контингент находится в Испании уже месяц, и мне кажется, что можно подвести первые итоги. Клим, что скажешь?
– На испанском фронте без перемен, - усмехнулся Ворошилов.
– Сразу
Больше Штерн не предпринимал активных боевых действий, сосредоточив все усилия на возведении вокруг Мадрида эшелонированной обороны и преобразовании отрядов ополченцев в нормальные армейские части. Вооружаются новые части советским оружием, регулярно доставляемым в Картахену.
После завершения формирования новых армейских частей комдив Штерн и генерал Миаха планируют выбить националистов из университетского городка и окончательно замкнуть кольцо обороны вокруг Мадрида.
– Не спешит, значит, товарищ Штерн, - задумчиво произнес Сталин.
– Это, пожалуй, правильно. Наша задача - помочь испанским товарищам и самим набраться опыта, а не гробить наших красноармейцев в бессмысленных атаках.
– В деле получения опыта уже есть первые результаты, - заметил Ворошилов.
– Несколько дней назад по диппочте пришел подробный доклад комдива Штерна с выводами и рекомендациями, сделанными им по итогам его прорыва в Мадрид.
– И что же нам советует товарищ Штерн?
– заинтересовался Сталин.
– Например, товарищ Штерн отмечает, что очень удачным решением было посадить на броню танков автоматчиков с пулеметчиками и использовать их в качестве мобильного десанта, - ответил Ворошилов.
– На основании этого опыта Григорий Михайлович рекомендует создать отдельные штурмовые части уровнем не менее рот, а также рассмотреть возможность создания специального бронированного транспорта для них.
– Скажи, Климент Ефремович, а товарищ Штерн, случайно, не был ознакомлен с результатами совещания по вопросам развития бронетехники?
– уточнил Киров.
– Ты тоже заметил, что выводы товарища Штерна совпадают с предложениями Максима о создании бронетранспортеров и боевых машин пехоты?
– понимающе усмехнулся Ворошилов.
– Нет, товарищ Штерн о результатах совещания не знает, и до идеи бронетранспортера он дошел сам.
– А какой состав этих штурмовых рот предлагает товарищ Штерн?
– поинтересовался Сталин.
– На уровне отделения - два бойца с автоматическими винтовками с барабанными магазинами, один меткий стрелок, вооруженный винтовкой с прицелом, остальные - автоматчики, - ответил Ворошилов.
– Ну, и гранат побольше. Никаких станковых пулеметов и минометов, зато в каждую роту, или даже в каждый взвод обязательно должно быть включено инженерно-саперное отделение, которое сможет как обезвреживать вражеские мины, так и проводить собственные подрывные работы, например, при прокладывании маршрутов через здания и баррикады.
– То есть, товарищ Штерн самостоятельно дошел еще и до идеи штурмовых инженерно-саперных частей?
– уточнил Сталин.
– Так, кажется, их называли в присланных товарищем Беловым документах? Вот что, Клим, ты, помнится, докладывал, что добровольцев, желавших отправиться в Испанию, было гораздо больше, чем требовалось для комплектования бригады? Создай из оставшихся добровольцев одну-две такие роты и отправь на усиление бригады товарища Штерна. Практика, как известно, является единственным критерием истины, вот на практике и узнаем, насколько эффективны будут предложенные товарищем Штерном роты.
– Уже, товарищ Сталин, - улыбнулся Ворошилов.
– Две роты уже комплектуются, немного поднатаскаем их, проведем боевое слаживание - и отправим.
– Вот и хорошо, - кивнул Сталин.
– Кстати, вы обратили внимание, какие части Григорий Михайлович ввел в прорыв?
– поинтересовался Буденный. И тут же сам и ответил: - Кавалерию!
– Ну, кто про что, а Семен про кавалерию!
– усмехнулся Ворошилов.
– А что?
– ничуть не обиделся Буденный.
– Мы еще в годы Гражданской войны пробовали усиливать кавалерийские части броневиками! Только те броневики были страшная дрянь, вот из этой затеи тогда ничего и не вышло. А если, как Григорий Михайлович сделал, сперва танками оборону прорвать, а потом в прорыв конницу пустить - так ведь можно и глубокий рейд по тылам противника устроить! Да и конница еще послужит, не придется многих толковых командиров в отставку отправлять!
– Знаешь, а ведь что-то в этом есть, - задумчиво произнес Ворошилов.
– Семен, ты эту идею высказал, значит, тебе ее и проверять! Сформулируй концепцию танково-кавалерийских частей, проведи учения... ну, ты не первый год в армии, сам знаешь, как это делается.
– Займусь, - кивнул Буденный.
– Я попрошу Осинформбюро поискать материалы по этой теме, - пообещал Киров.
– Возможно, найдутся какие-нибудь материалы, которые облегчат вам задачу.
– Что ж, для первого месяца результаты неплохие, - подытожил Сталин.
– Мы и получили подтверждение правильности некоторых наших решений, и узнали новые тактические приемы. Клим, передай товарищу Штерну, чтобы продолжал действовать в том же духе. Без спешки, но и не затягивая сверх необходимого.
– Передам, - кивнул Ворошилов.
– Теперь к тебе вопрос, Сергей, - повернулся Иосиф Виссарионович к Кирову.
– Как дела в Испании по линии НКВД?
– Товарищ Артузов достиг взаимопонимания с командованием Национальной Республиканской Гвардии, и они проводят совместные операции по ликвидации националистического подполья, - ответил Киров.
– С местными коммунистами вначале были определенные разногласия, но, думаю, что после событий на Пласа-Майор товарищ Пассионария будет более внимательно прислушиваться к советам товарища Артузова.
– А я слышал, что товарищ Артузов поссорился с премьер-министром Ларго?
– заметил Молотов.
– Да не то, чтобы поссорился, скорее - на место поставил, - заметил Киров.
– Чтобы господин премьер-министр не считал себя самым умным, а, наоборот, активнее прислушивался к нашим советникам.
– Это было так необходимо?
– продолжал допытываться Молотов.
– Сами посудите, Вячеслав Михайлович, - ответил Киров.
– Окопы он не одобряет, использование входящих в его профсоюзную организацию рабочих на строительстве укреплений не позволяет, а его предложение арестовать всех, подозреваемых в сочувствии националистам - это, вообще, за гранью добра и зла! Я, значит, уже два года внедряю в НКВД правовые методы работы, а он предлагает моим сотрудникам устроить тридцать седьмой год в отдельно взятом Мадриде! Нет, товарищ Артузов все сделал правильно!