КИМ 1
Шрифт:
– Вот и хорошо, - пробормотал Максим, не отрываясь от прицела.
– Огонь по готовности!
Митинг на площади, тем временем, набирал обороты. Вначале с приветственным словом выступил Андрес Нин. Затем, к микрофону подошел Солано. Поскольку Максим находился довольно высоко, слышно ему было далеко не все, но из доносившихся до него обрывков фраз ему стало ясно, что Солано в своей речи горячо приветствует пришедшую на митинг молодежь и искренне радуется, что в Барселоне живет столько сознательных юношей и девушек.
После Солано к микрофону подошел Курт Ландау, который весьма эмоционально начал благодарить иностранных журналистов, готовых освещать сегодняшний
Грета идеально выбрала момент. Ландау в порыве эмоций, должно быть, хотел воздеть руки к небу, но вместо этого нелепо взмахнул ими и опрокинулся на спину, только половинки очков в разные стороны разлетелись! Более показательной ликвидации трудно было представить!
На мгновение трибуна замерла, и именно в этот момент Максим надавил на спусковой крючок. В отличие от Греты он предпочел не рисковать и выстрелил Андраде в центр груди, решив, что даже, если непосредственно в сердце он попадет, вызванный попаданием пули гидроудар сделает свое дело.
Только Максим передернул затвор винтовки, как рядом с ним раздался второй выстрел. Прильнув к прицелу, он увидел, как, скрючившись и держась за живот, упал Солано, а Горкин, выбранный им в качестве второй цели, бездумно мечется по трибуне, словно не понимая, в какую сторону ему бежать. Максим долго пытался в него прицелиться, но сделать это ему удалось лишь после того, как Горкин споткнулся о тело Ландау и растянулся на помосте. Тогда-то Максим и сумел навести перекрестье прицела ему на голову и произвести выстрел.
Момент, когда Киу подстрелила Андреса Нина, Максим упустил, заметив лишь, как он лежит на помосте, держась за ногу, а по лестнице к нему рвутся какие-то люди.
«Ну что ж, - подумал Максим.
– Задание выполнено, нужно валить отсюда!»
– Прекратить стрельбу!
– словно прочитав мысли Максима, крикнула Киу.
Шустро убрав винтовки и закрыв за собой ставни, троица кинулась к заранее подготовленной сменной одежде. Содрав с себя рабочий комбинезон и перчатки, Максим набросил на себя рубашку, застегнул пару нижних пуговиц и принялся натягивать брюки. За брюками последовали ботинки и шляпа, после чего Максим был готов уходить. Застегнуть рубашку и надеть пиджак можно было и на ходу.
В процессе Максим то и дело косился на девушек, переодевавшихся рядом с ним, однако полюбоваться на полуобнаженные тела он не успел. Грета, едва выскользнув из комбинезона, одним движением натянула на себя платье, сунула ступни в туфли-лодочки и теперь спешно застегивалась. Киу, которой нужно было надеть блузку и длинную юбку, провозилась чуть дольше.
Переодевшись, троица сдернула с прицелов самодельные светофильтры из Гретиного чулка и, завернув их в косынку, быстрым шагом направилась к лестнице на противоположном конце дома. На последней перед выходом из дома площадке, Максим и девушки остановились и внимательно оглядели друг друга.
Поправив незначительные огрехи в одежде, Максим с девушками неспешным прогулочным шагом покинули здание, затем также неторопливо пересекли Ронда де ла Университат и скрылись в подворотне на другой стороне улицы. И, только оказавшись во дворе, они позволили себе прибавить шагу, чтобы оказаться как можно дальше от площади.
6 мая 1937 года. 13:21.
Отель «Колон». Барселона, Соборный проспект, дом 7.
Прежде, чем возвращаться, Максим с девочками чуть больше часа кружили по городу, поэтому, когда они все-таки оказались в отеле, там уже знали о произошедшем на площади гораздо больше них. Судоплатов с Тимашковым встретили ребят, как героев, да и сами они испытывали чувство эйфории от хорошо выполненного задания и пережитых в процессе острых ощущений.
Шпигельглас же отреагировал более сдержанно и, позвав группу в свой номер, потребовал от нее отчета об операции. Вначале Максим с девочками рассказывали весьма возбужденно, постоянно припоминая различные подробности, но, по прошествии времени их речь становилась все более и более вялой. Под конец Максим и вовсе начал заметно клевать носом, да и девочки чувствовали себя ненамного бодрее.
Многоопытный Сергей Михайлович Шпигельглас быстро понял, что происходит с его временными подчиненными, и, дослушав доклад, отправил их отдыхать. Вернувшись в свой номер, Максим попытался было поспать, но сон не шел, так что остаток дня он провел в откровенно «варенном» состоянии, вяло листая какую-то книгу и периодически выходя из номера, чтобы поесть.
Окончательно группа пришла в себя только на следующее утро. Прекрасно выспавшись и приведя себя в порядок, троица ощутила острую нехватку информации. Как Максиму, так и девочкам было очень интересно, к чему же привела их вчерашняя авантюра?
В качестве источника свежих новостей группой «Авангард» был выбран товарищ Судоплатов, ловко захваченный в плен и препровожденный для допроса в номер Максима. При этом во взглядах, которыми девушки буравили Павла Анатольевича, читались неутолимая жажда информации вкупе с обещаниями расправы за ее утаивание, так что, тому не оставалось ничего иного, кроме как выложить все, что он знал о происходящем в Барселоне. А знал он если не все, то очень многое, все же проживание в отеле, являющемся штаб-квартирой Объединенной Социалистической Партии Каталонии, давало свои преимущества.
Со слов Судоплатова выходило, что убийство верхушки ПОУМ прямо во время митинга произвело если не эффект разорвавшейся бомбы, то что-то весьма к нему близкое.
Еще не успели стихнуть выстрелы, как на площади воцарился самый натуральный хаос. Люди метались по площади, одни - чтобы поскорее покинуть внезапно ставшее таким небезопасным место, другие - чтобы пробиться поближе к трибуне и узнать, что же случилось с вождями. Чего там говорить, даже тем членам ПОУМ, что окружали трибуну и выполняли роль охраны, пришлось буквально пробиваться через толпу, чтобы донести раненых Андреса Нина и Виллебальдо Солано до автомобилей!
После того, как раненых лидеров увезли в больницу, спешно прибывшая полиция принялась освобождать площадь Каталонии от собравшихся на ней людей. Многие, особенно из числа тех, кто пришел на митинг просто из любопытства, уже и сами поспешили уйти, однако, оставалось довольно много людей, оставшихся на месте и ожидавших каких-либо официальных заявлений. К ним-то с трибуны и обратился полицейский, призывая всех расходиться по домам.
Затем к оставшимся на площади людям обратился один из лидеров ПОУМ Мигель Феррер, являвшийся для пришедших на митинг куда большим авторитетом, нежели какой-то там полицейский. Феррер тоже призывал людей расходиться, но только не по домам, а по своим партийным ячейкам, где и ожидать дальнейших инструкций. Полицейские, не без оснований предполагавшие, что подобные призывы в дальнейшем могут привести к неприятностям, хмурились, но ничего не говорили. Очистить площадь и оценить последствия стрельбы сейчас было важнее.