Кино для взрослых. Плутовка
Шрифт:
Сквозь толпу к Полу протиснулся Макс Рэнд. Его могучий торс был искусно закамуфлирован серым свитером-водолазкой и двубортным пиджаком с медными пуговицами. Он усиленно отгонял от себя сигаретный дым, с которым не успевал справляться кондиционер.
— Привет, Пол. Обойдемся без представлений. Что будешь пить?
Он сделал знак горничной. Пол выбрал водку.
— Симпатичная вечеринка.
Над верхней губой Макса Рэнда выступили бисеринки пота. Прежде чем горничная успела унести поднос,
— Сплошь интересные люди. Тебе должно понравиться. Видишь того бородатого парня? Это Руссоф.
Пол посмотрел через всю комнату — туда, где черноволосый бородач в бархатном смокинге приближался к группе молодых людей. Руссоф был художником-авангардистом, о котором неделю назад была хвалебная статья в журнале «Тайм».
— Здесь, на стенах, есть и его работы, — поведал Макс, жадно грызя крекер. — Вон, рядом с Куниеси. Жена недавно купила.
Пол подошел поближе, чтобы разглядеть три наложенных друг на друга разноцветных треугольника. К нему подошел молодой человек с напряженным лицом.
— Это — настоящий шедевр. Что в искусстве главное? Отбор. Руссоф знает, что оставить за пределами картины.
— Он оставил порядочно, — сказал Пол и вдруг заметил в дверях Шейлу. Одну. Каждым своим движением она словно бросала вызов. Выставляла себя напоказ и в то же время не была вульгарной. Ее сексуальная бравада таила в себе загадку.
Вокруг нее тотчас образовалась толпа поклонников. Но не успел Пол сделать шаг в том же направлении, как был перехвачен симпатичной девушкой, которая попросила принести ей выпить.
Возвращаясь с напитком, он отметил высокую, пропорциональную фигуру девушки и всю ее строгую красоту и пожалел, что ей не хватает соблазнительности Шейлы. Мимо, потея и отдуваясь, протопал Макс Рэнд.
— Бедняга, — сказала девушка. — Его жена Дороти спит со всем Нью-Йорком. И все это знают, кроме Макса. Ужас, правда? Но что он может поделать? Если они разведутся, кто на него польстится?
И она захихикала. Тем временем Пол краешком глаза поймал знакомую фигуру.
— Мистер Фаллон!
Тот обернулся.
Пол заранее приготовил аргументы к предстоящему спору.
— Хотелось бы поговорить о следующем фильме «Истории».
— Траханье в чистом виде — пройденный этап, — заявил Фаллон. — Аудитория сыта по горло. Нагота, адюльтер — это все вчерашний день. Нужно двигаться дальше.
— Вряд ли вы найдете в Библии то, что ищете.
— В Библии? Мне показалось, вы упомянули «следующий фильм». О Библии у нас болела голова на прошлой неделе. Эд Сиранни уже работает над сценарием.
— Сама идея использовать Библию… Стоит ли проявлять неуважение к вере?
— Мы только переносим на экран то, что там написано.
— Я
Фаллон слегка хлопнул его по плечу.
— Всегда соглашайтесь с теми, кто вам платит. Сбережете нервные клетки.
— Я думал, мы могли бы обсудить…
— Нечего обсуждать, — уронил Фаллон и поспешил туда, где мелькнула тучная фигура Макса Рэнда.
Пол растерялся. На память пришел его простой, богобоязненный отец, находивший в Библии утешение. Сам Пол относился к религии как к безобидному мошенничеству, устаревшей легенде, но отец нашел для себя в этой китоподобной книге сокрытую, точно амбра, истину.
Шейла по-прежнему со скучающим видом стояла в дверях и, похоже, совсем не слушала двоих мужчин, которые обращались к ней по очереди. Ее нетерпеливый взгляд скользнул по комнате и остановился на Поле.
Когда он подошел, один из мужчин, в зеленом свитере, говорил:
— Знаете миф о Леде и Лебеде? Так вот, я уже три года бьюсь над художественным воспроизведением лебединого крыла. Одного-единственного. Но столь совершенного, что не нужно будет ни Леды, ни чего-то там еще. Один взгляд — и вам ясен смысл легенды.
— Вы — Пол Джерсбах? — спросила Шейла. — Я как раз хотела с вами поговорить.
Они отошли от двери — и от ее поклонников.
— Как вы догадались, я собиралась улизнуть.
Вблизи она оказалась еще красивее. Глаза из-под густых черных ресниц сверкали изумрудным огнем.
— От Леды и Лебедя?
Она раздвинула губы в улыбке.
— Тот, другой — еще хуже. Выдумал новый искусственный язык и свято верит, что отныне все будут учить этот язык, а поэты — писать на нем стихи.
— Где только Макс Рэнд берет таких дебилов?
— Дороти питает слабость к «творческой интеллигенции».
— Где она? Я так и не познакомился.
— Здесь где-нибудь. Вы ничего не потеряли. Она жуткая зануда. Единственное, почему я пришла, — Дороти обещала пригласить киношников. Но я никого не вижу.
Глядя на ее элегантную фигуру в шитом на заказ пиджаке и атласных брюках, Пол вспоминал Шейлу без одежды. Должно быть, она догадалась, потому что подарила ему отнюдь не оскорбленный взгляд женщины, привыкшей к тому, что ею любуются.
— На днях мы говорили о вас с Ивеном Хендершотом.
— Вот как?
— Он пригласил вас поужинать. Что вы о нем думаете?
— У нас была всего одна встреча.
— Вполне достаточно, чтобы составить мнение. Он вам понравился или нет? Не бойтесь, не передам.
— Ему не откажешь в своеобразии.
— Вы, конечно, знаете о наших отношениях? Посмотрите, что он мне подарил.
Она показала свое запястье в кольце полыхающих белоголубых бриллиантов.
— Дорогая вещь.