Кино для взрослых. Плутовка
Шрифт:
— Маленькая сучка, — беззлобно произнес он. — Знаю, что тебе нужно!
Шейла так удивилась, что не успела и пикнуть, как его алчные губы смяли ее нежный рот. Все, что за этим последовало, она восприняла как что-то нереальное, виденное в кошмарном сне — хотя в памяти и запечатлелись вид сеновала, послеобеденное марево, устланный соломой пол и то, как соломинки впились ей в спину, когда Бен навалился на нее всей своей громадной тушей. Она задыхалась под тяжестью прокаленного солнцем волосатого мужского тела. Шершавая ладонь надежно заткнула ей рот. Она отчаянно сопротивлялась, но это все-таки случилось: в нее вторглось что-то
Бен пригрозил:
— Держи язык за зубами, ясно? Проболтаешься — пожалеешь. Более чем пожалеешь.
Вскоре после каникул она обнаружила, что беременна. Мать сводила ее к врачу, а когда результаты анализов оказались положительными, сказала, что не может скрывать это от отца.
Шейла ничего не имела против того, чтобы мать была посвящена в ее тайну. Мама все понимает: не из-за своей доброты, а потому, что в молодости сама прошла через огонь, воду и медные трубы. Она была актрисой, трижды выходила замуж и до сих пор славилась острым язычком. Шейла не раз слышала шум из открытой двери спальни, где мама иногда играла в карты с приятельницами. Мамин голос звучал громче всех. От ее шуточек прочие дамы хватались за животики. Например: «Ну, Тесси, нет на тебя затычки!» Это случалось в те вечера, когда отец задерживался на работе, ужинал в ресторане или отправлялся играть в кегли с товарищами.
Шейла стояла перед ним, побагровев, точно свекла, от стыда и унижения. Мама обнимала ее за талию. Отец стал бледнее смерти.
— Ты хочешь сказать, что она ему позволила?.. Что это правда?
— Она сама призналась. И врач подтвердил — час тому назад. У нее будет ребенок.
— Кого ты вырастила? Чему научила дочь?
— Рой, — умоляющим тоном произнесла мама.
Шейла плакала. Отец с силой оторвал ее руки от лица.
— Сколько раз?
Шейла в растерянности уставилась на мать. Та продолжала заступаться за нее.
— О чем ты говоришь, Рой? Я не понимаю.
— Зато она понимает! Я просто задал вопрос. Сколько раз?
— Ничего себе вопрос! Об этом не спрашивают. Ты все-таки ее отец.
— Знаю, — сквозь зубы процедил отец. — Ты меня слышишь, дитятко? Это было не один раз?
Она нашла в себе мужество подтвердить.
— А что я говорил? — торжествующе заорал отец. Он ничего подобного не говорил, но это не имело значения. — Вот доказательство — это не было изнасилованием! Девушка, которую изнасиловали, не проделывает это снова с тем же мужчиной. Это был тот же мужчина, да?
Шейла снова кивнула. Отец продолжал кричать на мать:
— Ну так я тебе скажу! Эта дрянь не заслуживает жалости — ни вот столечко! Это твое воспитание! Она не могла научиться этому от меня или от моих родных.
— Подожди, Рой. Это наша проблема, мы должны ее решить. Что толку обвинять друг друга? Что с ней будет? Вот о чем нужно думать.
— Сама заварила — пусть расхлебывает.
— Рой, ей всего тринадцать лет!
В конце концов было решено отвезти Шейлу к врачу, их земляку и другу семьи, который несколько лет назад переехал в Уэстчестер, штат Нью-Йорк. Шейла поняла: ее ждет что-то
Они провели в Уэстчестере несколько дней, чтобы, по маминому выражению, дать Шейле «оправиться». Девушка «оправлялась» в гостиничном номере, большей частью в одиночестве. Читала комиксы и смотрела телевизор. Однажды вечером мама вернулась поздно, слегка навеселе, с растрепавшимися волосами. Некоторое время она сидела перед трюмо, поправляя прическу и посмеиваясь. Заметив, что Шейла наблюдает за ее отражением в зеркале, она спросила:
— Почему ты так смотришь, дочка?
— У тебя счастливый вид.
— Что же здесь плохого? Каждый имеет право повеселиться. Ты ведь не завидуешь?
— Нет, конечно.
Мать скривила губы.
— Знаешь что, давай повременим с возвращением домой. Задержимся еще на недельку?
— Правда? И можно будет куда-нибудь пойти? Мне очень хочется. Я уже выздоровела. Не хочу оставаться одна.
Мать медленно провела щеткой по блестящим каштановым волосам.
— Что-нибудь придумаем… Как насчет того, чтобы сходить в кино с доктором Левиным?
— Лучше вдвоем с тобой.
— Это от нас не уйдет. Но один раз сходим вместе с доктором Левиным. Он тебе очень помог. Ты должна быть благодарна.
— О, я благодарна. Он мне очень нравится!
Они посмотрели «Беглецов» с Марлоном Брандо, Анной Маньяни и Джоанной Вудворд. Доктор Левин купил Шейле пакетик воздушной кукурузы и кулек леденцов. Он сидел между ней и матерью. Фильм был «не ахти», а конец так и вовсе отвратительный. Шейла ненавидела плохие концы.
Доктору Левину и матери фильм понравился гораздо больше, особенно игра Анны Маньяни.
— Ты так же прелестна, как твоя мать, — сказал доктор Левин, выходя вместе с ними из кинотеатра. — Через пару-тройку лет станешь настоящей красавицей. Ты хотела бы стать актрисой, как мама?
— Мама не актриса.
— Была. Она и сейчас еще может вернуться на сцену, если пожелает. Ты хоть знаешь, что твоя мама — очень красивая женщина?
Шейла никогда об этом не задумывалась.
— Д-да, сэр. — И добавила из чувства лояльности: — Папа всегда это говорил.
Взрослые переглянулись.
— Конечно, — сказал доктор Левин. — У нее редкий дар очаровывать мужчин. Всех без исключения.
Он принял доброе участие в жизни всей семьи. Наезжая в город своего детства — это происходило раза два в год, — он непременно ужинал с ними. Отец дивился: что значит старая дружба! Ирвинг Левин был единственным в городе евреем, получившим высшее образование, и не пользовался особой популярностью, поэтому никто не ожидал, что он будет являться сюда с визитами. Его мать умерла, еще когда он проходил практику, и, поскольку у него больше не было родни, все думали, что после похорон они его больше не увидят. Однако он приезжал раз в полгода, останавливался в люксе местного отеля и водил молодых незамужних женщин (их было пруд пруди) в кино или на дискотеку.