Кино и прочее
Шрифт:
– Не смерды, а народ русский!!!– неожиданно оборвал его воевода.– Я тебе вот что скажу, князь: веры хану татарскому нет, а тебе ее нет и подавно! Ступай к Батыге и скажи, что Рязань стояла и стоять будет!
– На смерть город обрек, Вадим Данилович,– усмехнулся князь Глеб.
– Нам сбеги рассказали о татарской милости,– Вадим Данилович тяжело посмотрел на князя.– И вот что я тебе скажу, Глеб Владимирович.– В другой раз я тебя своими руками удавлю!
– Не будет другого раза, Вадим Данилович!– зло рассмеялся
Он хлестнул коня и с гиканьем поскакал в орду.
– Вот и все, Илья!– выдохнул Вадим Данилович.– Сейчас татарин стены ядрами ломать начнет!
Они повернули коней и поскакали в город.
Едва успела за их спинами закрыться калитка, как на рязанские стены обрушился град камней и чугунных ядер.
Когда обстрел закончился, монгольская лава с гиканьем и воем пронеслась возле городских стен, осыпая защитников тучей стрел. Рязанцы отстреливались из луков, метали из пращей камни и бросали в монголов копья.
А по полю, выкрикивая: «Кху! Кху! Уррагх!!!» спешившиеся монголы гнали перед собой пленных с штурмовыми лестницами. Тех, кто отказывался идти, тут же убивали. То тут, то там вспыхивали ожесточенные схватки.
– Братцы! Не жалейте нас!– кричали пленные, остановившись под стенами.– Стреляйте!!!
Пока что у рязанцев рука не поднималась пускать стрелы в своих.
Но вскоре и это уже стало неважно, потому что начался штурм.
Рязанцы бились отчаянно, рубили топорами карабкавшихся по лестницам и монголов и пленных, поливали кипящими маслом и водой атакующих, обливали их горящей смолой.
Небо потемнело от стрел.
Монголы пошли на приступ сразу в нескольких местах. Чтобы ослабить оборону предпринимались ложные вылазки.
Но рязанцы бились так, что наблюдавший за штурмом Бату-хан только зубами скрипел от ярости.
По обе стороны городских стен росла гора трупов.
– Кху!!! Кху!!! Уррагх!!!– вопили монголы, карабкаясь по лестницам. Но это им не помогало.
Первая волна штурмующих откатилась, и вновь заработали камнеметные машины. К стенам и воротам подвезли пoроки. Управлявшие ими китайцы бранили и пленных и монголов. Рязанцы обливали пoроки горящей смолой.
– Вперед!!! Вперед, нукеры!!!– кричал Батый.– Или я сам изрежу вас на ремни!!
И штурм города возобновился с новой силой. Над головами штурмующих и защитников пролетали дымящиеся горшки с китайской горючей смесью. И вновь по всему городу запылали пожары.
Ворота ломали пороком несколько часов кряду. И окованные железом ворота треснули. Монголы с воем ворвались в них и наткнулись на преграду из камней и бревен.
Но к вечеру исход битвы был уже предрешен – монголам все же удалось прорваться на крепостные валы. Рукопашная схватка постепенно перекинулась на стены. С них гроздьями сыпались тела погибших.
Возле завала из бревен и камней стояла наизготовку полусотня родственников воеводы. Завал быстро разбирали с другой стороны. Вскоре показалось в просвете злобное лицо монгольского нукера. Один из племянников воеводы пустил стрелу и попал ему между глаз. Но тут же почти завал рухнул и на русичей выскочили разъяренные монголы.
– Дети мои!– выкрикнул Вадим Данилович, еще крепче сжимая рукоять меча.– Ляжем костьми за Русь!!!
– Жива Русь!!!– отозвались его сыновья, и внуки, и племянники, бросившись на врага…
Возле ворот быстро вырос еще один завал, но уже из тел убитых в отчаянной схватке русичей и монголов. Родичи воеводы бились страшно и отчаянно, но против них шел тумен самого Субудай-богадура. На каждого из Кофа приходилось по двести противников.
И в какой-то момент Вадим Данилович огляделся по сторонам и понял, что родичей его осталось не больше дюжины. Он ободряюще улыбнулся им и бросился вперед, увязая в темной массе монголов. А те уже поняли, что этого старика просто так не взять и как медведя подняли его на дюжину длинных копий.
– Отец!!!– страшно закричал последний из оставшихся сыновей Вадима Даниловича Петр и бросился на врага. Но он уже был последним не только из сыновей Кофа, но из всего их рода.
Настасья Вадимовна с остальными женщинами, малолетними детьми да отроками ждали исхода битвы в доме Вадима Даниловича. В красном углу под образами мерцали лампады. Женщины молились. В гриднице висел невнятный шепот, иногда слышалось отчетливо: «Господи, прости и помилуй… Пресвятая Богородица, защитница земли русской…»
За толстыми бревенчатыми стенами набат был едва слышен, и не были слышны отчаянные крики рязанцев, погибавших от монгольских мечей. Сеча шла уже на улицах.
И вдруг с треском вылетели запертые ставни, и грохот кровавой бойни ворвался в дом воеводы. Женщины вздрогнули и обернулись. А в окно с диким визгом влез нукер и, жутко улыбаясь, пошел на них. Женщины закричали в голос, одна из них швырнула в монгола тяжелый бронзовый подсвечник. А он издал какой-то звериный крик и взмахнул мечом, отбивая его. И вдруг вздрогнул, попытался обернуться и упал на колени.
Позади него стоял старший сын Коловрата Иван с окровавленным мечом в руках.
– Уходите!– крикнул он женщинам.– Уходите, я их задержу!
– Ваня, сынок, идем с нами!– крикнула Настасья Вадимовна. Но в этот момент вылетели ставни на остальных окнах, и в гридницу ворвалось еще несколько монголов.
Отрок бросился на них и стал биться с нукерами с поразительной силой и ловкостью.
Из других комнат доносились отчаянные крики, монголы ворвались и в них. Они убивали детей и стариков, бросались на женщин.