Кино, вино и домино
Шрифт:
– Я понимаю, когда молодые издеваются над старостью и болезнью, но когда это делают сами старики, чтобы казаться помоложе, это отвратительно…
– Чего она так переживает? Неужели она и Брежневу успела дать? – шепнула Ольге на ухо Лиза Золотова.
– При Брежневе по крайней мере не было такого беспредела! – поддакнула Печориной Галя. – И все знали свое место! Не то что теперь!
– И правильно, что этому клоуну не дают денег поставить комедию дель арте! Куда он только не писал – везде отказывают! – поддержала Печорина.
– Чего
– Вот пусть со студентами и ставит! До гроба! – пожелала Печорина со змеиной усмешкой.
А Ольга перед сном стояла на балконе, вдыхала запах чистого Тирренского моря и думала, почему же их всех так пробивает искусство и совсем не трогает экология?
Может быть, им артисты должны со сцены говорить или вокалисты под симфонический оркестр петь:
– Каждый год в реки всего мира сбрасывается до четырехсот пятидесяти миллиардов кубометров бытовых и промышленных отходов, поэтому вода содержит более тринадцати миллионов токсичных элементов, в результате чего каждые восемь секунд от болезней, вызванных изуродованной водой, на планете умирает один ребенок…
Тогда услышат? Пожалуй, и тогда не услышат. Ведь отношение к воде – это отношение к собственной жизни, приводить в порядок планету может только тот, кто привел в порядок собственную жизнь. Тот, кто научился отдавать ровно столько же, сколько берет. И задумалась: а можно ли считать, что ее собственная жизнь приведена в порядок?
Чем она отличается от большинства, кроме того, что выбрала своей профессией экологическое просвещение? Кроме того, что с детства учила детей вовремя закрывать кран, объясняя, что кому-то на планете может не хватить именно этих литров напрасно льющейся воды? Запрещала им мусорить в городе и лесу. И даже настаивала, чтобы мелкие пищевые отходы и разорванную в клочки бумагу бросали не в мусор, а в туалет.
В ее советском детстве на лестничных пролетах стояли ведра для пищевых отходов. Бабушка заставляла Ольгу таскать туда очистки от картошки и прочую дрянь, которую было проще бросить в домашнее мусорное ведро. И объясняла, что вечером машина заберет это в одну из подмосковных деревень.
Потому что там стоят в стойлах голодные коровки, лошадки и свинки. И маленькая Ольга, постепенно включившая в свою жизнь заботу об этих голодных зверушках, иногда подсовывала в их ведро красивые конфеты и плитки гематогена из аптеки.
Бабушка была интеллигентка. Профессор по уху, горлу и носу. И объясняла при Ольге важность этого ведра соседке, приехавшей из деревни. А соседка недоумевала, отвечала, что для своей коровы она б расстаралась, а чужая корова нехай сдохнет.
Бабушкины разговоры о мире как едином организме, в котором можно поранить палец и умереть от сепсиса, не производили на соседку ни малейшего впечатления. И бабушка повторяла:
– Каждый должен быть на своем месте! Городской
Пятый день экологического кинофестиваля «Чистая вода»
Экскурсия в Национальный археологический музей Реджио Калабрия. Просмотры игровых и документальных фильмов. Ворк-шоп известного сценариста, лауреата многочисленных международных премий Ашота Квирикяна.
Дина не ошиблась. На шопинговую экскурсию явились почти все. К автобусу пришлось добавить микроавтобус.
А началось с того, что пышная Даша в обтягивающих черных брюках, в огромной шляпе из черной соломки и бусах, каждый камень которых был величиной с кулак, стояла перед гостиницей и кричала:
– Этот грязный итальяшка посмел вышвырнуть мои вещи своими грязными руками!
– Даша, объясни, что случилось! – терпеливо, как нянечка в интернате для даунов, спрашивала Дина. – Какой итальяшка? Какие вещи?
Обретя аудиторию в лице столпившихся фестивальцев, Даша положила руку с килограммовым перстнем на килограммовые бусы и, обмахиваясь краем шарфа, начала объяснять:
– Я пришла пораньше. Села на первое сиденье в автобусе. Достала Библию и хотела помолиться. Мне было нужно уединенное место…
– Первые места автобуса – это самое уединенное место в Италии! – влезла ехидная Лиза Золотова.
– Да! Уединенное! Я же сказала, что пришла пораньше…
– А уединенного номера у тебя нет? – продолжала задираться Лиза.
– Лиза, не мешай, – остановила Дина. – Даша, пора ехать, наша поездка рассчитана по минутам!
– Да, у вас уже дорога из Неаполя была рассчитана по минутам! – ехидно напомнила Галя Упырева в серебристой соломенной шляпе.
– И это грязное животное, – Даша показала пальцем на Джакопо, болтающего с водителями, – сначала что-то орало по-итальянски, а потом вышвырнуло мои вещи на улицу! Я даже хотела с ним подраться! Но… я ведь дама…
Драка Даши и Джакопо геометрически больше всего напоминала бы вопрос героя Швамбрании: «А если слон на кита влезет, кто кого сборет?» Однако уже даже Ольга понимала, что она бы прошла для фестиваля с более значительными потерями, чем драка Инги с Лерой. Лера в это время подошла к Джакопо, громко разговаривая и кивая на Дашу.
Даша практически воздела руки к небу:
– Объясните мне, пожалуйста, почему я за свои совсем немалые деньги не могу сидеть в автобусе на понравившемся месте? Кто здесь хозяин? Я вернулась ночью из Рима, куда ездила с Василием Картоновым! Нас принимали на самом высоком уровне! Я даже не могу сказать на каком! У меня было возвышенное настроение! Я хотела помолиться… На каком основании это грязное животное посмело надругаться над моей молитвой?
Лера вернулась от Джакопо и раздраженно спросила Дашу: