Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.18

Булычев Кир

– Ну как, отдыхает твой людоед? – спросил шериф. – Честно говоря, я тоже испугался. Ты уж будь поосторожнее, а то он невзначай тебя проглотит.

– Никого он не проглотит, – проворчал Гай Гисборн и вырвал из лап шерифа кастрюлю, в которой осталась одна гуща. – Мелкий он, чтобы глотать. Дай бог ему кролика слопать.

– Не скажи! – возразил шериф. – Я сам видел, как он людей пожирал.

– Эх, никому я не открою эту тайну, кроме тебя. – С этими словами Гай Гисборн вынул руку из-за спины. В ней была зажата грубо

слепленная из глины кукла в локоть длиной, в платье из тряпок. – Вот кого он пожрал!

– Я чего-то не понял, – сказал шериф.

– Чего уж тут понимать. Дракончик мой недавно родился, ему еще и года нет. И растет он еле-еле, может быть, я и не доживу до того дня, когда он станет настоящим чудовищем.

– Объясни понятней, – попросил шериф. – А то я себя каким-то тупым чувствую.

– Все проще простого. Та ведьма, которая дракона воспитывает, придумала, как мне соседей провести и пугнуть. Она слепила эти куклы, расставила их по краям полянки, выпустила на нее дракона, и он принялся резвиться. Резвился, резвился да и сожрал невзначай кукол. Магдалина боится, что у него теперь желудок от глины испортится.

– Значит, мы сверху смотрели на ящерицу?

– Потому-то я и показывал вам дракона сверху и издали. Вы его с куклами сравнивали, и он вам показался большим.

– Ну вы и молодцы! – восхитился шериф. – Веревка по вас плачет!

– Это военная хитрость, – сказал Гай Гисборн. – Пускай слухи о моем драконе по всему свету катятся, мне спокойнее.

Шериф вздохнул и сказал:

– Ты меня огорчил, дружище. Как же это получается? Я так на тебя рассчитывал.

– Зачем?

– Я хотел с твоим драконом на проклятого Робина Гуда поохотиться. Пускай, думаю, дракон его растерзает. А то он вчера опять оленя свалил.

– Не может быть! Королевского оленя?!

– И когда только это кончится! – опечалился шериф. – Люди в лес боятся заходить: ограбят, обидят, разденут. Полцарства бы отдал тому, кто его заманит.

Гай Гисборн тоже задумался. Он понимал огорчение шерифа. Только понадеялся на дракона, а дракон оказался ящерицей!

– Тут нужна хитрость, – сказал рыцарь.

– Вижу, ты у нас мастер по части хитростей, – проворчал шериф. – Опять свою ведьму позовешь?

– Ей ни слова не скажу. Пускай сидит со своей ящерицей. Я сам все придумаю.

– И что же надо сделать?

– Надо устроить ловушку для Робина Гуда.

– Он не попадется, он хитрый.

– А мы должны стать еще хитрее. Мы должны найти у него слабое место.

– Какое?

– Он из лука стреляет?

– Еще бы! Он себя считает лучшим лучником во всей Англии.

– Вот и замечательно. Мы устроим состязание лучников и пригласим всех желающих.

– А он не пожелает.

– Не пожелает? Тогда мы назначим такой первый приз, что он не сможет отказаться.

– Чем же ты его соблазнишь?

– А тем, что победитель состязаний

получит серебряную стрелу с золотым наконечником. Все лучники Англии умрут от зависти.

– А где мы достанем такую стрелу?

– А вот это, шериф, – сказал Гай Гисборн, – уже твои проблемы. Я тебе подарил идею, а уж ты поработай, займись приготовлениями.

– Но ведь стрела денег стоит!

– Шериф, если будешь жадничать, – сказал рыцарь, – никогда тебе Робина Гуда не поймать. Ты забыл, сколько золотых обещано в Лондоне за его голову? Ты забыл, какие сокровища спрятаны у него в пещере? Да ты озолотишься!

Шериф задумался. Думал он долго, даже голова поскрипывала, как спелый арбуз. Наконец он глубоко вздохнул, попрощался с рыцарем и ушел.

Глава двадцать первая

ЛОВУШКА ДЛЯ РОБИНА ГУДА

Через несколько дней по Ноттингему и окрестным городам и селениям разнесся слух: в городе будут устроены состязания на звание лучшего в графстве стрелка из лука. В них может принять участие любой желающий.

А наградой победителю будет почетная серебряная стрела с золотым наконечником.

Разумеется, все мужчины и мальчики от десяти до ста лет через три дня знали об этом, и каждый, у кого был лук, начал тренироваться. Вы бы знали, сколько перебили воробьев и кошек за время этих тренировок!

Рыцарь Гай Гисборн проговорился Магдалине о состязании, и она упросила рыцаря взять ее с собой. Рыцарь согласился и даже разрешил Магдалине перешить для себя одно из старых платьев покойной матушки, которое хранилось в дубовом сундуке.

На большом зеленом поле за городской стеной, где обычно паслись стада овец, принадлежавшие горожанам, соорудили места для знатных гостей. По обе стороны поля за веревками собрались тысячи зрителей. Слева толпой стояли лучники, справа разместилась большая мишень. На щите, сбитом из досок, был нарисован белый круг, внутри его круг желтый, внутри желтого – зеленый, внутри зеленого – синий, в центре синего – черный, размером с вишню.

Шум стоял невероятный! В толпе бегали продавцы сладкой воды и семечек, играл оркестр, а все знатные и богатые люди графства старались перещеголять друг дружку, кто лучше одет и богаче разукрашен. Особенно это касалось знатных дам.

Шериф Ноттингемский сидел на центральном помосте, а графы и бароны занимали места по обе стороны от него.

Магдалина нашла себе местечко у самой веревки, поближе к цели, куда должны были стрелять лучники.

По знаку шерифа его помощник Мэддок ударил в гонг, первый из лучников, сделав шаг вперед, натянул тетиву и выстрелил. Стрела просвистела рядом с белым кругом и упала на траву.

Трибуны встретили неудачный выстрел хохотом и веселыми криками.

Следующему лучнику повезло больше. Его стрела уткнулась в желтый круг.