Киропедия
Шрифт:
Повторяем: главное в «Киропедии» — отнюдь не история; главное — живой образ идеального монарха, подробная картина его образцовой жизни и созданного нм идеального государства. Образ Кира у Ксенофонта — своего рода причудливая амальгама, где мы узнаем живые черты различных исторических персонажей, людей, близких Ксенофонту и почитаемых им. Среди черт, которыми он. наделяет своего героя, отчетливо проступают чисто спартанские доблесть и дисциплина, роднящие Кира с Агесилаем, мудрость в духе Сократа, умение повелевать в стиле восточного деспота, каким, был — или мог стать — Кир Младший.
Такой герой мог появиться только в результате особой идеальной системы воспитания. Эту систему Ксенофонт детально описывает в начале своего/романа (отчего и название всего произведения —
Родина Кира — собственно Персия — в изображении Ксенофонта предстает как своеобразное патриархальное государство, наделенное чертами сходства с той идеальной Ликурговой Спартой, которую наш автор ещё раньше описал в трактате «Лакедемонская полития».
Во главе этого государства стоит царь, осуществляющий высшую военную власть и одновременно выступающий в роли верховного жреца, обладающего правом представлять свой народ в сношениях с богами (при совершении различных религиозных обрядов). Царь правит в согласии и под надзором авторитетных старейшин, которые образуют в государстве высший, совет, наделенный правом избирать всех должностных лиц и вершить суд по всем вопросам частной и общественной жизни. Царская власть передается по наследству в рамках одного рода, однако правит царь — и это не раз подчеркивается в «Киропедии» — не как деспот, а строго в соответствий с законом. Разъясняя своему сыну различие в положении его деда, мидийского царя Астиага, и отца — персидского царя Камбиса, мать Кира Мандана замечает: «Дед твой царствует в Мидии и решает все дела, сообразуясь с собственной волей, у персов же считается справедливым, когда все имеют равные права. Твой отец первым выполняет свои обязанности перед государством, обладая установленными государством правами, мерой которых служит закон, а не его собственная воля» (I, III, 18).
Патриархальное персидское государство наделено у Ксенофонта характерной полисной структурой, сочетающей в себе черты гентильной (родовой) и гражданской организации. Всех персов, указывает Ксенофонт, насчитывается до 120 тысяч, и они подразделяются на 12 племен (эти круглые цифры — непременный атрибут рационалистической утопии). С другой стороны, все персы, будучи лично свободными, делятся на полноправных граждан — гомотимов — и остальную неполноправную массу — простой народ. К привилегированной группе гомотимов могут принадлежать лишь те, кто прошел правильную школу воспитания, осуществляемого под контролем государства.
Как и в Спарте, воспитание молодых граждан в Персии — дело государства. Это обусловлено, подчеркивает Ксенофонт, совершенно иной, чем у большинства других народов, ориентацией системы законов: у других законы устанавливаются для того, чтобы карать за проступки и таким образом пресекать правонарушения, у персов же законы направлены на то, чтобы предотвратить самую возможность преступлений; у других законы исполняют карательные функции, у персов же — прежде всего воспитательные. Вот почему, в то время как в других государствах воспитание детей предоставлено инициативе родителей, в Персии этим официально занимается государство.
Воспитание молодого поколения осуществляется здесь в рамках специальных возрастных групп мальчиков (до 16–17 лет), эфебов (следующие 10 лет) и взрослых мужей (последующие 25 лет). Переход в каждый следующий класс возможен только после успешного прохождения предыдущего: лишь те, кто прошел полное обучение гражданской доблести в группах мальчиков и эфебов, могут стать полноправными мужами-гомотимами, и только те из этих последних, кто всегда безукоризненно исполнял свой гражданский долг, могут перейти со временем в высший класс старейшин. Эта школа воспитания, как указывает Ксенофонт, в принципе открыта для детей всех персидских граждан, однако практически она доступна лишь детям зажиточных людей, которые благодаря своему состоянию могут содержать
Замечательно, с другой стороны, и само содержание осуществляемого в этом государстве воспитания. Оно сводится к формированию у граждан необходимых, с точки зрения общины, моральных и физических качеств. Молодые граждане обучаются характерной справедливости: им внушается уважение к имущественным и гражданским правам себе подобных, прививается дух корпоративной солидарности, втолковывается всеми возможными способами необходимость безусловного повиновения старшим по возрасту и положению. Одновременно они получают необходимое физическое воспитание, направленное на подготовку из них умелых и закаленных воинов. Показательным является, в противоположность этому, полное (или почти полное) игнорирование интеллектуального и эстетического воспитания, равно как и обучения любому ремеслу.
В целом вся эта система разительно схожа с системой спартанского воспитания — не только своим официальным характером и организацией по возрастным классам, но и сословно-аристократическим принципом отбора тех, кто мог получить это воспитание, и, соответствующим кругом дисциплин, составлявших его содержание. Результатом такой системы должно было быть, как и в Ликурговой Спарте, существование корпоративного гражданского общества, где граждане, выделяющиеся своим состоянием и полученным благодаря этому воспитанием, составляли полноправную и привилегированную верхушку, возвышавшуюся над остальной массой соплеменников, лично свободных, но почти лишенных гражданских прав (за ними оставалось лишь право служить в войске в качестве легковооруженных, вспомогательных воинов).
До сих пор — полное сходство идеального протогосударства персов с тем совершенным государственным строем, который был представлен Ксенофонтом в «Лакедемонской политии». Однако в одном решающем пункте есть и отличие: идеальная система у персов порождает не только дисциплинированных граждан и мужественных воинов; венцом ее творения оказывается идеальная личность — воитель и монарх, который своею волею расширяет пределы государства и создает новую территориальную державу. Кир прошел весь круг традиционного аристократического воспитания, однако, в отличие от других персидских гомотимов, он — потомок царей и, что еще важнее, потомок богов. Поэтому он резко выделяется из среды остальных граждан: он наделен несравненной доблестью и его судьба отмечена печатью богов, их харисмой. Ему суждено стать новым царем, основателем нового государства — мировой империи. Так своеобразно объединенными оказались у Ксенофонта традиционные для греческих аристократов симпатии к сословно-аристократической конституции Спарты и новые, рождавшиеся в кругах современной Ксенофонту полисной элиты, монархические и державные устремления.
Последовательно излагает Ксенофонт историю возвышения Кира Старшего. За описанием его детских и юношеских лет, его воспитания (кн. I), следует рассказ о его первой военной кампании. Посланный персидскими властями на помощь мидянам, которым грозит нападение ассирийцев, Кир блестяще проявляет свои таланты полководца и организатора. Явившись в Мидию во главе вспомогательного персидского корпуса, он деятельно готовится к войне с ассирийцами и, наконец, вместе с Киаксаром, тогдашним мидийским царем, совершает вторжение во вражескую страну. В сражении недалеко от границ Мидии персы и мидяне под руководством Кира одерживают победу над ассирийцами и их союзниками и овладевают их лагерем. После этого Кир по своему почину вместе с персами и добровольно присоединившимися мидянами продолжает преследование неприятелей, захватывает их новый лагерь, затем проникает далеко в глубь Ассирии, подступает под самые стены Вавилона и, наконец, с богатой добычей возвращается на исходные позиции у границ Мидии (I, V–V, V).