Кислотники
Шрифт:
– Что еще говорил Какстон? – спросил он. – Объяснил, что она делает в Манчестере?
– Нет.
– Но хоть что-то еще он тебе сказал?
– Она колумбийка.
Тут Тереза увидела, как Берджис побледнел. Она вдруг поняла, что на самом деле означает это слово – Берджис не просто стал белым как мел, а застыл на месте, будто громом пораженный. Бернард сдвинул брови, наморщил лоб, пытаясь осознать услышанное и вглядываясь в изображение Эстеллы на экране.
– Колумбийка, шеф?
– Тише, – прикрикнул Берджис
– Но она же подцепила Джона Какстона. Зачем она это сделала? Неужели спланировала заранее?
– Хочешь сказать – она это сделала, чтобы добраться до чертова турагентства, да? – уточнил Берджис.
– Ну да. Я как раз об этом подумал – он же там работал.
– И после того, как поговорила с ним, он что-то о ней узнал…
– …и она его за это пристрелила, – закончил Бернард.
Берджис решительно кивнул:
– Вонючие колумбийцы! – Новый кивок: – Вонючие колумбийские козлы!
– Что он мог рассказать ей о турагентстве? – спросил Бернард.
– Оттрахай меня в зад, если я знаю! – ответил Берджис. – Может, ты мне скажешь? Черт бы их всех побрал! Какстон был долбаный дебил! Что он мог раскопать?
Тереза не услышала продолжения. Внизу на улице завыли сирены.
Глава семнадцатая
Бернард и Берджис выглянули в окно. Визг автомобильных колес и завывание сирен должны были что-то означать, но только неясно, что именно.
– Черт побери, что они тут делают? Устраивают хреновый полицейский парад или что?
– Не спрашивай, босс, я не знаю. Может, у них первенство по езде на задних колесах?
Берджис, стоя у окна, помахал растопыренной пятерней, изображая недоверие:
– Нет, тут что-то не так. Они паркуются у входа. Но почему с сиренами? Неужто собираются устроить налет на бар?
Тереза знала, что в «Уорпе» месяцами не бывало облав, а если и случались, копы никогда не находили наркотиков – разве что пыль, собранную по карманам посетителей или по спичечным коробкам. Полиция больше не беспокоилась о наркотиках в «Уорпе», и Бернард уверял, что волноваться не о чем.
– Пускай устраивают облаву. Это самый чистый бар на свете.
– Может, они пришли за кем-нибудь конкретным.
– Может, и так. Ведь они уже здесь были, когда забрали Джанка.
Берджис ничего об этом не слышал.
– За час до того, как ты появился. Копы погнались за Джоном Ки и увезли его.
– Почему, черт подери, ты не сказал мне?
– Так они же арестовали его. Это их работа, они все время кого-нибудь арестовывают. Если бы я был копом, тоже арестовал бы Джанка – рябое одноглазое отребье, он и с виду настоящий преступник.
– Ты не подумал, что это важно?
– Да плевать я хотел на Джона Ки.
Тереза следила за их перебранкой. Пока они переругиваются у окна, она, пожалуй, успеет проскочить к двери и сбежать вниз по лестнице. Сейчас они опять смотрели на улицу.
– Это инспектор Грин? – Бернард показал пальцем.
– Как думаешь, чего надо этой паскуде? – Берджис уставился в окно.
В ту самую секунду, когда Тереза готова была рвануться к двери, Берджис велел Бернарду спуститься вниз.
– Пойди выясни, чего им надо.
– И что хорошего из этого выйдет? Я, значит, должен стоять там и спрашивать, не могу ли чем-нибудь помочь?
Берджис схватил Бернарда за руку, подтолкнув быка к двери:
– Сейчас же спускайся, чертово дерьмо.
– О'кей, о'кей.
Толстые ноги Бернарда затопали вниз по лестнице. Берджис подошел к окну, но через секунду вернулся к двери. Казалось, он не знает, как поступить. Еще секунда, и Берджис сдался. Он открыл дверь и пошел за Бернардом по коридору. Затем стал быстро спускаться по лестнице, но на полпути остановился. Тереза услышала, как кто-то, поднимавшийся навстречу, тоже остановился. Может, даже не один человек, а двое. Ей было любопытно, что скажет Берджис. Голоса на лестнице звучали громко. Берджис спросил, чем может быть полезен. Ему ответили: много чем, очень даже много… весьма… весьма… весьма.
Тереза подвигала ртом из стороны в сторону, пытаясь определить, где поврежден нос. Может, он и не сломан: кулак Берджиса метил в переносицу, но угодил между глаз. Именно туда удар пришелся в полную силу, вот почему у нее так болела голова. Она встала и шагнула к шкафу.
Телевизор стоял на столе, а сбоку от него был шкаф – вот и вся мебель. На экране замерло лицо Эстеллы, взгляд устремлен прямо на Терезу: рот приоткрыт, голова откинута назад. Деться Терезе было некуда.
Она не могла убежать, во всяком случае не теперь, пока лестница заблокирована. Она могла только спрятаться. Стоя у шкафа, Тереза посмотрела на стол. Не больно-то спрячешься, но и шкаф выглядел слишком маленьким. Она ухватилась за ручки и распахнула двойные дверцы. В шкафу сверху донизу оказались полки, для нее там не было места.
Шаги снаружи становились все громче, они явно приближались. «Ох, черт», – подумала она и быстро скользнула под стол. Если дверцы шкафа останутся открытыми, ее могут и не заметить. Тереза подтянула колени к подбородку, стараясь сжаться в комочек.
Несколько человек вошли в комнату – Тереза видела только ноги – четыре пары ног. Она узнала Берджиса по коричневым мягким ботинкам, а инспектора, шедшего за ним, определила по синим брючинам. Эти грязные штанины могли быть только форменными брюками полицейского. В грубые башмаки был, вероятно, обут младший инспектор, а в белые супермодные кроссовки – Бернард. Тереза только теперь обратила на них внимание. Должно быть, он считал себя очень модным в этих «найках».