Китай и китайцы. Привычки. Загадки. Нюансы
Шрифт:
– Позвольте представиться – Чэнь Цичжи, музыкант. Играю как на цитре, так и на фортепиано.
– Не очень давно, – представившись, в свою очередь, ответил я. – Мой метод прост – каждый раз я заказываю что-то доселе не пробованное.
– Превосходно! – улыбнулся Чэнь Цичжи. – Для вас еда не просто прием пищи, это еще и лотерея, и открытие!
– Пожалуй, что так, – ответил я, радуясь возможности пообщаться с китайцем. – А что бы вы мне посоветовали, уважаемый Чэнь?
– Оставить в желудке немного места для вот этого блюда. – Чэнь постучал пальцем по одной их строк меню. Вроде бы ничего особенного – баклажаны, фасоль,
Он повертел правой рукой с зажатыми в ней палочками в воздухе, подыскивая подходящее слово.
– Шедевр? – подсказал я.
– Да-да, именно – шедевр! – обрадовался Чэнь.
– Я непременно попробую это блюдо, – пообещал я. – Спасибо за совет.
– Поскольку вы иностранец, вашим словам можно верить, – ответил Чэнь, продолжая улыбаться.
– Может быть, я неправильно понял ваши слова? – переспросил я, донельзя удивившись.
– Нет, уважаемый Дэн, вы поняли меня совершенно верно. Я сказал, что поскольку вы иностранец, то вам можно верить, имея в виду, что вы действительно последуете моей рекомендации, а не отмахнетесь от нее. Вот если бы вы были китайцем, у которого на языке одно, а в мыслях – совершенно другое, то я бы не отнесся к вашим словам с доверием.
Официантка принесла мой заказ. Я указал на блюдо, рекомендованное мне соседом. Официантка исчезла.
Развернув обернутые в салфетку палочки для еды, я, прежде чем начать есть, все же спросил у соседа.
– Судя по имени, вы тоже китаец? Но почему же…
– Я китаец, – не дал мне договорить Чэнь. – Но я не… не лицемер. Я не собираюсь кривить душой и превозносить собственный народ до небес, если знаю, что у него полно недостатков.
– И каких же? – поинтересовался я, приступая к еде.
– Если это не испортит вам аппетита...
Я отрицательно помотал головой, так как уже успел набить себе рот едой.
– Прежде всего, китайцы неискренни, – начал Чэнь, не переставая при этом управляться со своим обедом. – Они постоянно вынуждены выпытывать мысли окружающих, в том числе и своих близких, и при этом стараются как можно лучше скрывать свои. Традиции, черт бы их побрал! Из-за этих традиций мы погрязли в пустословии и лжи! Наши традиции разобщают нас!
Поймав мой недоверчивый взгляд, он несколько раз кивнул.
– Да – разобщают. Увы, но мои соотечественники ведут себя, как пауки в банке. Есть у нас такая поговорка: «Один японец подобен свинье, но три японца подобны дракону». Китаец же подобен дракону лишь в отдельности, и только на словах. Три китайца – это уже не дракон, а нечто жалкое. Проблема в том, что китайцы просто не осознают важности сотрудничества, привыкая с самого детства по поводу и без разглагольствовать о единстве нации! Китай – это одна огромная банка с пауками!
Чэнь сделал паузу, чтобы отхлебнуть пива из запотевшей бутылки, стоявшей на столе перед ним.
– Вы не преувеличиваете? – мягко уточнил я.
– Нисколько! – потряс головой мой сотрапезник. Даже преуменьшаю немного. О, мы говорим: «В разбитой посуде пищи не приготовить» – но на самом деле… И к тому же мы никогда не признаем своих ошибок! Чуть что, мы начинаем вопить: «О, наша великая держава!», «О, наша древнейшая культура!», «О, дух нации!». А на деле этот дух нации смердит так, что и представить себе невозможно! А насколько мы неуравновешенны! Только и можем болтать о «золотой середине»,
Мне принесли большую миску с овощами, рекомендованными Чэнем. Пахло от них весьма соблазнительно.
– Когда мне говорят: «Мы, китайцы, лучшие из лучших!» – я всегда задаю встречные вопросы: «Почему же тогда мы живем так плохо? Почему же тогда мы по уши увязаем в дерьме в прямом смысле этого слова? В чем причина? Не лучше ли для начала ликвидировать повсеместно грязь и беспорядок, а потом уже нахваливать себя?» И знаете, кто виноват в наших бедах?
Я покачал головой.
– Наша культура! Поросшее мхом от древности конфуцианство! Со времен Конфуция мы не умеем думать и делать выводы, мы не приучены иметь собственную точку зрения, мы только и знаем, что разъясняем друг другу учение Конфуция. Изо дня в день, из года в год, из века в век китайцы боялись думать, а теперь нация расплачивается за это недостатком интеллекта! Мертвая культура превратила китайцев в то, что вы видите вокруг себя!
Чэнь обвел зал ресторана рукой. Я машинально огляделся, чтобы увидеть множество людей, шумно, с огромным аппетитом поглощавших свой обед и запивавших его пивом или чаем.
– Почему китайцы так громко разговаривают?
Чэнь не был исключением из этого правила, иначе бы я его просто не слышал.
– Да потому, что, во-первых, им неведомо чувство меры, а во-вторых, у нас принято считать, что чем сильнее и выше голос, тем значимее говорящий и тем убедительнее его доводы! Кстати, здесь еще тихо, послушали бы вы, что творится в гуандунских харчевнях, да и в прочих местах! Вам доводилось бывать в Гуандуне?
– Пока нет.
– Побывайте непременно, это весьма познавательно – побывать в Гуандуне. Даже для уроженца северных провинций, не говоря уже об иностранце.
– Там должно быть очень интересно, – дипломатично ответил я.
– Да, только не думайте, что все гуандунцы днями напролет ссорятся друг с дружкой, – предупредил Чэнь. – Помните, что мирная беседа в тех краях выглядит, точнее – слышится, как ссора. Но если позволите, я продолжу…
Я не возражал.
– Мы куда быстрее других наций впадаем в амбиции, и виной тому – наша примитивность! Мы пресмыкаемся перед вышестоящими, унижаем тех, кто ниже нас, да, подобное можно встретить где угодно, но лишь мы делаем это в масштабах целой нации! И это гипертрофированное желание успеть, не позволить остальным оттеснить тебя в сторону. А о каком почтении к старшим можно говорить, если для того, чтобы наши люди научились уступать место пожилым женщинам, понадобилось запустить по телевизору в автобусах специальный рекламный ролик, посвященный этой теме.
Я попросил официантку принести нам еще по бутылке пива. Чэнь в ответ сделал то же самое. Потягивая приятно горчащее пиво, я узнал, что моему собеседнику не нравится:
– что многие китайцы ходят на улице в пижамах (сразу вспомнилось, какое количество моих соотечественников обожает спортивные костюмы, не только в качестве повседневной, но порой и в качестве парадной одежды);
– что китайцы очень любят плеваться и бросать мусор где попало (я давно заметил практически повсеместно специальные плакаты и знаки, призывающие население соблюдать чистоту). «Плюнуть на шанхайский асфальт стоит двести юаней, но как плевали, так и продолжают плевать!»;