Китай. История страны
Шрифт:
Император Сяо-цзун умер в 1505 году в возрасте сорока лет — немногие из императоров династии Мин доживали до этого срока, — и престол унаследовал его тринадцатилетний сын, взявший себе имя У-цзун. Он был совсем не похож на отца.
Юноша вскоре бросил свою официальную супругу-императрицу и предпочел общество евнухов. Один из них, Лю-цзинь, отвечал за увеселения и развлекал императора танцами, борцовскими поединками, показом экзотических животных и музыкой. По совету Лю-цзиня император стал инкогнито бродить по улицам Пекина. Эти занятия, а также склонность к пьянству все больше отдаляли У-цзуна от государственных дел, вести которые он чаще поручал не правительству, а евнухам — преимущественно Лю-цзиню.
На протяжении трех лет этот человек, которому удалось сделать из евнухов инструмент государственной власти,
В 1510 году один из таких мятежей вылился в восстание, охватившее центральную часть провинции Шэнси. Восстание быстро подавили, но во время этой кампании один высокопоставленный офицер из числа евнухов признался, что Лю-цзинь замышляет убить императора. Офицер выступил со своими обвинениями на пиру у императора, но У-цзун, к тому времени уже пьяный, отказался поверить в предательство фаворита. Однако на следующий день он убедился в предательстве Лю-цзиня — при обыске в доме евнуха был обнаружен тайник, в котором хранились четверть миллиона слитков золота, почти два миллиона унций серебра, а также множество других ценностей и оружия. Среди оружия имелся кинжал, который должен был использовать убийца, спрятавшийся среди опахальщиков Лю-цзиня. Евнуха приговорили к мучительной казни — разрезанию на куски. Пытка продолжалась три дня, и рассказы о ней передавались из уст в уста. Все его распоряжения и указы были аннулированы.
Евнухи не утратили влияния на государственные дела, но теперь император предпочитал общество военных. Его любимцем стал начальник императорской стражи, который жил во дворце и часто пьянствовал со своим повелителем, для развлечения последнего приводя своих любимых музыкантов, женщин-мусульманок из гарема и тибетских монахов, разбиравшихся в магии тантрического буддизма. За благосклонность императора с начальником стражи соперничал еще один военный, который привлек внимание У-цзуна подвигом во время стычки с бандитами: в него вонзились три стрелы, причем одна попала в лицо, выйдя около уха, но солдат выдернул стрелу и продолжал сражаться. Эти друзья из числа военных подогревали интерес императора к военным походам, который поначалу вылился в увлечение охотой и потешными сражениями в императорском парке. В 1514 году во время охоты У-цзуна покалечил тигр, но страсть императора к подобным развлечениям не угасла.
Вскоре после этого был устроен праздник фонарей — император всю жизнь увлекался изготовлением фонариков и специально для праздника придумал несколько новых конструкций. Фонари расставляли во дворе у палат императора и зажигали все сразу, так что ночь превращалась в день. Случилось так, что во дворе были установлены шатры, причем в некоторых хранился порох, использовавшийся для потешных сражений. Огонь каким-то образом попал на порох, и последовавший взрыв вызвал пожар, бушевавший всю ночь и полностью уничтоживший дворцы и приемные покои. Для их восстановления потребовалось тридцать тысяч солдат и семь лет упорного труда.
Тем временем император расположился в юртах, установленных на территории Запретного города — с воротами, спальными домиками, кухнями, конюшнями и туалетами. Отправляясь в путешествие, У-цзун брал с собой весь этот импровизированный город. Он все чаще нарушал дворцовый протокол, присутствовал на различных ритуалах в домашней одежде и перенес редкие аудиенции с утра на вечер, так что придворные были вынуждены весь день томиться в ожидании приема. Он не обращал внимания на критические замечания чиновников и отдал государственные дела в ведение евнухов.
В последние годы он много путешествовал, обычно далеко от Пекина — однажды даже участвовал в стычке с монголами неподалеку от
Император к тому времени превратился в настоящего алкоголика — один из слуг должен был всегда сопровождать его с кувшином подогретого вина и ковшом, чтобы император мог в любой момент удовлетворить свою страсть. Однажды У-цзин в пьяном виде упал с лодки и чуть не утонул; здоровье его неуклонно ухудшалось. Он развлекался тем, что спаивал придворных, а также издавал нелепые указы, например, предусматривающие бессрочную ссылку за разведение и забой свиней, в то время как свинина была основным элементом жертвоприношений и главным ингредиентом всех мясных блюд. Во время путешествий он похищал женщин — в гарем или ради выкупа, а случайно встреченная певица стала его любимой наложницей. Делая другим даже незначительный подарок — перо, кусок мяса, — он ожидал в ответ богатых подношений в виде золота или шелка. Придворные были такими же недисциплинированными, как сам император.
В 1516 году португальский король назначил Томе Пиреша, сына лиссабонского аптекаря, послом в Китай. Не жалея денег на подкуп евнухов, Пиреш добрался из Кантона в Пекин, куда прибыл в 1520 году. Но ему не суждено было увидеться с императором, который заболел и умер в 1521 году в возрасте двадцати одного года — возможно, это была расплата за распутную жизнь. Пиреша и его посольство изгнали из Пекина — так закончилась первая европейская миссия в Китай.
У-цзин умер бездетным, и в 1522 году после нескольких месяцев неопределенности трон занял его пятнадцатилетний двоюродный брат, взявший себе имя Ши-цзун (эпоха его правления названа Чи-цин). Его рождение сопровождалось благоприятными знаками — вода в Хуанхэ оставалась чистой на протяжении нескольких дней, а в небе появились облака розового цвета. Однако эти предзнаменования не сбылись. Вскоре двор нового Сына Неба стал оспаривать законность наследования престола, и этот эпизод является самой яркой иллюстрацией того, какое значение в Китае придавалось предкам. Отец императора был сыном наложницы, которая никогда не поднималась до ранга жены императора, и поэтому его потомки не имели прав на продолжение династии. Приверженцы традиций заявляли, что такое право император мог приобрести только в том случае, если во всех установленных ритуалах обращался бы к своему дяде, императору У-цзину, и своей тетке-императрице как к родителям, а к своим настоящим родителям — как к дяде и тете. К числу запутанных династических вопросов также относилось право императора поместить в храм предков табличку с именем своего настоящего отца, а также исполнять положенные императору ритуалы и совершать жертвоприношения. Спор все больше запутывался — в качестве аргументов приводились случаи из истории, а двор раскололся на враждующие фракции. В процессе этой борьбы сотни придворных были подвергнуты порке — некоторых забивали до смерти, — а на посту канцлера сменился десяток сановников. Прошло более двадцати лет, прежде чем император смог исполнить свое желание и поместить табличку с именем отца среди имен других династических предков в заново отстроенном храме предков. Все эти годы он вносил изменения в многочисленные ритуалы, посвященные Небу, Земле, солнцу, луне и душе Конфуция. Он очень любил пышные дворцовые церемонии.
Император также отличался мстительностью. Он считал, что тетка, вдовствующая императрица, пренебрежительно относится к его матери, и поэтому всеми способами старался ей досадить — казнил одного ее брата, а второго уморил голодом в тюрьме. Начиная с 1539 года в его покоях несколько раз вспыхивал пожар, и однажды он чуть не погиб. Эти пожары не были случайными. Вспыльчивость и жестокость Ши-цзуна вызывала ненависть многих людей из его окружения, и даже наложницы из гарема боялись визитов императора.