Китайская классическая "Книга перемен"
Шрифт:
3.3.По мнению Фэн Ю-ланя, в афоризмах, связанных с гадательной практикой и гексаграммами, зафиксирован определенный вполне рациональный жизненный и производственный опыт людей древности. Поэтому объяснения природы в "И цзине" содержат зачатки материализма и диалектики.
3.4.Юй Дунь-кан утверждает, что в основе "И цзина" лежит не философия, а религиозная идеология и шаманская практика. Однако в "Чжоу и" обнаруживаются и позитивные моменты. Во-первых, в содержательном плане тут имеется ряд обобщений реального опыта жизни создателей этого произведения. Во-вторых, в формальном плане математизированная структура памятника, гексаграммы которого образуют довольно сложную систему из 384 элементов (черт), стимулировала развитие абстрактного мышления, движение от чувственного знания к рациональному. В-третьих, в "Чжоу и" не просто описаны уже совершившиеся гадания, а дан метод для дальнейшей деятельности в этом направлении, что вырабатывало активную познавательную позицию. Кроме того, гадание на тысячелистнике основывалось на более развитых, чем гадание на панцирях черепах, не только мантических мыслительных парадигмах, создавая тем самым почву для выработки философской системы. Таковая уже присутствует в "И чжуани". Между "И цзином" и "И чжуанью" лежит временной промежуток в 700-800 лет, соответствующий истории доциньской философии. Таким образом, в "Чжоу и" отражен исторический переход от религиозной идеологии и шаманской
Сюй Чжи-жуй считает, что данное произведение связано прежде всего с практикой гадания на тысячелистнике, которая, в свою очередь, зиждется на манипуляциях с четными и нечетными числами. В основе всего данного комплекса лежит представление о структурном триединстве – 1) чисел, 2) триграмм и гексаграмм, 3) вещей и событий. Эта числовая картина мира, хотя и была ненаучной, содержала в себе определенное рациональное зерно – диалектику единства и противоположности четных и нечетных чисел. Исследование гадательных (связанных, с применением тысячелистника) приемов "Чжоу и" чрезвычайно важно для понимания истории и китайской философии, и китайского естествознания. Переход от иньской практики гадания на панцирях черепах к чжоуской практике гадания на тысячелистнике, по мнению Сюй Чжи-жуя, ознаменовал собой существенный шаг вперед в развитии математической мысли. Лю Вэй-хуа утверждает, что математика в Китае родилась тогда, когда Фу-си создал триграммы. Числовые приемы "Чжоу и" – зародыш древнекитайской математики, а выраженное в этом памятнике учение о числах представляет собой древнейшую в мире оригинальную математическую философию или необычайно древнюю математическую логику. Числовые приемы "Чжоу и" использовались в астрономии и астрологии, летосчислении, теории музыки, землемерии, устройстве компаса, гадании и пр., что позволяет их охарактеризовать как древнюю прикладную математику.
О современном уровне развития не только китайской, но и мировой ицзинистики можно судить по докладам, представленным на проведенной под эгидой Шаньдунского университета в г. Цзинани с 5 до 9 декабря 1987 г. международной конференции, посвященной "Чжоу и". Среди множества специалистов, принявших в ней участие, помимо представителей КНР были американцы, японцы, немцы, югославы, тайваньцы. Главные обсуждавшиеся там вопросы и предлагавшиеся решения мы вкратце осветим, основываясь на обзоре Янь Вэня [129] .
129
Янь Вэнь. Гопзи "Чжоу и" сюэшу таолуньхуй цзуншу, с. 79–80.
1.1.Историки горячо спорят о времени появления "Чжоу и" на свет. Обсуждение этой проблемы было углублено на конференции привлечением новых археологических материалов. Американский специалист, главный редактор издаваемого в Гонолулу "Журнала китайской философии" Чэн Чжун-ин полагает, что истоки идей "Чжоу и" могут восходить даже к неолитическим представлениям о взаимодействии неба и человека, рождениях и превращениях тьмы вещей. Эти представления материализовывались в ритуальных нефритовых предметах эпохи Ся (XXI-XVI вв. до н.э.), гадательной практике на панцирях черепах эпохи Шан-Инь (XVI-XI вв. до н.э.), гадательной практике на тысячелистнике эпохи Чжоу, затем были осмыслены Конфуцием и теоретически выражены в "И чжуани". Развитие тут шло от символов ( сян) к числам ( шу) [130] , от чисел к символам, от символов и чисел к умозрению, сформировавшему нумерологическую теорию единой сущности и многих начал, изложенную в "И чжуани". Чжоу Ли-шэн считает, что гуапроисходят от чисел, возникавших в гадательной практике на тысячелистнике и подвергнутых графической символизации. Система гуавозникла в середине или конце эпохи Западной Чжоу (XI-VIII вв. до н.э.). Развитие шло следующим образом: изначальное гадание на тысячелистнике – "Лянь шань" – "Гуй цзан" – "Чжоу и". Шэнь Чи-хэн утверждает, что знания древних людей о природе были закреплены в понятиях иньи ян(темной и светлой силы), обусловивших появление восьми триграмм, на основе которых затем был создан текст "Чжоу и". Цао Фу-цзин привел доказательства в пользу того, что последний не мог возникнуть раньше периода Чунь-цю и позже 672 г. до н.э., т.е. датировал его создание полувеком между 722 и 672 г. до н.э.
130
Символы ( сян) и числа ( шу) являются главными компонентами нумерологического учения ( сян шу чжи сюэ) "Чжоу и". Подробно см.: Спирин B.C. "Дао", "жэнь" и "чжи" в аспекте "нумерология" ( сян шу). Пятнадцатая научная конференция "Общество и государство в Китае". Ч.1. с. 215–222; Кобзев A.M. Особенности философской и научной методологии в традиционном Китае. – Этика и ритуал в традиционном Китае, с. 37 и сл.
1.2.Ранее многие исследователи склонялись к тому, чтобы считать учение о трех видах "И" – "Лянь шани", "Гуй цзане" и "Чжоу и" недостоверным изобретением текстологов эпохи Хань (III в. до н.э. – III в. н.э.). Однако теперь специалисты начинают иначе смотреть на эту проблему. В частности, Лю Да-цзюнь, Чжоу Ли-шэн, Ван Син-е, Чжан Ли-вэнь и другие считают неправильным пренебрегать данным учением. Согласно Чжоу Ли-шэну, некоторые надписи на гадательных костях подтверждают существование "Лянь шани" [131] . По мнению Ван Син-е, в основе системы "Лян шани" лежало расположение гуа, зафиксированное в одном из комментариев, входящих в состав "И чжуани", – "Шо гуа" и известное ныне как порядок триграмм по Вэнь-вану (XI в. до н.э.).
131
Так, на одной гадательной кости указаны необычные названия двух выраженных в числах гексаграмм (№12 и №64) – Куй и Вэй, а вместе эти иероглифы образуют одно из имен господина Лянь-шаня, т.е. Фу-си. См.: Чжан Чжэн лан. Ши ши Чжоу чу цинтун ци минвэнь чжун ды И гуа, с. 552; Дун Гуан-би. И ту ды шусюэ цзегоу, с. 8.
1.3.Продолжает обсуждаться и традиционное представление о Конфуции как авторе "И чжуани". У И и многие математики убеждены, что Конфуций изучал текст "И", но не был автором "И чжуани". В то же время У И полагает, что "И чжуань" заключает в себе Конфуциеву идею небесного пути ( дао) и является вторым "Лунь юем", а "И цзин" был превращен древним мудрецом из гадательной книги в канон конфуцианской теории перемен. Однако не утратила сторонников и традиционная точка зрения. Согласно Цзинь Цзин-фану, основу "И чжуани" создал сам Конфуций, а Ван Ши-шунь считает, что его кисти принадлежит все это произведение в целом [132] .
132
О времени создания и авторстве "Чжоу и" см. также: Чжоу и яньцзю луньвэнь цзи, с. 157–506; Цзинь Цзин-фан. Гуаньюй "Чжоу и" ды цзочжэ вэньти (К вопросу об авторе "Чжоу и"). – Чжоу и яньцэю, №1, с. 1–7, 19.
1.4.Дискутируется и отношение к "И чжуани" основателя даосизма, Лао-цзы. Лю Да-цзюнь, Чэнь Гу-ин и многие математики придерживаются мнения, что "Дао дэ цзин" древнее "И чжуани". Согласно Лю Да-цзюню, один из комментариев, входящих в "И чжуань", – "Си цы" был создан позже "Дао дэ цзина", но раньше "Чжуан-цзы". Чэнь Гу-ин отмечает большое влияние "Дао дэ цзина" на "И чжуань". Оригинальную точку зрения отстаивает Хуан Чжао-цзэ, полагающий, что выраженное в "Дао дэ цзине" понимание небесного предопределения ( тянь мин), твердого и мягкого ( ган жоу), иньи ян, даоглубже и совершеннее, чем в "И чжуани", и, следовательно, последний текст древнее. В целом же все специалисты признают значительную идейную близость двух выдающихся памятников древнекитайской философии [133] .
133
См. также: Ян Лю-цяо. "И чжуань" юй "Лао-цзы" (Комментирующая часть "Чжоу и" и "Дао дэ цзин"). – Чжунго чжэсюэ ши яньцзю. Тяньцзинь, 1981, №1, с. 5–13; Юй Дунь-кан. Лунь "И чжуань" хэ Лао-цзы бяньчжэнфа сысян ды и тун (Суждения о сходствах и различиях в диалектической мысли комментирующей части "Чжоу и" и Лао-цзы). – Чжэсюэ яньцзю. Пекин, 1983, №7, с. 46–53; Сунь Юнь и др. "Лао-цзы" хэ "И чжуань" чжэсюэ сысян бипзяо яньцзю таолунь цзуншу (Обзор обсуждения сравнительных исследований философской мысли "Дао дэ цзина" и комментирующей части "Чжоу и"). Чжунго чжэсюэ ши яньцзю. Пекин, 1986, №4, с. 79–83; Чэнь Гу-ин. "И чжуань. Си цы" со шоу Лао-цзы сысян ды инеян (Влияние идеологии Лао-цзы на комментарий "Си цы" к "Чжоу и"). – Чжэсюэ яньцзю. Пекин, 1989, №1, с. 34–42, 52.
Чэн Чжун-ин, Ли Янь, Фань Ши-сянь и другие трактуют гадательную практику как древнейшую прогностику, которая при отсутствии научных методов познания позволяла получать более или менее достоверные предвидения. "Чжоу и" несет в себе методологию такой прогностики, тесно связанной с общефилософскими и этическими представлениями.
Отличительной особенностью описываемой конференции явилось повышенное внимание к символам и числам, нумерологическим планам и схемам ( ту шу). Чэн Чжун-ин, Чжоу Ли-шэн, Ван Чжун-чжан, Янь Бин-ган и другие настаивают на взаимосвязи и единстве символов и чисел, трактуя логику развития "Чжоу и" по схеме: символы -> числа -> символы. Янь Бин-ган указывает на наличие у символов "Чжоу и" многих функций – символизационной, идейной, суггестивной, этической, мантической и прочих. Юй Цзай-ся выделяет четыре разновидности чисел "Чжоу и" – числа гадания на тысячелистнике, числа позиций черт в гуа, числа времен, числа вещей. Линь Чжун-цзюнь, сопоставив числовые построения "И чжуани" с пифагорейскими, подчеркивает, что для пифагорейства характерна геометризация и гармонизация, а для "И чжуани" – арифметизация и трансформация чисел.
Лю Да-цзюнь при анализе нумерологических планов и схем "Чжоу и" обратился к их сравнению с новейшими археологическими открытиями – текстом на "Гадательном блюде девяти дворцов и Великого единого" ("Тай и цзю гун чжань пань") и оригинальным расположением триграмм в самом древнем списке "Чжоу и", мавандуйском шелковом манускрипте. В итоге он пришел к выводу, что "магический крест" Хэ ту("План [из Желтой] реки"), магический квадрат Ло шу("Писание [из реки] Ло"), а также "План преднебесного расположения" ("Сянь тянь ту") гуа(по Фу-си), несомненно, уже существовали в начале эпохи Хань и даже в период Чжань-го (V-III вв. до н.э.). Цзинь Вэнь-цзе считает эти схемы первоисточником теории перемен, а "План Великого предела" ("Тай цзи ту") – изображением движения. Описанная в комментарии "Си цы" последовательность: Великий предел, двоица образов, четыре символа, восемь триграмм – продукт Хэ ту. По мнению Чжао Го-хуа, Хэ туможет восходить к неолитической баньпоской культуре (начало VI тысячелетия до н.э.) [134] . Цзинь Чунь-фэн видит в расположении чисел Ло шусимволическое изображение небесного круга, а в расположении чисел Хэ ту– символическое изображение земного квадрата. Согласно Сяо Хань-мину, такого рода схематическая символизация является особой формой выражения философских идей.
134
Встречающиеся на баньпоской керамике особые знаки-насечки A.M.Карапетьянц пытался связать с зарубочным письмом ( шу ци) и Ло шу(Карапетьянц A.M. Китайское письмо до унификации 213 г. до н.э., с. 229 и сл.). См. также: Чжао Го-хуа. Ба гуа фухао юань ши шуизы ши ды синь таньсо; Чжоу и яньцзю луньвэнь пзи, с. 1–107; Дун Гуан-би. И ту ды шусюэ цзегоу Гао Мин. О насечках на керамике и об истоках китайской иероглифической письменности. Новое в зарубежной лингвистике. М., 1989, с. 299–333.
Выступления многих участников конференции были посвящены связи "Чжоу и" с древнекитайской астрономией. У Энь-пу полагает, что афоризмы к 64 гексаграммам и их чертам отражают астрономические явления, порождаемые солнцем, луной, пятью планетами и 28 созвездиями. Например, гексаграмма №1 Цянь символизирует Юпитер, гексаграмма №2 Кунь – созвездие Фан (четвертое из 28, соответствующее четырем звездам Скорпиона), а гексаграмма №5 Сюй – Венеру и т.д. Лю Вэнь-ин трактует Великий предел как обозначение годового цикла уменьшения и роста сил иньи ян, двоицу образов – как два главных сезона – летнего и зимнего солнцестояния, а восемь триграмм – как восемь сезонов из 24 годовых сезонов. По определению Тан Мин-бана, символы и числа "Чжоу и" – это логические значки, регулярно использовавшиеся в астрономических и календарных целях.