Китайская классическая "Книга перемен"
Шрифт:
График реконструктивно дополненной последовательности 5), считанной по НКРТМВД
График последовательности 6), считанной по НКРТМВД
График последовательности 5), считанной по НКРТМВД
График последовательности 4), считанной по НКРТМВД
Числовая структура Ло шу
Алгоритм взаимопреобразования КРТФС в ВКРТМВД
Алгоритм
Алгоритм взаимопреобразования ВКРТМВД в КРТВВ
График ДЛПТВВ, считанной по КРТВВ
График ДЛПТВВ, считанной по КРТФС
График ДЛПТВВ, считанной по ВКРТМВД
График ДЛПТВВ, считанной по НКРТМВД
Алгоритм построения Ло шу
Краткая биография Ю.К.Щуцкого (А.И.Кобзев)
Со студенческой скамьи Ю.К.Щуцкий начал научно-исследовательскую и переводческую деятельность, в результате чего уже в 1923 г. вместе с В.М.Алексеевым опубликовал "Антологию китайской лирики VII-IX вв.", основанную на его дипломной работе "Антология Тан". Рецензируя это издание в 1924 г., Н.И.Конрад писал: "В нашей популярной синологической литературе книжка Ю.К.Щуцкого – событие несомненно исключительное, ничего равного ей у нас до сих пор еще не было, и можно лишь радоваться за судьбу новой русской синологической школы, обладающей представителем, который сумел так начать свое печатное служение избранному делу" [146] . В 1922 г. Ю.К.Щуцкий первым на Западе приступил к переводу обширного и очень сложного философского трактата даоса-алхимика Гэ Хуна "Бао-пу-цзы" (III-IV вв.). Ныне сохранился перевод гл. 1 памятника в рукописи его доклада "Исповедание Дао у Гэ Хуна" (1923) и пространные замечания о нем В.М.Алексеева. Будучи еще студентом, в 1920 г. Ю.К.Щуцкий начал работать в Азиатском музее Академии наук, где прошел служебный путь от научного сотрудника 3-го разряда до ученого хранителя музея, а затем после реорганизации в 1930 г. музея в Институт востоковедения АН СССР стал ученым специалистом и с.1933 г. – ученым секретарем китайского кабинета института. В 1936-1937 гг. он сотрудничал в Государственном Эрмитаже. По рекомендации В.М.Алексеева в 1928 г. Ю.К.Щуцкий был командирован Академией наук в Японию для приобретения японских и китайских книг и ознакомления с научно-исследовательской деятельностью японских синологов. В Японии он пробыл четыре с половиной месяца, живя в Осаке при буддийском храме. Ю.К.Щуцкий вел научно-педагогическую и преподавательскую деятельность. Сразу после окончания университета, осенью 1922 г., по рекомендации своего неизменного покровителя В.М.Алексеева он был зачислен научным сотрудником 2-го разряда на кафедру китайской филологии Научно-исследовательского института сравнительного изучения литератур и языков Запада и Востока имени А.Н.Веселовского при Петроградском университете. Там же в 1924 г. по представлении статьи "Основные проблемы в истории текста "Ле-цзы"", позднее напечатанной в "Записках Коллегии востоковедов при Азиатском музее АН СССР" (1928), и на основании более чем благожелательной докладной записки В.М.Алексеева Ю.К.Щуцкий прошел квалификационную комиссию, получив право на преподавание китаеведных дисциплин в вузах в качестве доцента. С этого времени он вел различные синологические курсы как теоретического, так и практического характера в Ленинградском университете, Ленинградском институте истории, философии и лингвистики, Ленинградском институте живых восточных языков (Ленинградском восточном институте имени А.С.Енукидзе). В соответствии со своей основной научной специализацией Ю.К.Щуцкий преподавал главным образом историю китайской философии и китайский язык. Являясь прирожденным полиглотом и постоянно занимаясь соответствующим самообразованием, Ю.К.Щуцкий постепенно овладел практически всем спектром языков, связанных с китайской иероглификой, не говоря уж об основных европейских языках. К концу жизни ему был доступен весьма широкий лингвистический круг: китайский, японский, корейский, вьетнамский (аннамский), маньчжурский, бирманский, сиамский (таи), бенгальский (бенгали), хиндустани, санскрит, арабский, древнееврейский, немецкий, французский, английский, польский, голландский и латынь. Не получив возможность побывать в Китае, но в совершенстве зная пекинский диалект китайского языка, Ю.К.Щуцкий также овладел его гуанчжоуским (кантонским, или южнокитайским) диалектом. Впервые в отечественном востоковедении он ввел преподавание гуанчжоуского диалекта и вьетнамского языка, создав для последнего учебник (1934). Совместно с Б.А.Васильевым (1899-1946), другим выдающимся учеником В.М.Алексеева, он написал также в 1934 г. учебник китайского языка (байхуа). Ю.К.Щуцкий входил в состав временной комиссии по латинизации китайской письменности при Всесоюзном центральном комитете нового алфавита и постоянно участвовал в работе группы по изучению синтаксиса в Ленинградском научно-исследовательском институте языкознания. Наиболее значительным результатом его лингвистических изысканий стала статья "Следы стадиальности в китайской иероглифике" (1932).
146
Конрад Н.И. Избранные труды. Синология. М., 1977, с. 587.
11 февраля 1935 г. Ю.К.Щуцкий получил звание профессора. Сохранилось написанное для этого в октябре 1934 г. представление академика В.М.Алексеева ("Записка о Ю.К.Щуцком"). В феврале 1935 г. В.М.Алексеев также составил публикуемую ниже "Записку о научных трудах и научной деятельности профессора-китаеведа Юлиана Константиновича Щуцкого", в которой предлагал увенчать его ученой степенью доктора востоковедных наук honoris causa. Это предложение не было реализовано, но зато 15 июня 1935 г. Ю.К.Щуцкий удостоился степени кандидата языкознания без защиты диссертации. 3 июня 1937 г. он в качестве докторской диссертации с блеском защитил законченную за два года до этого монографию "Китайская классическая "Книга перемен". Исследование, перевод текста и приложения", официальный отзыв на которую дал все тот же В.М.Алексеев. Эта глубокая и скрупулезная рецензия, представляющая самостоятельный научный интерес, является ценным дополнением к работе Ю.К.Щуцкого, поэтому мы сочли целесообразным включить ее в настоящее издание. Вторым официальным оппонентом был член-корреспондент (позднее – действительный член) АН СССР Н.И.Конрад, чья оценка данной работы также представлена ниже.
После защиты диссертации рукопись Ю.К Щуцкого поступила для публикации в Ленинградское отделение Издательства АН СССР, где ее редактором должен был стать работавший там тогда будущий академик Д.С.Лихачев. Однако 3 августа 1937 г. в пос. Питкелово Ленинградской области Ю.К.Щуцкий был арестован, а затем по печально знаменитой статье о контрреволюционной агитации и пропаганде (ст. 58, §10-11) осужден на "дальние лагеря и долгий срок без права переписки". В "оттепельной" справке о посмертном реабилитации последним в его жизни указан 1946 год, а в "Биобиблиографическом словаре советских востоковедов" – 1941 год [147] . Однако за эвфемистическим изложением приговора скрывался расстрел в ночь с 17 на 18 февраля 1938 г. [148] Достаточным основанием для этой варварской акции послужили его пребывание в Японии (1928), контакты с японскими учеными и публикация научной статьи на китайском языке в японском журнале (1934), открытое признание себя антропософом и т.п. "преступления". Рукопись монографии Ю.К.Щуцкого 28 ноября 1937 г. была возвращена из издательства в Институт востоковедения АН СССР (ныне – Санкт-Петербургский филиал Института востоковедения РАН) по запросу его ученого секретаря. В архиве института она, в отличие от основной части рукописного наследия трагически погибшего ученого, благополучно пролежала до конца 50-х годов. В 1960 г. после реабилитации автора и благодаря усилиям Н.И.Конрада, выступившего в качестве редактора монографии, она была опубликована, сразу получила высокую оценку научной общественности и заняла место одной из вершин отечественного китаеведения.
147
Милибанд С.Д. Биобиблиографический словарь советских востоковедов. М., 1975, с. 622.
148
В соответствии с указанными источниками в литературе фигурируют три даты гибели Ю.К. Щуцкого – 1946 г. (Петров В.В. Указатель имен. – Алексеев В.М. Наука о Востоке. М., 1982, с. 506), 1941 г. (Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. М., 1979, с. 366) и 1938 г. (Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977, с. 307, примеч. 144).
Уже через полгода после выхода в свет "Китайской классической "Книги перемен"" компетентный рецензент В.А.Рубин писал, что "без всякого преувеличения работу Ю.К.Щуцкого можно назвать подвигом и достижением культуры в самом широком смысле" [149] . В другой рецензии, появившейся в 1963 г., Ф.С.Быков, отметив, что "до Ю.К.Щуцкого никто из европейцев не сделал и попытки приступить к решению столь исключительно сложной задачи", также признал его работу "настоящим научным подвигом" [150] . По прошествии нескольких лет еще решительнее высказался В.Г.Буров, назвавший труд Ю.К.Щуцкого "фундаментальным исследованием, равного которому нет в европейской синологии" [151] . В 1979 г. книга Ю.К.Щуцкого была переведена на английский язык и издана видными специалистами (в частности Г.Вильгельмом) сначала в США, а затем в Англии, что явилось свидетельством международного признания ее большой научной значимости. Это особенно впечатляет, поскольку речь идет о произведении, написанном почти за полвека до того. В рецензии на английский перевод, опубликованной одним из центральных востоковедных журналов Запада, работа Ю.К.Щуцкого была названа "экстраординарной", а сам автор – "проявившим замечательный аналитический талант" [152] . Среди дошедших до нас научных трудов Ю.К.Щуцкого Монографии о "Книге перемен" несомненно принадлежит первое и особое место. Вторым по значению следует признать цикл его работ о даосизме: "Исповедание Дао у Гэ Хуна", "Дао и Дэ в книгах Лао-цзы и Чжуан-цзы", "Даос в буддизме" (1927), "Основные проблемы в истории текста Ле-цзы" (1928), статья о Ду Гуан-тине (1934), рецензия на книгу Б.Бельпэра "Даосизм и Ли Бо" (1935). Известно также, что в 1928 и 1936 гг. соответственно Ю.К.Щуцкий составил иероглифические указатели к фундаментальным даосским трактатам "Юнь цзи ни цянь" ("Семь ящиков облачной литературы", XI в.) и "Дао дэ цзин" ("Канон пути и благодати", V-IV вв. до н.э.). Ценный вклад в знакомство русскоязычного читателя с китайской классической поэзией внес он своими прекрасными переводами. Ю.К.Щуцкий был высокоодаренной личностью, наделенной как экстраординарными научными способностями, так и большим художественным талантом, прежде всего в области музыки, живописи и поэзии. Его научный облик с достаточной полнотой представлен в помещенных далее отзывах В.М.Алексеева и Н.И.Конрада. Но следует подчеркнуть, что и научные, и художественные искания Ю.К.Щуцкого определялись единой мировоззренческой установкой, которая хорошо выражена им самим в автобиографическом "Жизнеописании", сделанном в 1935 г. по просьбе В.М.Алексеева. Этот публикуемый ниже документ показывает, что хотя философские взгляды Ю.К.Щуцкого не лишены фантастичности, их очевидное достоинство – стремление к целостному гуманистическому знанию, включающему в себя высшие духовные достижения различных культур. При таком подходе исследование "Книги перемен" для Ю.К.Щуцкого составляло не только и даже не столько историко-культурную, сколько культуросозидательную и духовную задачу.
149
Рубин В.А. [Рец. на:] Щуцкий Ю.К. Китайская классическая "Книга перемен". – Вестник древней истории. 1961, №3, с. 136.
150
Быков Ф.С. [Рец. на:] Щуцкий Ю.К. Китайская классическая "Книга перемен". – Народы Азии и Африки. 1963, №1, с. 214, 216.
151
Буров В.Г. Изучение китайской философии в СССР. – Великий Октябрь и развитие советского китаеведения. М., 1968, с. 99.
152
Hoodock J. [Рец. на:] Shchutskii J. Researches of the I Ching. – Philosophy East and West. Vol.31, №4. Honolulu, 1981, с 551.
В начале рецензии В.М.Алексеева отмечено, какую стену непонимания и невежества пришлось пробить Ю.К.Щуцкому. Его научный и жизненный путь был не только усыпан многими терниями, но и украшен творческим общением с рядом выдающихся людей. Одним из первых среди них был В.М.Алексеев, всегда оказывавший своему лучшему ученику всяческую поддержку и неизменно отзывавшийся о нем в превосходных степенях, даже во времена, когда это можно было делать лишь косвенно, не называя имени [153] . О замечательной интеллектуально-игровой атмосфере, царившей в кругу В.М.Алексеева – Малаке, т.е. Малой академии, и особенно контрастировавшей с начинавшимся тогда умственным одичанием, живо свидетельствуют воспоминания дочери академика, М.В.Баньковской, "Малак – литературные вечера востоковедов. 20-е годы". В Малаке Ю.К.Щуцкого называли разными шутливыми именами: фра Щуц, Юлиан-отступник, студент Чу (Чу – его китаизированная фамилия, под которой он издал статью о Ду Гуан-тине). М.В.Баньковская приводит следующий стихотворный портрет Ю.К.Щуцкого, принадлежащий перу В.М.Алексеева:
153
См., например: Алексеев В.М. Наука о Востоке, с. 114–160, 402–408.
154
Баньковская М.В. Малак – литературные вечера востоковедов. 20-е годы. – Традиционная культура Китая. М., 1983, с. 123.