Китайская мифология. Энциклопедия
Шрифт:
Цзаован считался главным «домашним» чиновником, в его подчинении находились все прочие домашние божества — например, бог брачной постели, дух дома Чжай-шэнь, духи шести направлений (четыре стороны света, верх и низ) и т. д., в том числе и богиня отхожих мест Цзыгу.
Бог очага Цзаован. Бумажная икона (начало XX в.).
К божественным покровителям относятся и такие сугубо китайские божества, как боги богатства (цао-шэнь или цай-шэнь). Подобно другим «очиновленным» божествам, этих богов делили на военных и гражданских: в качестве военного бога богатства обычно почитался Гуаньди, а в качестве гражданского — Бигань (см. выше) или обожествленный богач эпохи Троецарствия Ши Чун. Более того, облик богов богатства разнился от местности к местности: в центре и на юго-западе страны божеств изображали в образе черноликого купца верхом на драконе и называли Чжао Сюаньтань, а на севере бога богатства
Шесть богов дома. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева. Вверху: боги дверей мэнь-шэнь, бог очага Цзаован (в центре) с помощниками. Внизу (слева направо): бог колодца Цзинцюань, бог местности Туди и богиня отхожих мест Цзыгу.
В Центральном и Южном Китае в качестве богов богатства еще почитались У шэн, или «Пять мудрых», — пять раскаявшихся разбойников, которые раздали награбленные богатства простым людям. Последний культ принадлежит к числу так называемых «непристойных культов». В большинстве своем «непристойными» эти культы объявлялись по той причине, что божества, ставшие объектом культа, имели демоническое происхождение (например, темноликий Сюаньтянь) [108] или, если речь шла об обожествленных после смерти реальных людях, отличались при жизни «неподобающим» поведением (агрессивность, непочтительность к старшим и т. п.). В докладе некоего средневекового чиновника говорится: «Непристойные культы происходят из-за невежества глупых людей, которые утверждают, что убитый в драке человек может после смерти стать богом». Как пишет В. В. Малявин, «в фольклоре обожествленные герои обычно изображаются людьми при жизни отнюдь не благочестивыми, а после смерти насылавшими на живых разные напасти до тех пор, пока те не начинали им поклоняться. Показателен в этой связи распространенный в Центральном и Восточном Китае культ „духов, погибших молодыми“ (шан-шэнь)».
108
«Пример культа демонического божества являют распространенные на Тайване кумирни в честь божеств, именуемых юингун (буквально „Откликающийся господин“). Такие кумирни воздвигались на месте найденных человеческих останков или захоронений убитых в драках молодых людей. Юин-гуны слыли главным образом патронами воров, игроков, безработных, прелюбодеев — словом, всех, кто был не в ладах с законом» (В. В. Малявин).
Бог монет Лю Хай играет с золотой жабой. Рядом боги единогласия Хэхэ. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.
Наконец, духами-покровителями считались и священные животные — сы лин, а также такие животные, как тигр, лев и лиса. К священным животным сы лин принадлежат дракон (лун), единорог (цилинь), феникс (фэнхуан) и черепаха. Дракон почитался в Китае с архаических времен — как божество вод, податель дождя (вспомним о молитвах Лун-вану), как покровитель императора и даже как защитник всей Поднебесной. Каждый год 5-го числа 5-го месяца китайцы отмечают праздник Дракона, который первоначально был связан именно с культом дракона, а позднее стал считаться днем памяти поэта Цюй Юаня (III в. до н. э.), утопившегося в реке, чтобы избежать несправедливых обвинений. В этот день по рекам плавают на больших лодках с носами в виде морды дракона и приносят жертвы духу Цюй Юаня (которого после его смерти стали отождествлять с водным драконом).
Единорог-цилинь, согласно преданию, появляется среди людей лишь раз в несколько столетий. Его появление предвещает рождение великого мудреца (легенда гласит, что цилиня видели незадолго до рождения Конфуция). Появление же феникса означает добродетельное правление и благополучие населения Поднебесной, «великое умиротворение» (по мифу, впервые среди людей эти птицы, подобно птице чунмин, появились во времена мудрого правителя Яо).
Черепаху почитали прежде всего как олицетворение долголетия, поскольку считалось, что черепаха живет тысячу лет. Кроме того, черепаха выступала как дух — покровитель речных плотин; изваяния черепах для защиты от наводнений ставили по берегам рек. Еще это животное выбрали своим патроном гадатели — по легенде, именно на спине черепахи, которая выползла из Хуанхэ, были начертаны Восемь триграмм (Ба гуа), «фундамент» китайской системы гадания.
Цилинь дарует сына. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева. На слитке серебра в руке мальчика — бог Куйсин, помощник божества литературы Вэньчана.
На народных лубках изображения сы лин символизировали различные благопожелания. Так, по комментарию китайского исследователя народных картин Ван Шуцуня, изображение единорога, изрыгающего
Тигра именовали защитником людей и усмирителем нечисти, его изображениями украшали двери домов, чтобы отогнать злых духов, а внутри дома вешали лубки с изображением этого животного. Более того, многих победителей демонов (например, Чжункуя) нередко рисовали верхом на тигре. Китайцы верили, что тигриные полоски на лбу животного складываются в знак ван — «царь, князь», и поэтому называли тигра, а не льва, царем зверей. Самый известный тигр китайской мифологии — Байху, «Белый тигр», дух-покровитель Запада. Что касается льва, это животное в Китае не водилось, его культ пришел в Поднебесную вместе с буддизмом (и поэтому лев навсегда остался в китайской традиции символом буддизма — отсюда изваяния львов у входа в буддийские храмы).
Тысячеверстый скакун. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.
Лиса — едва ли не самый противоречивый звериный персонаж китайских мифологии и фольклора. Ее почитали, боялись, приносили ей жертвы и боготворили как подательницу богатства. Лиса считалась воплощением души умершего, верили, будто она способна перевоплощаться в прекрасную женщину, соблазнительницу смертных мужчин, и потому ставили кумирни этому животному, чтобы умилостивить его — и отвести от мужчин конкретной деревни и даже конкретного дома «лисьи чары». Выдающийся отечественный синолог академик В. М. Алексеев писал, что лиса у китайцев является «анонимным божеством, равноправным со всеми другими, которым в Китае имя легион. В этой своей роли божества, наделенного к тому же способностью принимать всевозможные формы, начиная от лисы-зверя и кончая лисой-женщиной и лисом-мужчиной, во всяком их дальнейшем разнообразии, смотря по тому, на кого и во имя чего требуется действовать, — в этом мире превращений лиса и кружит человеческую голову всевозможными химерами, создающими самое необыкновенное течение событий там, где обычная человеческая жизнь проста, убога, скучна». Подробнее о лисах-оборотнях будет сказано ниже, когда речь пойдет о китайской демонологии, здесь же упомянем лишь, что во многих преданиях лиса выступает именно как покровительница: «она приходит к человеку сама, влюбляет его в себя, любит его, становится восхитительной любовницей и верной подругой, добрым гением, охраняющим своего друга от злых людей и демонов… Неся человеку фатальное очарование, приводя его к границе смерти, лиса сама же несет ему исцеление, помогающее, как ничто на свете. Она хранит пилюлю вечной жизни, горящую в вечном сиянии бледной колдуньи-луны и способную оживить даже разложившийся труп. И перед тем как стать бессмертным гением надземных сфер, она еще раз вмешивается в жизнь человека и несет ему мир и счастье» (В. М. Алексеев).
Всем этим божествам, духам и сверхъестественным покровителям совершались обряды поклонения, самый элементарный из которых состоял в возжигании перед идолом (статуей или изображением) связки курительных палочек или свечей (две пары по две штуки). В особо важных случаях обряд поклонения сопровождался жертвоприношениями. В. В. Малявин комментирует: «Считалось обязательным или, по крайней мере, желательным поднести духам свинину, цыплят и рыбу, чай и вино, сласти и фрукты. На практике набор жертвенных яств во многом зависел от особенностей местной кухни, функций божества и даже личного вкуса дарителя. По традиции считалось, что духи поглощают „духовный“ экстракт жертвуемых блюд, а живущие могут насытиться их „материальной“ основой».
Своеобразной жертвой божествам было сожжение жертвенных предметов, с эпохи Средневековья — повсеместно бумажных, причем считалось, что «поддельная» жертва богам приятнее, нежели подлинная. С правления династии Тан широко распространилась практика сожжения бумажных денег — как «золотых», вырезавшихся из желтой бумаги и предназначавшихся для богов и предков, так и «серебряных», которые сжигали, чтобы умилостивить «голодных духов». Также существовал обычай сжигать бумажные изображения богов (мачжи, буквально «бумага для жертвоприношений») — иначе лубки.
Эти картины — как мачжи, так и няньхуа («новогодние рисунки») — имеют непосредственное отношение к китайской мифологии, являясь зачастую едва ли ни единственными источниками сведений о бесчисленных локальных божествах и духах. Причем в самом Китае исследователи мифологии до недавнего времени фактически пренебрегали народными картинами, поскольку считали их слишком «низменными» для изучения.
Как пишет Б. Л. Рифтин, «китайские народные картины — особый вид фольклора, который называют в науке пассивно-коллективным творчеством. Их создавали профессионалы, впитавшие народную культуру, но не чуждые и культуре письменного слова, знавшие в известной мере литературу и историю своей страны. Они создавали картины для самых широких народных масс. Все эти картины жили, как правило, один год — их никто не собирал и не хранил, как старинные свитки, вот почему их так мало в китайских музеях. Бедняки покупали их за несколько медяков перед Новым годом и наклеивали взамен старых в разных местах своего жилища: на воротах, дверях комнат, на стенах, особенно часто над теплой лежанкой — кан, на потолке, подле окон, на столбах, поддерживающих крышу, на шкафчиках и сундуках для одежды, буфетах для посуды. Картины наклеивали и на большие глиняные чаны для воды или риса, на глинобитные заборы, на оглобли телег и двери кают на больших лодках».