Китайская шкатулка
Шрифт:
Мгновение Адриан стоял, глядя на украшенную ручной резьбой дверь, которую Шарлотта захлопнула, уходя. Эта дверь давала людям понять, что она ведет в кабинет очень могущественного человека. Потом он отвернулся к окну, уперся ладонями в холодное стекло и стал смотреть на грозу.
Ни разу за всю свою жизнь он не чувствовал себя таким старым, таким беспомощным, таким ненужным. Неужели Шарлотта и вправду думает, что он взял эти деньги из жадности? Что он просто сходит с ума из-за долларов?
Адриан прижался лбом к стеклу и закрыл глаза.
Это никак не было связано с
Он коротко, без слез, всхлипнул. Господи, какой ужас! А он был так уверен, что наконец нашел решение проблемы, которая всегда возникает в том случае, если ты являешься отпрыском человека, вернувшегося с войны с медалями, строившего мосты на века. Сколько Адриан себя помнил, его всегда приветствовали словами: «А-а, вы сын Гидеона Барклея?» — и перед ним открывались двери, приходили приглашения, женщины говорили «да». Не из-за него самого, а из-за человека, который его породил.
Сделка с деньгами инвесторов, которую он тайно прорабатывал, принесла бы ему собственный успех, стала бы только его детищем, делом его рук от начала и до конца. Он задумал проект поселения для стран «третьего мира» — образцового, сбалансированного, самодостаточного, самообеспечиваемого. Творение Адриана Барклея, созданное на его собственном компьютере, воплощенное в жизнь благодаря его собственным разумным вложениям. Когда-нибудь такое поселение начнет свое безоблачное существование где-то в Африке или Латинской Америке. Его счастливые жители будут хорошо питаться, жить в чистых домах, посещать современные школы, церкви, больницы…
Отличная идея, которой бы все стали аплодировать; ее признали бы во всем мире, и он бы получил имя.
Адриан поднял голову, увидел свое призрачное отражение в стекле, а чуть позади — еще одно лицо. Он обернулся. Марго стояла рядом с ним, словно прошла сквозь дверь, как бесплотный дух. Его красавица Марго! Спустя столько лет ему все еще хотелось, чтобы она им гордилась. Он не смог дать ей ребенка, но, возможно, слава и признание стали бы для нее лучшим подарком.
Марго рассматривала мужа на фоне бури за окном. Она слышала их разговор с Шарлоттой, и ей хотелось догнать эту девчонку, тигрицей наброситься на нее, разорвать на части и преподнести Адриану кости этой сучки.
Ради него она могла убить.
Адриан был ее спасителем. Адриан заботился о ней и защищал ее от секса и мужчин. Только он один понимал, что скрывается за сексуальными играми Марго, знал, почему она флиртует и соблазняет…
Как только на горизонте Марго появлялся новый мужчина, она немедленно начинала посылать ему сигналы, делая вид, что желает его.
Потому что это всегда заставляло их бежать! Надо было только напасть первой — острые зубы и коготки наготове — и сделать это так откровенно и грубо, что мужчины немедленно побегут прочь. Отвергнутая
В ту ночь, много лет назад, тоже шел дождь. Семилетняя Марго проснулась после ночного кошмара. Она прошла по длинному страшному коридору мимо комнаты дяди Гидеона в спальню Адриана. Она потянула его за рукав пижамы и сказала:
— Мне страшно!
Они плохо знали друг друга: Марго только что переехала в дом к Барклеям — к Гидеону, которого ей следовало звать «дядей», и Оливии, которую она называла «тетечкой». Она знала, что это ненадолго, потом ее мама приедет за ней. Но у нее продолжались кошмары даже за многие мили от дома, и она боялась спать одна.
Если она будет спать одна, то комната опять может наполниться запахом алкоголя, а вслед за этим придет боль…
Не говоря ни слова, семилетний Адриан поднял одеяло, и Марго свернулась калачиком рядом с ним. Она спала беззвучно, ей больше ничего не снилось.
Марго очень плохо помнила свое детство в Филадельфии. Ей вспоминалась красивая мебель в большом доме, канделябры, роскошные женщины в белых платьях. Но потом память подводила ее. Оставался только запах алкоголя и страшная боль, которая пронизывала все тело.
А потом была железнодорожная станция, и ее мамочка говорит ей:
— Поторопись, Марго! Не оглядывайся назад. Что бы ты ни делала — никогда не оглядывайся назад.
Марго так и поступала. За шестьдесят два года она ни разу не оглянулась назад.
До сегодняшнего вечера.
Но теперь воспоминания хлынули потоком. Нет, ей не вспоминались те вечера, когда она лежала в кровати и гадала, придется ли ей сегодня вдыхать запах виски, а потом испытывать боль. Марго вспоминала огромный дом в Сан-Франциско, где она росла, понимая, что зависть окружающих — к твоему дому, нарядам, успеху — может помочь забыть кошмарное ощущение от прикосновения мужских рук и вида долларов, которые незнакомцы совали твоему отцу…
«Из-за этой проклятой депрессии нам пришлось так туго», — вспоминала Марго слова матери. Она говорила тогда с Оливией, своей школьной подругой, объясняя, почему ей хочется, чтобы дочурка немного пожила у Барклеев. «Недолго, я надеюсь, что мой муж скоро выкарабкается». Мать Марго должна была вскоре приехать и забрать ее, но она так и не вернулась. Спустя несколько месяцев отец Марго погиб под колесами поезда в метро. «Он оступился», — сказала свидетельница. А мать Марго открыла для себя мир алкоголя и снотворного.
После этого никто даже не поднимал вопроса об отъезде Марго из дома Барклеев — как со временем не мог возникнуть и вопрос, выходить ли ей замуж за Адриана. Только ему Марго рассказала о своей тайне. Только он знал, что отец продавал ее другим мужчинам. Только Адриан слышал, как она плачет во сне. Только он понимал, что для Марго секс невозможен. И все-таки Адриан Барклей любил ее, он все равно хотел на ней жениться. Потому что Марго поняла его секрет. Адриан испытывал боль оттого, что втайне считал себя хуже других.