Китайский зодиак (сборник)

Буренина Кира Владимировна

И в этот момент словно что-то произошло. Что-то непонятное для нас обоих, слишком сложное и запутанное. Так бывает, когда приемник сбивается с волны и классическую мелодию едва можно различить за треском помех. И вдруг чудесным образом настройка обретает четкость – Юн и я оказались на одной волне. Я поняла, что моя боль ушла и ее сменило удивительное чувство защищенности и нежности. Мне хотелось вечно смотреть на длинные ресницы Ли Юна, а может, погладить его по макушке, дотронуться до его руки… Сам Ли Юн казался сбитым с толку. Он несколько раз моргнул, глядя на книгу, а потом перевел взгляд на меня. В его глазах горели уже знакомые мне искры.

– Давай тогда вместе почитаем оставшиеся сто страниц, хочешь? – мягко предложила я.

Юн не возражал. Мы сели рядышком и склонились над книгой, как два прилежных школьника. Тишина не тяготила – любые слова были бы излишними. Мне совсем не хотелось анализировать свои чувства, главное – быть рядом, чувствовать тепло локтя Юна, ощущать его запах…

«…Мои шелковые рукава сегодня совсем намокли от слез. Генерал Ли покинул нас. Император назначил его главнокомандующим и призвал к новым битвам. Я проплакала

две ночи. Матушка и отец даже испугались за меня и позвали доктора. Доктор осмотрел меня, проверил пульс и сказал, что во мне много иньской энергии, слишком много влаги. Посоветовал пить отвары, рецепты которых он оставил, предложил больше гулять в саду. Я искала умиротворения, глядя на зеленую листву. В главном саду цветет множество цветов. Я прошла по зигзагообразному мостику, перекинутому через пруд с лилиями, вошла в беседку Спокойствия. Но спокойствия я не ощущала. Сегодня я попросила няню заменить сок помело, которым она смачивает мой гребень, соком лепестков цветущих роз из нашего сада. Генерал обмолвился, что ему нравится запах роз. Быть может, я его больше не увижу, но у меня останутся воспоминания о тех днях, что он провел в нашем доме. Теперь все только и говорят о глиняных фигурах, которые нужно изготовить для императорской усыпальницы. Я брожу в сопровождении служанок по дорожкам сада, срываю цветы, стараюсь казаться веселой, чтобы не огорчать отца и матушку. Каждый вечер отец диктует мне записи, которые я делаю на отдельных свитках. Эти записи станут важным документом, который расскажет потомкам о создании циньской глиняной армии. Отец серьезно задумывается о том, какие лица будут у воинов. Нельзя повторить ни одного лица, ни единой черточки! Он часто смотрит на наших слуг и приказывает рисовальщикам делать эскизы. Но портреты получаются совсем неинтересные, это лица слуг, не воинов. Отец огорчился и даже пригрозил наказать рисовальщиков.

Так проходят мои дни: я делаю записи за отцом, играю на цине, читаю, вышиваю. Отец по-прежнему ищет новую формулу эликсира бессмертия, а вечерами мы играем в шахматы. Как-то раз он рассказал мне старую притчу: „Жил в старину человек, учивший, как познать путь к бессмертию. Государь послал за ним, но гонец его не спешил, и человек умер. Государь в страшном гневе хотел казнить гонца. Но любимый слуга его сказал: «Ничто не печалит людей так сильно, как смерть. И ничто не ценят они так высоко, как жизнь. А тот сам утратил жизнь – как же мог он, государь, научить вас бессмертию?» И гонца помиловали“.

Больше на эту тему он не заговаривал. А я задумалась: насколько верно то, что сказал отец? Стоит ли ученым искать эликсир бессмертия, если все люди смертны?

Вчера был день поминовения предков, я много часов провела в комнате с поминальными табличками, умоляя даровать мне еще одну встречу с генералом Ли Юном. Я знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Я обратилась к бабушке и дедушке, их братьям и сестрам, чьи таблички с золотыми иероглифами висели на стене. Тоска мучает меня. Из армии приходят хорошие новости – императорская армия покорила царство Яо. Генерал написал отцу, что меч „Пьющий кровь“ вполне оправдывает свое название, что он разит врагов насмерть и ломает их копья и мечи. И меня осенила счастливая мысль. Я предложила отцу послать рисовальщиков в стан генерала Ли, чтобы они сделали эскизы. По этим эскизам мастера смогут вылепить головы глиняных воинов, и все они будут не похожи друг на друга. Отец подумал и согласился. Тогда я предложила, чтобы рисовальщики также сделали портрет генерала Ли. И снова отец согласился. Завтра рисовальщики отправляются в путь. Им предстоит опасная работа, ведь в царстве Яо еще совсем неспокойно. Но я надеюсь, что их поездка будет успешной. Самое главное – у меня будет портрет генерала! Я смогу видеть его каждый день, разговаривать с ним… А пока буду ждать.

Две новости – прекрасная и ужасная. Рисовальщики возвращаются в обозе генерала, они сделали тысячи портретов! Сам главнокомандующий будет здесь раньше – его серьезно ранили шпионы покоренного царства Яо, и по пути домой генерал остановится у нас. Рана слишком тяжела, чтобы он продолжил путь. Я очень беспокоюсь о генерале. Я попросила предков быть снисходительной ко мне и проявить больше милосердия к генералу. Ли Юн, я надеюсь, что моя любовь спасет тебя!

Главнокомандующего императорской армии вчера вечером доставили к нам в дом на паланкине. Как сказал наш доктор, вовремя. Генерал без сознания, очень слаб, рана начала опасно гноиться. Доктор сидит у его ложа, собственноручно меняя припарки и пользуя какими-то снадобьями. Мне вход в комнату, где лежит генерал, воспрещен. Это будет верх неприличия, если девушка останется в комнате, где лежит мужчина. Пусть и дальний родственник. Так что мне остается лишь справляться о здоровье генерала у слуг, отца и матушки. Сегодня ночью доктор будет ночевать в другой комнате, а няня говорит, что эта ночь решающая, от нее зависит, выживет Ли Юн или нет. У меня замирает сердце, когда я только подумаю, что генерал может умереть. Нет, только не сейчас и не в нашем доме! Во всем доме курятся благовония, мои шелковые рукава пахнут теперь сандалом и можжевельником. На алтаре в комнате поминовения предков лежат щедрые дары. Мы просим у Неба и у предков даровать генералу жизнь. Я обязана побывать у генерала. Проберусь в его комнату тайком, няня поможет мне. Сначала она не соглашалась, сетуя на то, что ее накажут, но я ее уговорила. Она подежурит у дверей, пока я буду с Ли Юном. После третьей стражи я пробралась в комнату генерала. Няня сделала так, что служанка, которая дежурила ночью у ложа Ли Юна, ушла. Я пробуду здесь до пятой стражи. В комнате полумрак, здесь тоже курятся благовония, в воздухе пахнет сандалом. Я сидела и смотрела на благородное лицо Ли Юна. Оно было смертельно бледным. „Генерал, – прошептала я, – неужели Небо не дозволит нам соединиться? Как несправедлива судьба, что в этой жизни мы разъединены“. Я сделала компресс из ароматного уксуса и положила его на пылающий лоб генерала. Потом окунула кусочек полотна в горький отвар, приготовленный доктором, и смочила им потрескавшиеся от жара губы раненого. Горели свечи,

я беспрепятственно могла смотреть на генерала, касаться его лица и рук. У изголовья лежал меч „Пьющий кровь“. Генерал не расстается с ним даже на пороге смерти, как истинный воин. Сколько жизней отнял меч во славу императора? И почему не защитил генерала от тяжелой раны? Нет, не надо таких мыслей, генерал обязательно излечится. А вот моя сердечная рана не затянется никогда. Я всегда буду любить Ли Юна, и если у меня когда-нибудь будет сын, я назову его этим именем. Раздался условный сигнал – это няня предупреждала, что скоро я должна буду покинуть комнату. Я осторожно отогнула край покрывала. На боку, там, где рана, кровь запеклась, и полотно, прикрывающее рану, побурело от крови. Я достала свежий кусок ткани – надо сделать генералу перевязку, перед тем как я уйду. Потом мой взгляд вновь упал на „Пьющий кровь“. Я вынула меч из ножен, темный металл слабо блеснул в свете свечей. А затем я провела лезвием по ладони и приложила кровоточащую руку к ране генерала. Наша кровь смешается, и в будущих воплощениях мы сможем найти друг друга быстрее. Затем я вложила окровавленный клинок в ножны, быстро сделала генералу перевязку и, сжав ладонь, вышла из комнаты. Няня охала и ахала, пока мы шли в мои покои. Там она ловко перебинтовала мою руку и с причитаниями вышла. Я попросила оставить меня одну. Я видела генерала, была с ним, я смешала нашу кровь – от этих мыслей у меня стучало в висках. Мое сердце принадлежит ему навеки. Мой бедный цинь, я безжалостно порвала его струну, чтобы наутро объяснить, откуда у меня на ладони появилась рана. Скажу – играла, порвала струну, а струна поранила руку. Но объяснять утром ничего не пришлось. Генерал пришел в себя, ему значительно лучше. Слуги суетятся в доме – едва генерал открыл глаза, он тотчас же приказал отправляться в путь. Отец и доктор у него, уговаривают остаться еще на пару дней, чтобы Ли Юн мог окрепнуть».

– Ларра, уже поздно, мы должны идти, – раздался, как будто издалека, голос Ли Юна, и я подняла глаза. – Уже половина десятого, тебе, наверное, надо закрывать библиотеку.

– Да-да, – спохватилась я, – а как же книга?

– Если у тебя есть время, мы можем дочитать ее в кафе, где недавно отмечали праздник.

Спустя полчаса мы сидели в дальнем углу кафе, пили кофе и вполголоса обсуждали прочитанное.

– В старом обществе девушки традиционно не могли показываться мужчинам на глаза. Если они, например, вместе слушали музыку, то женщины сидели за ширмами, чтобы их никто не видел. Девушкам нельзя было улыбаться, руки должны были быть закрыты длинными рукавами. – Ли Юн показал длину рукавов. – Эта Мэй была очень смелой. Она провела почти всю ночь рядом с генералом, ей повезло, что об этом не узнали родители. Иначе ее ждало бы серьезное наказание, ее бы просто заперли в комнате. Там бы она и сидела до свадьбы. Ведь это позор. Приличия в аристократических домах соблюдались очень строго. Мастер Бо разбаловал свою дочь.

– Интересно, почему генерал так спешно покинул дом Бо? – спросила я.

– Надеюсь, что мы это узнаем из книги, но я думаю, что он знал, что Мэй была у него, и не хотел ставить ее в неловкое положение.

– Но ведь он был без сознания! – воскликнула я.

– Кто знает, – загадочно улыбнулся Юн и посмотрел на меня. – Тебе нравится генерал?

– Судя по книге, это был настоящий мужчина. Мужественный воин и романтик.

– Тогда продолжим? – И мы снова склонились над старой книгой.

«…Вечером генерал отбыл. Его осторожно разместили в паланкине и повезли в ближайшее поместье, принадлежащее семье Ли. Он очень слаб, но кризис миновал, и его рана заживет очень скоро. Так сказал наш доктор, который по настоянию отца отправился сопровождать генерала. Дома сразу стало пусто. Я в тоске брожу по дому и саду, порой наигрываю на цине мелодию той песни, которую когда-то пел генерал. Отец занят глиняным войском. Он говорит, что в долине появилось еще больше мастерских, которые трудятся над выполнением императорского заказа. Рисовальщики привезли портреты воинов. Среди них есть портрет Ли Юна. Я щедро заплатила рисовальщику за то, чтобы он сделал мне маленькую копию портрета. Я храню его в потайном месте, ночами достаю его и любуюсь. Как красив генерал, какие утонченные у него черты лица, как глубоки его глаза. Я рада, что мастера отца увековечат воинов генерала и его самого в глине. В доме снова стали поговаривать о свадьбе. К нам приехали погостить сестры, а с ними только один разговор – о домашнем хозяйстве да о свадебных подарках. Они обсуждали, какими будут подарки: я как наяву видела блеск драгоценностей, ощущала тяжесть шелковых и парчовых тканей, слышала мычание стад, которые пригонят в наше поместье… Последней из множества голов домашнего скота будет свинья, которую зарежут, а я должна буду завернуть ее голову и хвост и отослать семье жениха в знак уважения… Сестры рассказывают, что в нашем доме будут развешены ветки полыни, чтобы отогнать злых духов, гранаты, символизирующие плодовитость, семь злаков, что пишется и звучит как „наследник“… Отец недоволен, что я болтаю с ними все дни, ему нужно многое записать о ходе работ».

Я почувствовала внезапное головокружение. Неясное предчувствие беды охватило меня. В панике я схватила кофейную чашку, но она давно уже была пуста. В кафе было многолюдно, звучала музыка, перекрывая гул голосов, звенела посуда. Нелегко снова очутиться в современном мегаполисе, вернувшись из далекой древности. Образы Мэй и Ли Юна все еще стояли у меня перед глазами, когда Юн предложил проверить электронную почту.

– Дядя должен был прислать информацию о генерале, – пояснил он, доставая ноутбук.

Пока компьютер загружался, мы заказали еще кофе. Мои руки от волнения совсем заледенели, поэтому я с удовольствием сжала в ладонях чашку с горячим напитком.

– Тебе холодно? – спросил Юн и протянул руки. – Давай я погрею.

В его горячих ладонях моим рукам было уютно. В кончиках пальцев я ощутила странное, но приятное покалывание. Кто сидел передо мной? Китайский аспирант из Пекина или циньский генерал? И кто я? Почему мне так хорошо с Ли Юном, почему мне кажется, что мы знакомы вечность? Ноутбук пискнул, молодой человек разомкнул свои ладони и защелкал клавишами.