КК. Книга 8
Шрифт:
Он посмотрел на меня уже без иронии.
– Не лишним, Марина. А…
Я тоже понимала его без слов. Хотя и не была женщиной, которую он любил.
– Если Виктория согласится, я ее тоже напою, Мартин.
Они ушли через полчаса - вдвоем в одно Зеркало. Я поглаживала ладонь, фантомно пощипывающую от залеченного Мартином пореза и смотрела, как тает серебристая гладь перехода. На душе было легко и немного тревожно - и я шепотом попросила у богов, чтобы мы с Мартином обязательно встретились снова. И чтобы боги уберегли
Затем я спустилась к леди Лотте. Мне было любопытно, что у них общего с Викторией, но поговорить не удалось - матушка Люка, невообразимо элегантная в фиолетовом платье с черным цветком на груди, с забранными наверх волосами, читала детям книгу. Здесь же была Маргарета - она с кислым видом сидела у окна и вязала крючком нечто, похожее на крокодила. Во всяком случае, четыре зеленые лапы угадывались.
Леди Лотта сделала мне знак рукой, чтобы я подождала, и продолжила:
– … и тетушка-сова сказала олененку: не плачь, малыш, мы найдем твою маму…
Я подошла к Рите, присела на подоконник.
– Милая зверушка.
Она фыркнула.
– Твой муж, между прочим, Марина. Вяжу Люку его альтер-эго. Похож?
Я присмотрелась.
– Больше кляксу с лапами напоминает, Рита. Или раздавленную лягушку. Вязание не твое.
– А то я не знаю, - пробормотала она.
– Заняться просто пока нечем… а я его все равно не видела, по твоим рассказам воссоздаю.
Под окнами раздался оглушительный сигнал клаксона, и мы посмотрели на улицу. Опять два грузовика - и из них уже аккуратно сползали первые раненые. Мы переглянулись и побежали к выходу.
У дверей замка стояли носилки - я, торопливо накинув халат и передник, повязав волосы, подхватила одни, вторые взяла Маргарета. Она тоже уже была в халате. Из-за распахнутых дверей слышны были команды санитаров, стоны раненых. Там царил организованный хаос. Командовала моя акушерка, на время войны переквалифицировавшаяся в старшие сестры - она увидела нас, помахала тетрадью, куда записывала раненых. Санитары таскали лежачих на первичный осмотр. С тяжелыми счет шел на секунды - даже правильно переналоженный жгут или поддерживающий укол могли отсрочить смерть.
– Сколько?
– крикнула я пожилому шоферу, передавая носилки санитару, который стоял в кузове.
– Шесть тяжелых, - ответил водитель, оторвавшись от кружки с водой - пил так жадно, будто сутки не делал этого.
Мужчины спустили раненого вниз - молодой солдат, без ноги, с закатившимися глазами. Я присела взяться за ручки носилок, оглянулась в поисках Риты - но с другой стороны уже встала рыжеволосая Софи.
– Этого наверх!
– крикнула я. В царившем хаосе тихо говорить не получалось.
На втором этаже я быстро сняла с солдата одежду, осмотрела на предмет незамеченных ран, обмыв и обтерев обеззараживающим, сделала пометки в карте, прикрепив ее в изголовье койки - и сдала пациента на руки Россу Ольверу.
Через три часа в замке опять воцарилась тишина. Доктор Лео начал уже вторую операцию, и я, закончив перевязки и выставляя ампулы с кровеостанавливающим и витаминами на вечерние уколы, с тоской подумала, что нужно срочно искать второго хирурга - иначе Кастер долго не протянет. Хотя, возможно, ему и не придется долго надрываться - потому что препараты кончатся раньше. С нынешним завозом раненых запасы заметно уменьшились.
Нужно было бы присоединиться за ужином к леди Лотте и Рите, но эмоций сегодняшнего дня было слишком много - мне снова требовалось на свежий воздух.
Солнце клонилось к закату, освещая натянутые веревки, на которые санитарочки развешивали одежду, снятую с солдат, выстиранную и обработанную от вшей и прочих паразитов. Одна из девушек направилась к замку, прижав к боку большую опустевшую корзину. Увидела меня, замерла - и подошла.
Я не хотела с ней разговаривать. Но уходить было бы подобно бегству.
– Ваша светлость, - сипло сказала Софи, целовавшаяся с моим мужем, - видите, я осталась тут. Хотела попросить вас не выгонять нас с детьми. Я могу быть полезной.
Я неохотно покосилась на нее. Голос ее ещё не восстановился, и на руках были видны пятна от холодового ожога. А вот лицо уже очистилось от них. И она была прехорошенькой - яркой, сочной. Неудивительно, что Люк не прошел мимо.
Меня одновременно кололи вина и злость. И, чтобы не поддаваться ни тому, ни другому, я заговорила.
– Где ваши девочки?
– С леди Шарлоттой, госпожа.
Я кивнула. Точно, я же видела их там днем.
– Так что вы решите, ваша светлость?
– немного грубовато поинтересовалась она, ставя корзину на крыльцо.
– Вам и глядеть на меня, должно быть, тошно, да куда мне переезжать сейчас? Здесь мы с детьми хоть в какой-то безопасности.
Я молчала, потому что она была права - рядом с ней мне было невыносимо и видеть ее не хотелось. И она, похоже, что-то усмотрела на моем лице, потому что заторопилась:
– Я отработаю, богами клянусь. Я ведь тоже не только полы мыть да утки выносить умею. Могу и укол поставить, и капельницу сделать. У меня мама была медсестрой, я ей помогала до пятнадцати лет. У нас район знаете какой был? Постоянно кто с ножевым, кто с пулей. Чуть что, к матушке везли, в больнице-то полицию сразу позовут. А она меня в помощь. Говорила, что еще денег заработает и на врача меня выучим.